Нестабильность этой системы определяется главным образом неустойчивостью недавно вошедших в нее развивающихся и посткоммунистических стран со слабой национальной экономикой. Попытки поддерживать их непрерывными денежными инъекциями международных финансовых организаций не всегда успешны. К этому добавилась обнаружившаяся за последние два-три года недостаточная надежность и подверженность кризисам и построенная на монопольно-олигархической основе экономика стран «азиатских тигров», которые получили это название за стабильный экономический рост в предыдущий период. Кризисы в Восточной Азии, России и Бразилии потрясли систему не меньше, чем 65—70 лет назад «великая депрессия» США и кризис в Германии. А в промежутке более шестидесяти лет она функционировала почти без сбоев.
Общим для двух, далеко отстоящих во времени кризисных периодов было то, что время от завершения мировых войн (первой — в 1919 и «холодной» — в 1988 г.) до их начала отделяли 9—10 лет — срок полного перехода индустрии на мирные рельсы. Переход к мирному функционированию, со снижением уровня военных заказов, оказался крайне болезненным, а их полное отсутствие могло быть фатальным. После Второй мировой войны этого не было, так как сразу же началась сорокалетняя «холодная война», которая и определила длительное отсутствие кризисов.
«Великая депрессия» США была типичным кризисом перепроизводства. Консерватизм психологии людей привел к отставанию потребления от роста производства, обусловленного тогда конвейеризацией. Масса дешевых качественных товаров не имела сбыта, хотя средства у высокооплачиваемых граждан были. Из кризиса государство вышло, заставив их стимулировать производство не только покупкой товаров, но и оплатой высокими налогами вначале общественных работ Рузвельта, затем займов, помощи другим странам и покупки вооружений для своей страны и ее союзников. Этот принцип затем был положен в основу мировой экономической системы. Развитые страны таким образом стимулируют свое производство военными заказами и помощью слаборазвитым странам для покупки своих товаров.
Тогда, нащупывая путь создания такой системы, США сделали ошибку. Для расширения внешнего спроса они вначале помогли возродиться германскому милитаризму, затем за счет своих налогоплательщиков оплачивали по ленд-лизу борьбу с ним Англии и СССР, но это не избавило их от необходимости самим стать участником тяжелой кровопролитной войны. В погоне за сиюминутной выгодой они помогли стать на ноги серьезному врагу. Из этого исторического урока были сделаны выводы. Когда после окончания «холодной войны» и распада коммунистического лагеря возникла потребность в новых пугалах для обывателей, роли врагов мирового сообщества «доверили» Ираку, Ирану, Ливии, Сербии. Более серьезный противник мог бы создать угрозу новой мировой войны и апокалипсиса цивилизации, а такие «карманные» враги не представляют существенной опасности даже в отдаленной перспективе. Террористическими актами создается угроза лишь для отдельных людей, а не для государств. Историческими предшественниками нынешних врагов были американские индейцы, войны с которыми лишь помогли английским колониям Америки стать единым государством.
Ливийский властитель настроил против себя общественное мнение стран Запада поддержкой террористов, а Хуссейн и сербские неокоммунисты — войной против соседей. Все они помогли властям стран Запада заставить налогоплательщиков раскошелиться на новые военные заказы и ведение локальных войн, с незначительными жертвами.
Как будут развиваться события в Ираке в ближайшем будущем? Вооруженное противостояние США и блоку НАТО сделало Хуссейна не только национальным героем своей страны, но и возвысило его в глазах значительной части арабского мира и развивающихся стран. До военной акции еще была вероятность заговора с целью его смещения, но после нее это уже исключено. Такое смещение, по заявлениям высоких должностных лиц, устроило бы США, но «язык дан дипломату, чтобы скрывать свои мысли». Устранение Хуссейна едва ли было бы для них желательно, так как возникла бы необходимость поиска нового врага. Нынешнее противостояние устраивает всех его участников.
Наша страна, покупая, как и все развивающиеся страны «третьего мира», на мировом рынке значительную часть потребляемых товаров, оплачивает их за счет займов, продажи металла и некоторых видов вооружения. Но по займам мы вплотную приблизились к пределу, когда этот источник валюты будет перекрыт, металл на мировом рынке имеет невысокую цену, продажа его наталкивается на большие трудности, а расширение производства экологически нежелательно. Поэтому продажа танков и самолетов — едва ли не единственная возможность поддержать индустрию Украины. Продавать оружие, как показал исторический опыт нынешних богатых стран, гораздо выгоднее и безопаснее, чем воевать. Но это ко многому обязывает политиков и законодателей. Они должны реагировать на военные конфликты в разных уголках планеты, исходя из национальных интересов нашей бедной страны, а не из амбиций канувшей в лету бывшей сверхдержавы и скорбящей по былому величию ее правопреемницы. Впрочем, реакция Украины на события в Ираке дает основания усомниться, что они это понимают.
