Главной темой разговора председателя объединенного комитета начальников штабов Вооруженных сил Соединенных Штатов генерала Ричарда Майерса с министром обороны Украины Владимиром Шкидченко, начальником Генерального штаба Вооруженных сил Украины Александром Затынайко, как легко догадаться, был Ирак, и генерал Майерс не скрывал этого в своем эксклюзивном интервью «Дню». Американский генерал призывает осознать то, что миссия в Ираке «несколько отличается» от уже привычных миротворческих миссий, хотя и не видит в этом трагедии, утверждает, что благодаря своему участию в стабилизационных силах, Украина многому сможет научиться, и это, как он дипломатично высказался, должно встретить «проявление доброй воли» со стороны других государств. Генерал Майерс пытался всячески избегать как деталей подготовки к операции в Ираке, так и политических оценок, в частности, состояния военной реформы в Украине, возможностей для более глубокого сотрудничества между Украиной и НАТО, возможных последствий операции в Ираке. Тем не менее он отметил, что Украине еще необходимо многое сделать, чтобы быть готовой к вызовам ХХI века — речь идет прежде всего об оборонной реформе. В конечном счете, сам по себе визит самого высокопоставленного американского военного является и политическим событием — ведь никогда не прекращавшееся сотрудничество между военными должнo все-таки основываться на каком-то политическом климате.
— Как бы вы могли оценить конкретные перспективы украинского вклада в стабилизационные силы в Ираке?
— Как представляется сейчас, Украина может сделать очень существенный вклад в стабилизационные силы. Украинский парламент одобрил решение об отправке, и это мы очень приветствуем. Мои переговоры с министром обороны Украины, начальником генерального штаба в значительной степени были сосредоточены именно на этом вопросе. Украина имеет опыт миротворческих операций. И хотя эта операция, возможно, будет несколько сложнее сугубо миротворческих операций, я думаю, что украинские войска хорошо подготовлены и будут способны качественно выполнить свою миссию. Я приятно поражен тем, что политическое руководство страны решительно настроено на выполнение этого задания. И это впечатление основано на конкретных фактах, с которыми я здесь ознакомился в части отбора людей, их тренировки по выполнению своей миссии.
— В чем заключается это отличие от традиционных миротворческих операций? В чем заключаются риски и перспективы?
— У этой миссии будет много общего с традиционными миротворческими операциями, будут и некоторые отличия. Я думаю, что и ситуация, с которой украинские силы столкнутся в Ираке, не будет слишком отличаться от того, что они видели на Балканах. Там еще остались ячейки партии Баас, которые хотели бы видеть вывод коалиции из Ирака и свое возвращение к власти. Там есть и другие организации, лояльные Саддаму Хусейну, хотя и меньшие по численности, не желающие добра коалиции. Остаются вопросы столкновений между различными группировками внутри самого Ирака. Наконец, есть вопрос внешнего влияния на иракские дела. Если это все сложить вместе, то окажется, что сегодняшняя ситуация в Ираке несколько отличается от той, которую мы можем видеть на Балканах. Но в то же время она не настолько сильно отличается от ситуации, существовавшей на Балканах на начальном этапе. До размещения украинских сил в Ираке остается пару месяцев. За два месяца может многое произойти, тем более, что тенденции сейчас в Ираке позитивные. Можно ожидать, что и в политической, и в экономической реформе за это время будет достигнут определенный прогресс, и та ситуация, при которой в Ирак войдут украинские войска, будет отличаться в лучшую сторону от существующей сейчас. Я не хочу умалять трудности. Есть проблемы с остатками лоялистских сил и другими силами, которые не желают успеха коалиции. Итак, мы должны полностью осознавать те трудности и проблемы, которые возникнут на этом пути. Но мы должны помнить и о довольно серьезных перспективах. Это, прежде всего, перспектива открыть иракскому народу возможность построить свободный демократический Ирак. Потенциальное влияние этого не только на регион, но и на весь мир сложно переоценить. Таким образом, Украина делает очень серьезный шаг, решив участвовать в общих международных усилиях.
— Насколько военное участие Украины в стабилизационных силах в Ираке может повлиять на политическое, экономическое положение Украины в мире?
