На Всемирном экономическом Форуме в Давосе в этом году судачили о растущей власти Азии. Один азиатский аналитик утверждал, что к 2050 году будет три мировых державы: Соединенные Штаты, Китай и Индия. Он не упомянул Европу, но недооценивать могущество Европы — это ошибка.
Да, в настоящее время участие Европы в международных делах не соответствует ее политическому и экономическому могуществу. Она является разбитой на части, тихой и нормативной в мире жесткой власти. Но часть мира не имеет никакого отношения к военному потенциалу. Использование силы среди развитых индустриальных демократических государств, в их отношениях друг с другом, фактически невероятно. Такие страны все с Венеры, перефразируя Роберта Кагана, и здесь внимание, которое Европа уделяет закону и учреждениям, — это ценное качество.
Что касается других частей мира, то недавний опрос общественного мнения, проведенный исследовательской организацией PEW, показал, что многие европейцы хотели бы, чтобы Европа играла большую роль, но для того, чтобы уравновесить американский военный потенциал, потребуется удвоить или утроить расходы на оборону, а в таком увеличении заинтересовано мало европейцев. Тем не менее, эффективная стратегия для Европы потребует больших инвестиций в жесткую власть.
Для Европы картина, однако, не столь уж безрадостная, как считают пессимисты. Власть — это способность получать желаемые результаты, а ресурсы, которые формируют такое поведение, зависят от контекста. В функциональном смысле власть распределяется как трехмерная шахматная игра. На верхней доске — военные отношения между государствами, при этом США — единственная в мире супердержава с глобальной сферой влияния. Здесь мир является однополюсным.
На средней доске — экономические отношения, где мир уже является многополюсным. Здесь Европа действует как союз, а другие страны, такие как Япония и Китай, играют серьезные роли. США не могут достигнуть торгового соглашения или уладить антимонопольные дела без одобрения ЕС. Или возьмем другой пример: Европа смогла возглавить кампанию, целью которой было убрать из Всемирного банка Пола Вулфовица.
На нижней шахматной доске находятся межнациональные отношения за пределами правительственного контроля — все от наркотиков до инфекционных болезней, от изменения климата и до терроризма. На этой доске власть хаотично распределена между негосударственными деятелями, и нет смысла в том, чтобы называть этот мир или однополюсным, или многополюсным.
Здесь важно тесное гражданское сотрудничество, которым Европа богато наделена. Успех европейских стран в преодолении веков враждебности и развитии крупного внутреннего рынка дал им много мягкой власти. В конце холодной войны восточноевропейские страны не пытались сформировать местные союзы, как в 1920-е годы, а надеялись на то, что Брюссель обеспечит их будущее. Подобным образом такие страны, как Турция и Украина, скорректировали свою политику в ответ на свою тягу к Европе.
Недавно Национальный разведывательный совет США опубликовал четыре сильно отличающихся сценария мира в 2020 году: Давосский мир, в котором экономическая глобализация продолжается, но с более азиатским лицом; Пакс Американа, в котором США продолжают господствовать в мировом порядке; Новый Халифат, в котором исламская религиозная идентичность бросает вызов господству западных норм; и Цикл Страха, в котором негосударственные силы создают потрясения для безопасности, которые формируют «оруэллианские» общества. Как и у любых занятий футурологией, у таких сценариев есть свои границы, но они помогают нам уяснить, какие три или четыре главных политических фактора помогут сформировать результат.
Первый — это подъем Азии. Большим вопросом будет Китай и его внутреннее развитие. С 1990 года Китай поднял из бедности 400 миллионов людей, но еще 400 миллионов все еще живут на менее чем $2 в день. В отличие от Индии, Китай не решил проблему политического участия. Если Китай сменит свой изношенный коммунизм на национализм или обеспечит социальную сплоченность, результатом может быть более агрессивная внешняя политика и нежелание иметь дело с такими вопросами, как изменение климата. Или он может заняться решением своих проблем и стать «ответственным участником» в мировой политике.
Европа может внести значительный вклад в дело интеграции Китая в глобальные нормы и учреждения. Вообще, Европе и США следует больше бояться слабого Китая, чем богатого Китая. Политический ислам и то, как он будет развиваться, будет вторым фактором. Борьба с экстремистским исламистским терроризмом — это не «столкновение цивилизаций», а гражданская война внутри ислама. Радикальное меньшинство использует насилие, чтобы навязать упрощенную и идеологическую версию взамен основного направления с более разнообразными взглядами.
В то время как наибольшее количество мусульман живет в Азии, они находятся под влиянием этой борьбы на Ближнем Востоке — в области, которая отстает от остальной части мира в глобализации, открытости, формировании учреждений и демократизации. Здесь экономическое могущество и мягкая власть Европы могут внести большой вклад. Более открытая торговля, экономический рост, образование, развитие учреждений гражданского общества и постепенное увеличение политического участия могут помочь со временем укрепить основное направление, так же как и то, как будут относиться к мусульманам в Европе и США. Не менее важным будет и то, удовлетворяет ли западная политика по отношению к Ближнему Востоку мусульман основного направления или укрепляет повествование радикалов о войне с исламом.
Третьим главным определяющим фактором того, какой сценарий одержит победу, будет американская власть и ее использование. США останутся самой могущественной страной в 2020 году, но, как это ни парадоксально, самое сильное государство со времен Рима будет не способно защитить своих граждан, действуя в одиночку.
Американской военной мощи недостаточно для того, чтобы справиться с такими угрозами, как пандемии, изменение климата, терроризм и международная преступность. Для решения этих проблем необходимы сотрудничество в обеспечении глобальных общественных благ и мягкая власть для привлечения поддержки. Никакая другая часть мира не имеет больше общих ценностей и большей способности влиять на американскую позицию и власть, чем Европа. Это предполагает, что четвертым политическим определяющим фактором будущего будет развитие европейской политики и власти.
Джозеф С. НАЙ — профессор Гарварда и автор последней книги «Способность руководить».
