Парадокс современной политической жизни — в том, что многие левые правительства все чаще успешно применяют на практике методы и инструменты, характерные для правых. И в то же время правые активно играют на традиционных «левых» полях. О причинах стирания различий рассуждает Hобелевский лауреат в области экономики.
«Только де Голль мог освободить Алжир; только Никсон мог договориться с Китаем». За этими лозунгами скрывается один заслуживающий внимания принцип: личный интерес зачастую побуждает политические партии радикально отклоняться — и даже отказываться — от их традиционных идеологий. Это «знание» полезно при изучении действий Европейских правительств (в особенности) и теперь уже многих правительств по всему миру, относящих себя к лагерю социалистов и принадлежащих к левому крылу.
В конце пятидесятых Франция находилась на грани гражданской войны из за вопроса о статусе Алжира. Шарль де Голль, отстраненный от власти в 1946 г., был призван назад в Елисейский дворец (резиденция президента Франции. — Ред.
) для того, чтобы вывести Францию из этого тупика. Патриотизм де Голля сыграл решающую роль — генерал, казалось, был единственным, кто был в силах действительно освободить Алжир.
Установление дружественных связей в конце шестидесятых между Китаем, находящимся тогда под руководством Мао, и США было возможно только потому, что Китай был вовлечен в политический и военный конфликт с Советским Союзом. Американские демократы знали об этом не хуже республиканцев, но президент Джонсон сторонился контактов с Китаем потому, что его партия была якобы лояльной к коммунизму. Только такой преданный антикоммунист как Никсон сумел обрести достаточно поддержки у правого крыла и получить добро на посещения Китая с целью установления сотрудничества между двумя странами против их общего врага в Кремле.
Экономика не имеет иммунитета к этой тенденции. Рональд Рейган и Маргарет Тэтчер преуспели в снижении налога на прибыль, приватизации государственных предприятий, оказании влияния на ослабление профсоюзов и уделении меньшей роли самому правительству. Популярность и успех их программ побудил либеральные, рабочие и социал-демократические правительства в разных странах развивать политику свободной торговли в противоречие своим традиционным идеологиям. В большинстве случаев только такие партии имеют достаточно политической поддержки «слева» — именно то, что им необходимо для удачного проведения насущных реформ на рынке труда и в других областях.
Рыночные преобразования, начатые левыми, впервые имели место в 1984 г. в правительстве Новой Зеландии, которое приняло закон, позволивший трансформировать прежде изолированную нацию в государство с одной из наиболее либеральных экономик мира. Новозеландские лейбористы приватизировали почтовую сеть и многие другие государственные предприятия, перестроили систему труда — высоко централизованная коллективно-договорная система была заменена такой, при которой работодатели получили дискретное право принимать, увольнять и платить заработные платы, определенные рынком.
Демократическая партия США в прошлом решительно поддерживала большой штат правительства, но при президенте Клинтоне демократы, взяв на заметку факт популярности республиканцев, стали выступать за ослабление патернализма и примкнули к сторонникам идеи сокращения правительства. Именно Клинтон, а не Буш и не Рейган, провозгласил конец эры «больших» правительств, находясь во главе администрации, радикально изменившей традиционные позиции демократов в отношении таких вопросов как всеобщее благосостояние, сбалансированные бюджеты, сокращение государственного долга и поощрение бизнеса.
Наглядный пример похожего развития можно найти, анализируя экономическую политику Мексики в 1980-х и 1990-х годах. Институционная революционная партия (ИРП), пребывавшая у власти на протяжении семи десятилетий (вплоть до недавнего ее проигрыша президентства Винсенту Фоксу), твердо отстаивала позиции правительства в безраздельном контроле над тяжелой промышленностью, а также в эксклюзивном праве на импорт с целью защиты отечественных компаний и строгом управлении рынками труда и финансов. Однако, начиная с Президента Мигэля де ла Мадрида в начале 1980-х, ИРП, в ответ на критику низких экономических показателей со стороны приверженцев свободной экономики, распродала большое количество принадлежащих правительству предприятий, частично приватизировала систему социального обеспечения и активно пропагандировала соглашение о свободной торговле со своим большим «врагом» на севере — США. Итак, президенту Фоксу необходимо лишь содействовать начатым преобразованиям, а не изобретать что-то новое.
Сенат Аргентины недавно отреагировал на высокий уровень безработицы, утвердив проект закона, который ограничивает власть профсоюзов и предоставляет больше свобод работодателям в регулировании процесса занятости. Данная реформа является «делом рук» нового левоцентристского правительства Фернандо де ла Руа, и это после провала попыток реформировать рынок труда предыдущим консервативным правительством Карлоса Менема.
К примерам теорий «де Голль/Алжир» и «Никсон/Китай», представляющим наибольший интерес, можно по всей видимости отнести перемены, произошедшие за последнее время в политике как Германии, так и Франции. Обе страны едва справлялись с безработицей и испытывали медленный рост в 1990-х из- за жестких правил в управлении как рынком труда, так и прочими рынками. Судя по результатам проведенных реформ, консервативным правительствам этих стран нечем гордиться — разве что кроме многословной риторики. Левым Жоспену и Шредеру была предоставлена власть «в обмен» на обещания обуздать безработицу и повлиять на рост посредством более тесного вовлечения правительства в контроль над экономикой.
Каждый из этих режимов действительно начинал с предписания дополнительных функций правительству (здесь следует упомянуть закон о введении 35-и часовой рабочей недели во Франции). Но оба правительства — довольно скоро и уверенно — поменяли курс. Герхард Шредер в Германии существенно сократил корпоративные налоги и обещает также разработать облегченную систему налогообложения, применяемую к частным пенсионным фондам. Французский премьер Лионель Жоспен тем временем либерализовал рынок труда, популяризовав частичную занятость, увеличил масштаб приватизации и развил финансовую систему с ограниченным контролем над ней правительства, поставив ее тем самым на конкурентный уровень по мировым стандартам.
Если Никсону удалось договориться с коммунистическим Китаем, а де Голль сумел разрешить алжирский кризис, то для социалистов путь к свободному рынку и низким налогам не должен быть сопряжен со сравнительно большими трудностями. В политике, так же как в жизни, идеология обычно уступает личному интересу.
