Америка сталкивается с трудностями, пытаясь установить сколько-нибудь вменяемое правительство в Ираке, не говоря уже о демократическом. В этой связи актуальной становится мысль, недопустимая для большинства членов американского правительства — можно ли восстановить Ирак не как единое государство, сколь ни неприятно это звучит?
Восстановление государств после свержения диктаторских режимов — Восточная Европа хороший тому пример — сопровождается множеством проблем, и у ситуации в Ираке имеет глубокие исторические корни. Считать, что всему виной недальновидность американцев, было бы слишком просто, хотя стоит признать: их ошибок — легион.
Государство Ирак было основано британцами в 1920-х, когда те оккупировали территорию Оттоманской Империи, прекратившей свое существование после окончания Первой мировой войны. Политика соответствовала интересам Британской Империи и не оставляла чаяниям населения шансов быть услышанными. Британцы объединили три бывших провинции Оттоманской Империи — Басру, Багдад и Мосул под руководством принца Хеджаса (теперь Хеджас — часть Саудовской Аравии). Все три провинции имели различия не только в культурном аспекте, но и в организации общества. В Мосуле проживали курдские, туркменские и значительные ассирийско-христианские общины, в Багдаде — в основном сунниты, в Басре — шииты. Насильственное объединение столь различных групп в одну политическую структуру предопределило годы борьбы и репрессий для вновь созданного государства.
Прежняя Оттоманская Империя правила тремя провинциями — так же, как и остальными — с позиций авторитарной власти. Сложность создания нового правительства в Ираке заключается в идее недеспотической репрезентативной формы правления общества, в которой представители каждой его части смогут выразить свои политические устремления. Эта задача, кажется, невыполнима. Именно поэтому Ирак, даже до Саддама, всегда жил под гнетом самых репрессивных среди арабских стран режимов.
Курдские стремления к автономии до Второй мировой войны были затоплены кровью тысяч мирных граждан, и даже относительно небольшая община ассирийских христиан, не имеющая политических амбиций, была втянута в кровавые распри в 1930-х. В таких условиях, когда меньшинство суннитов правит страной и бесконечно подвергается давлению, пронацистский режим, пришедший в 1940-м со вступлением во власть Рашида Али Ал- Хайлани, в Ираке не был случайностью. Британские власти быстро разделались с этим режимом, однако уже после того, как сотни евреев были убиты в Багдадском жестоком фархуде (погроме), устроенном пронацистским правительством.
Режим Саддама едва ли был самой экстремальной демонстрацией того факта, что Ирак может быть управляем только с позиции жесткой власти и силы. Так, свержение Саддама ничего не изменило: антиамериканские выступления — не только акт ненависти к захватчикам, но и попытка суннитов удержать традиционно принадлежащую им главенствующую роль, подрывая попытки установления демократического порядка. Курдские северные территории не хотят подчиняться арабскому режиму с центром в Багдаде. На Западе плохо понимают, как глубока пропасть между суннитами и шиитами. Представьте себе Европу до 1648 г., время, когда протестанты и католики осыпали друг друга проклятиями, и вам все станет ясно.
Итак, что может быть сделано? Пример Югославии подтверждает тезис о том, что многонациональные и многоконфессиональные страны переживают множество конфликтов, и единственный способ установить демократический режим — разделение политическое и территориальное. Сегодня, безусловно, Хорватия и Сербия проходят через трудности, но на данном этапе их шансы стать более-менее уверенными демократическими обществами куда выше, чем в период борьбы за лидерство на прокрустовом ложе бывшей Югославии.
Федерация — также не выход, что доказывают примеры Боснии и Кипра. Мирные Чехия и Словакия предпочли бархатный развод неудачному браку.
Пришло время думать о невозможном: о курдском государстве на севере, о суннитском в центре вокруг Багдада и о шиитском на юге вокруг Басры. Повторять мантры о территориальной целостности — конвенциональный принцип международных отношений — продуктивно, только если это гарантирует стабильность. Опять же, Югославия и Советский Союз — доказательства потери стратегического смысла территориальной целостности при конфликтной ситуации.
Это не универсальный рецепт — этнически гомогенизированные государства. Но стоит заметить, что в некоторые моменты истории, когда нации строят свои демократии, легче достигнуть договоренности при наименее разнородном обществе. Это, может, и противоречит международным принципам, но кто мог предполагать, что СССР распадется? Сегодня необходимо учитывать творческие инновационные методы для решения иракских проблем, иначе кризису не будет конца.
Шломо АВИНЕРИ — профессор политологии Еврейского университета, Иерусалим
