Охрана премьер-министра Турции Реджепа Эрдогана подралась с охранниками ООН. В обычных условиях — заурядный эпизод. Кто-то кого-то не узнал, премьер опаздывал и решил пройти более коротким путем, а это не по правилам и т.д. Казалось, досадный инцидент, не более. Но в современных условиях он приобрел особую значимость, в чем-то знаковую. Тем более, что такое случается не в первый раз. В сентябре 2009 года охрана Эрдогана мерялась силой с охраной президента Обамы. Тогда эпизод замяли, но, как оказалось, все это не случайность, а проявление закономерности. Что-то подобное произошло и во время недавнего визита турецкого премьера в дружественный Египет.
Турция демонстрирует все возрастающую воинственность. Ее отношения с Израилем можно характеризовать в терминах холодной войны. В сторону Кипра раздаются недвусмысленные угрозы в связи с начавшимся глубоководным бурением американской компанией Noble Energy в поисках месторождений газа в экономической зоне греческой части острова. Анкара категорически против того, чтобы Кипр занял место председательствующего в ЕС. В противном случае Турция заморозит свои отношения с ведущей европейской организацией. Движение в Европу больше турецкое руководство не интересует. Налицо крутой разворот политики, совершенно другие цели и методы их достижения.
В мусульманском мире дело идет к возникновению двух противостоящих друг другу блоков: суннитского и шиитского. Саудовская Аравия, Катар и в определенной степени остальные эмираты Персидского залива крайне обеспокоены агрессивным экспансионизмом Ирана. Противостоять ему они пытаются мобилизацией под свои знамена других суннитских государств, в первую очередь тех, кто обладает реальной экономической и военной мощью. С этой точки зрения Турция вполне им подходит. Вторым важным элементом складывающегося союза является Пакистан. Несмотря на внутреннюю неустойчивость и сложные отношения с Индией, в руках властей в Исламабаде есть атомное оружие, что априори на данном этапе обеспечивает такому блоку значительное превосходство.
На противоположной стороне — Иран и пока еще остающаяся в его орбите Сирия. Других союзников у теократов Тегерана нет, если не считать шиитскую Хезболлу в Ливане. Тем не менее, именно за Сирию сейчас разворачивается сильнейшая борьба, результатом которой являются многочисленные человеческие жертвы, артиллерийские и танковые обстрелы мятежных городов страны.
Турция стремится в складывающемся суннитском блоке играть первую скрипку. В правящем страной триумвирате премьера Реджепа Эрдогана, президента Абдуллы Гюля и министра иностранных дел Ахмета Давутоглу сформирована главная цель — возрождение Оттоманской Порты. Конечно, не в смысле захвата чужих территорий, подчинения народов от Магриба до Евфрата. Речь идет о выходе на лидирующие позиции в мусульманском мире. По мысли триумвирата, тогда и разговор с Европой будет совсем другой. Идеологом выступает Давутоглу, основным исполнителем, вернее реализатором, — Эрдоган. В этом правящем треугольнике Эрдогану и Давутоглу отводится роль жестких, а Гюлю — в некотором смысле более мягкая. Выступая в Германии во время своего визита, президент призывал турок, живущих в этой стране, изучать немецкий язык, отдавать детей в немецкие детские сады и школы. А до него Эрдоган там же говорил о том, что категорически нельзя отказываться от своего языка, не учить детей немецкому, потому что это предательство своей идентичности. Но не следует думать, что в триумвирате есть основополагающие противоречия, просто это такое распределение ролей.
Надо отдать должное последнему: ему блестяще удалось разыграть искусственно созданный конфликт вокруг так называемой Флотилии свободы. Союз с Израилем, созданный политическими противниками Эрдогана, ему категорически не нужен. Более того, мешает и опасен. Как из внешнеполитических, так и внутриполитических соображений. Турецкая армейская верхушка, которая была защитницей светского курса по заветам основателя турецкой республики Кемаля Ататюрка, видела в тесных связях с Тель-Авивом своего рода гарантию именно такого развития страны, не говоря уже о чисто материальных возможностях приобретения современных видов вооружения. Причем получить их при весьма настороженном отношении США можно было только в Израиле. Но армейское руководство было политическим конкурентом Эрдогана, и не случайно обострение отношений между двумя государствами совпало с гонениями на генералов, которых сотнями арестовывали и отправляли в тюрьмы. Эрдоган не устает повторять, что в стране существовали военные заговоры, и надо полагать, что он недалек от истины. Сложно представить, что турецкие генералы и полковники безропотно пойдут на политическое и физическое заклание.
Возможно, что турецкое руководство предвидело «арабскую весну», скорее оно быстро воспользовалось вакуумом, который образовался в арабском мире в связи с утратой Египтом своих лидирующих позиций. Визиты Эрдогана в арабские страны превратились в его политический триумф. И это при том, что между арабами и турками еще со времен империи были довольно напряженные отношения. Эти противоречия не изгладились до сих пор. Тем не менее, при всем настороженном отношении к Анкаре в столицах арабских государств явно склоняются в сторону Турции. Для многих правящих элит в арабских странах турецкая модель развития и формирования государственных структур выглядит настолько привлекательной, что ее берут за образец. Дело не только в том, что для арабской улицы Турция — светоч и опора в противостоянии с Израилем, а с мнением улицы власти вынуждены считаться, особенно после известных событий. В турецкой модели многие видят возможность сохранения власти и противостояния радикальному исламизму. Хотя грань между ним и так называемым умеренным все тоньше, а границы все более размываются.
