В мае и июне лицо французской политики резко изменилось. Впервые после 17 лет правоцентристских президентов был избран Франсуа Олланд, социалист. Затем, через месяц, левоцентристское большинство взяло под свой контроль Национальное собрание, также после десятилетнего господства правых.
Между тем сенат, верхняя палата французского парламента, консервативный бастион в период между двумя мировыми войнами и до сегодняшних дней, в конце 2011 года впервые в истории качнулся к социалистическому большинству. Социалисты также контролируют 20 из 22 региональных правительств Франции, большинство из постов председателей департаментов и большинство городов с населением более 30 тыс. жителей. Короче говоря, мы становимся свидетелями потрясающей концентрации власти, что является беспрецедентным в истории Французской республики.
Все это произошло очень мирно, без волны триумфа или даже особого энтузиазма. Процент воздержавшихся при голосовании на президентских выборах никогда еще не был выше прежде, до начала состязания между Олландом и Николя Саркози.
Глубокие политические перемены во Франции отражают сохранение экономического кризиса, который начался в 2008 году. Французские избиратели не голосовали за мечту. Обещания программы социалистической партии и кандидата в президенты были значительно менее амбициозными, чем в 1981 году, когда был избран Франсуа Миттеран.
В результате, избирательная кампания прошла тихо, почти осторожно. Большинство кандидатов, в частности Саркози и Олланд, возможно, были слишком осторожны: нынешнему кризису и возможным будущим угрозам было уделено мало внимания, а это значит, что Олланду, по-видимому, будет трудно претендовать на мандат для каких-либо болезненных реформ, которые ему придется предложить.
А теперь нет выхода из сложной реальности, когда дефицит бюджета остается массивным, более 4% ВВП в 2011 году. Кроме создания 60 тыс. новых рабочих мест в сфере образования (после спорного сокращения в прошлом году) и восстановления права (отмененного во время Саркози) ухода на пенсию в 60 лет примерно для 200 тыс. работников, администрация Олланда едва ли имеет пространство для маневра, а в бюджете 2013 года нужно предусмотреть серьезные экономические меры.
Кроме того, быстрое ухудшение внешнеторгового дефицита Франции наращивает и без того чрезмерный уровень задолженности, в то время как производство сокращается, а безработица растет. Непригодная для современных рынков, налоговая система Франции фактически душит бизнес в стране, что отражается в тревожном росте банкротств малых и средних компаний.
В таких условиях Франции срочно необходимо восстановить и поддерживать экономический рост, а также стараться координировать свою политику с политикой других стран-членов еврозоны. В конце концов, поскольку большинство из 17 государств-членов еврозоны страдает от тяжелого долгового бремени, все они стремятся найти финансово ответственные способы стимулирования экономического роста.
К сожалению, институты еврозоны не имеют полномочий, необходимых для эффективной защиты валютного союза. Греческий долг составляет менее 2% европейского ВВП. Если бы Европейский центральный банк имел право развернуть достаточную огневую мощь, когда впервые вспыхнул греческий кризис, угроза продлилась бы всего два часа. Вместо этого потребовалось три недели, чтобы предоставить ЕЦБ лишь частичное разрешение действовать, что привело к спекуляциям, которые распространились на долги Португалии, Испании и Италии, тем самым ставя под угрозу выживание евро.
Снятие риска взрыва евро — что в условиях массовых глобальных дисбалансов, буйства рынков производных инструментов и колоссального масштаба дефицита бюджета США может послужить катализатором крупных международных катастроф — предполагает два основных изменения в Европе. Первое — политическое, которое затрагивает суверенитет: полной европейской солидарности можно достигнуть только путем усиления фискального и монетарного федерализма, который позволил бы еврозоне действовать, несмотря на инакомыслие меньшинства. Европа преуспела в недостижении этой цели в течение половины столетия; теперь у нее нет выбора, кроме как стрелять метко.
Второе изменение затрагивает экономическую доктрину. Если рынки и являются самокорректирующимися, они работают только тогда, когда дефолты регистрируются и наказываются. Но страны и их государственные службы не могут объявить дефолт, не причиняя сильную боль всему населению. Европа срочно нуждается в экономической доктрине, которая, несмотря на сегодняшний дефицит, сохраняет финансирование инвестиций и исследований, которые способствуют росту. Здесь, в частности, нужно убедить лидеров Германии.
Олланд, при поддержке Испании и Италии, сделал в этом направлении небольшой шаг на июньском саммите ЕС, который, наконец, одобрил идею банковского союза. Это только начало, но Европа должна с чего-то начать. Также должна и Франция, большие проблемы которой можно решить только в рамках ЕС — и только если ЕС сделает существенные политические и экономические изменения, в которых нуждаются все его члены.
Проект Синдикат для «Дня»
Мишель РОКАР — бывший премьер-министр Франции и бывший лидер французской Партии социалистов.