— Этот вопрос выходит за рамки моей компетенции как военного. Но как военный я могу отметить, что каждый раз, когда Украина участвует в миротворческой операции или в стабилизационных силах, как в этот раз, это хорошо для украинских военных, потому что они повышают свой уровень. В этот раз украинцы будут работать в составе польской дивизии. Так что с военной точки зрения можно предположить, что Украина многому научится. И улучшит свою репутацию в отношениях с другими странами, в том числе с теми, с кем у нее не было устойчивых военных отношений. Я думаю, в политическом измерении можно будет, по крайней мере, говорить о большом проявлении доброй воли к Украине, потому что она проявит добрую волю, участвуя в этой операции. Должна быть высокая оценка того, как Украина откликнулась на это предложение, как она прошла через политический процесс одобрения этого решения. Такой же отклик получит в мире и то, что Украина осознает необходимость победы над международным терроризмом. Глобальный терроризм затрагивает каждого. Достаточно посмотреть на последние теракты, чтобы понять, что произошедшее в Нью- Йорке, или Вашингтоне, или на острове Бали, или в Эр-Рияде действительно затрагивает каждого. И Украина была хорошим партнером в борьбе против терроризма, и это будет еще одним шагом в этом направлении, чтобы сделать наш мир еще более безопасным для наших семей.
— Ранее говорилось, что Соединенные Штаты готовы оказать Украине помощь в транспортировке войск, обеспечении их деятельности, кроме выплаты зарплат. Не могли ли бы вы конкретизировать, как именно будет выглядеть эта помощь, каких средств она потребует?
— У меня сейчас нет деталей, и честно сказать, не думаю, что все детали по этому вопросу, то есть, оценка всех потребностей, уже выработаны. Но по тому, как вы задавали вопрос, видно, что вы правильно ориентируетесь, какие именно виды расходов готовы оплачивать Соединенные Штаты.
— Как бы вы могли оценить ход военной реформы в Украине? Соответствует ли он, на ваш взгляд, требованиям Плана действий Украина — НАТО и Целевого плана?
— Я считаю, что Украина работает над выполнением Плана действий. Украинские официальные лица могут с вами поделиться тем, где, на их взгляд, следует приложить больше усилий. Соединенные Штаты твердо пообещали оказать Украине всю необходимую помощь для продолжения реформирования своей оборонной отрасли. Это реформирование необходимо, ибо угрозы ХХI века серьезно отличаются от угроз ХХ века. Я думаю, что тот вид конфликта, который был в Ираке, то, как могли атаковать иракский режим, как проходила эта кампания, показали, что это другой тип войны. Военные историки выделяли раньше два типа войн. Первый — это война на уничтожение, в которой уничтожается армия противника. Второй — это осадная война, предусматривающая длительные военные действия окопного характера и длительное противостояние. В 1970-х годах вышла книга американского автора, который писал, что Америке больше соответствует первый тип войны — на уничтожение противника, что в таком ключе американцы воевали во Второй мировой войне, в Корее. Но, я думаю, что теперь у нас есть новая парадигма. Можно с уверенностью сказать, что в связи с этим мы должны себя самоорганизовывать в ХХI веке существенно иным образом, нежели это было в ХХ веке. Это важно и для Соединенных Штатов, и для Украины. Что касается Украины, ей необходимо немало реформистских усилий, и, наверное, руководство Украины это хорошо понимает. Понятно, что это нелегко, нужно много сделать. Но чем решительнее вы за это будете браться, тем лучше вы будете подготовлены. Тем быстрее ваш бюджет, ваши военные возможности будут приведены в состояние баланса.
— Ваша оценка решения двенадцати стран НАТО о возможности использования украинских самолетов. Это просто спорадический расчет или же первый шаг к более глубокому сотрудничеству?
— Одна из вещей, которых у НАТО нет в достаточном количестве, это способность к быстрой стратегической переброске. Насколько я понял, речь идет об использовании украинских самолетов Ан-124. По-моему, здесь логично спросить у представителей НАТО, существует ли здесь что- то, кроме того, что НАТО нуждается в стратегической транспортировке сил, а Украина имеет возможности предоставить такие услуги? Тем более, что раньше Украина в течение многих лет их уже предоставляла в разных частях света. Такие возможности есть далеко не у каждой страны. И я думаю, что это сотрудничество много даст обеим сторонам, позволит им многому научиться.
— Были ли Соединенные Штаты заинтересованы в большем привлечении Украины к операциям, которые привели бы к повышению уровня безопасности в мире?
— Ответ на этот вопрос нужно оставить тем, кто принимает политические решения. Но в целом можно сказать, что помощь в стабилизационной акции всегда приветствуется. Чем больше стран участвует в подобной деятельности — то ли на Балканах, то ли в Афганистане, то ли в Ираке, то ли на Восточном Тиморе — тем лучше. Я думаю, что нам сейчас нужно сосредоточиться на краткосрочной перспективе. Перед нами на повестке дня операция в Ираке, нам нужно хорошо к ней подготовиться, чтобы Украина могла эффективно участвовать в ней.