При всей остроте турецко-израильских отношений до прямого военного столкновения дело навряд ли дойдет. Хотя отдельные такие эпизоды весьма вероятны. Во-первых, Израиль — противник непростой и способен не только дать отпор, но и нанести значительный ущерб. К тому же страны разделены географически, что существенно ограничивает воинственность турецкого руководства. Со своей стороны, Израиль проявляет просто невероятную сдержанность, что также ограничивает возможное применение силы с турецкой стороны. Выглядеть агрессором Анкара не хочет.
Во-вторых. Членство Турции в НАТО в данном случае является весомым сдерживающим фактором. Вряд ли кто-то в Альянсе будет поддерживать Турцию в таком противостоянии. В первую очередь Греция, которая спешит заместить Анкару в сотрудничестве с Израилем и извлечь из такого положения максимальную пользу для себя. К тому же агрессивность в отношении Кипра Европа не будет поддерживать ни при каких условиях, и требования Турции насчет отмены председательства Никосии в ЕС никто выполнять не будет.
В-третьих. При всем информационном размахе турецко-израильского противостояния не Тель-Авив — главная цель Турции, а Иран. Именно против шиитского соседа направлены основные усилия Анкары, и именно на этой основе складывается суннитский блок. Подтверждением этого являются сообщения о подготовке заключения военного союза Турции и Египта. Планируемый визит Эрдогана в сектор Газа носит не столько антиизраильский характер, сколько антииранский. Там турецкий премьер должен определить возможность вывода ХАМАСа из иранской орбиты и переориентации этой организации на других патронов. Естественно, в первую очередь Турции при финансовой помощи Саудовской Аравии и Катара.
Полем противостояния с Ираном стала Сирия. Выбить этого союзника и младшего партнера из-под влияния Тегерана — главная цель в настоящий момент. Если она будет достигнута, Иран окажется в плотной международной изоляции, и его претензии на лидерство в мусульманском мире будут существенно девальвированы. И слова не расходятся с делом. Как заявил Эрдоган, власти Турции в рамках установленного эмбарго на поставки оружия в Сирию задержали грузовое судно под сирийским флагом. «Если оружие перевозится на воздушных судах или по суше, то мы будем задерживать и конфисковывать его, как и прежде», — заявил премьер. Ранее в этом году турецкие таможенники уже неоднократно перехватывали поставки оружия в Сирию из Ирана. В марте на борту самолета, направлявшегося в Сирию, власти Турции обнаружили и изъяли партию автоматов, портативных ракетных установок и минометов. Другая поставка иранского оружия сирийским военным была перехвачена в августе. Происходящая концентрация турецких войск на сирийской границе — элемент давления не только на Дамаск, но и на Тегеран. В ответ из иранской столицы пригрозили обстрелом баз НАТО в Турции. Хотя у Ирана кое-что в запасе на черный день есть, в том числе возможность дестабилизировать обстановку в Ливане и тем самым растянуть фронт своих противников, тем не менее, его возможности противостоять суннитскому блоку выглядят не очень предпочтительными. Если сложится ось Анкара — Эр-Рияд — Исламабад, то дипломатическое и военное поражение Тегерана в случае горячей фазы конфликта — только вопрос времени.
Налицо возникновение нового центра силы на Ближнем и Среднем Востоке. И это не случайный конъюнктурный фактор, вызванный совпадением интересов на ближайшую перспективу. В мусульманском мире, который переживает период брожения, выкристаллизовываются новые лидеры как страны, так и персоналии. Это на два-три поколения. И с этим придется считаться всему миру. Тем более Украине, так как все это происходит в непосредственной близости от нас. И вырабатывать свою долгосрочную политику в этом неспокойном мире нужно уже сейчас, чтобы очередная «арабская» или «мусульманская весна» не застали врасплох.
КОММЕНТАРИЙ
«День» обратился к исполнительному директору Центра ближневосточных исследований Игорю СЕМИВОЛОСУ с просьбой прокомментировать: может ли турецкий неоосманизм угрожать Украине: — Это ничем не угрожает Украине. Если это какой-то журналистский термин, то его еще можно применить. Ведь неоосманизм — в любом случае несет в себе какую-то скрытую угрозу, потому что это — возрождение империи, это и какие-то террористические и радикальные действия. Речь не идет о возвращении к империи. Если, например, российский империализм имеет целью возвращение к империи, хотя бы чисто территориальное, то в Турции таких групп, которые бы этого хотели, практически нет. Максимум, что мы можем увидеть, и то я не уверен, что они сейчас существуют, — это те, кто выступает за более тесное сотрудничество тюркского мира. Могу сказать с уверенностью на 100%, что у Турции нет никаких намерений относительно возобновления Османской империи. Ведь уже разработан детальный проект, который предусматривает, что Турция для того, чтобы обеспечить себе позицию в переговорах с Европейским Союзом должна не просто быть Турцией, страной с 70 млн. населения, а также иметь экономические успехи и демократические изменения, но и страной, от которой в значительной степени зависит безопасность и стабильность на Ближнем Востоке.
