Многие в Украине до сих пор не могут понять основания и причины принятия неожиданной односторонней резолюции польского Сейма, согласно которой организованные УПА убийства польского гражданского населения в 1943—1945 годах были названы «геноцидом». С другой стороны странным является то, что на это решение никак не отреагировала Верховная Рада Украины. Возможно, пока из-за того, что депутаты разбежались на отдых. Но это не снимает вопрос необходимости реакции со стороны украинской власти на такую одностороннюю акцию польского парламента. С таким вопросом «День» обратился к знатоку украинско-польских отношений, украинскому историку, заместителю директора по научной работе в Институте украиноведения им. Крипякевича НАН Украины Леониду ЗАШКИЛЬНЯКУ.
«ПОЛЬСКОЕ ПОСТАНОВЛЕНИЕ ЯВЛЯЕТСЯ ОДНОСТОРОННИМ, ПОСПЕШНЫМ И НЕОБЪЕКТИВНЫМ»
— Наш ответ на польское постановление должен быть обдуманным и взвешенным без обвинений и каких-либо неадекватных действий. Во-первых, это должно быть постановление Верховной Рады о том, что принятые польским Сеймом документы являются не полностью проанализированными и дают одностороннюю оценку событий украинско-польских отношений в период Второй мировой войны. И этот вопрос требует дополнительного изучения и двустороннего обсуждения, поскольку многие моменты этих отношений еще не выяснены ни в качественном, ни в количественном отношении. Целый ряд цифр и оценок, которые содержатся в данных документах, имеют поспешный и односторонний характер.
Во-вторых, в этом документе нужно сказать о том, что украинская сторона и украинское национальное движение в целом не поднимали вопрос об уничтожении польского населения на Волыни и Галичине, а лишь о его устранении или вытеснении в связи с войной, которая разгорелась. Оценка односторонней антипольской акции является недостаточной, чтобы понять весь контекст украинско-польских отношений Второй мировой войны, потому что при таких обстоятельствах любое нападение на каждое село (украинское или польское) можно трактовать и как войну, и как геноцид, и как чистку. Потому что такие нападения с польской стороны имели место, начиная с 1941 года. Говорится о том, что выдергивание одного события из контекста событий не дает адекватное и объективное представление об этих отношениях.
К примеру, можно сказать, что в 1943 году польское подполье создало почти 300 опорных пунктов подпольного движения только на Волыни. Эти центры осуществляли нападения на украинские села, отражали атаки украинских повстанцев.
В целом это польское постановление является односторонним, поспешным и необъективным. Поэтому его нужно не столько осудить, сколько обсудить парламентариями двух стран. Но перед этим необходимо провести серьезное обсуждение среди историков, специалистов, занимающихся этим вопросом.
«ОЧЕВИДНО, ЧТО ШЛА ВОЙНА ЗА ТЕРРИТОРИЮ ВОЗВРАЩЕНИЯ ДОВОЕННОГО СТАТУС-КВО НА ТАК НАЗЫВАЕМЫХ КРЕСАХ»
— А что вы скажете о заявлениях польских высокопоставленных должностных лиц, в частности президента Анджея Дуды, о необходимости обсудить правду относительно этих событий, против чего якобы выступала украинская сторона?
— Во-первых, мы все время говорим о правде и в частности о том, что нет еще достаточного количества документов и материалов, которые могли бы говорить и о содержательной, и о количественной стороне этого конфликта, произошедшего на Волыни и в Галичине. И, во-вторых, здесь важно обратить внимание на то, что польская сторона придерживается такой позиции — все это происходило якобы по инициативе украинской стороны и в условиях якобы господства украинских националистов на Волыни и Галичине. Но это не соответствует действительности. Причем даже в материалах, опубликованных на сегодняшний день, очевидно, что шла война за территорию возвращения довоенного статус-кво на так называемых «кресах» (границах). И это они не хотят никак признавать. При таких условиях украинское национальное движение оказывается не субъектом международных отношений, а объектом. И получается, что это якобы повстанцы, которые восстали против законного правительства. Иными словами, совершили бунт против законного правительства. В действительности, законного правительства не было, оккупационная власть, которая несла полную ответственность за то, что происходило, фактически способствовала раздуванию этого конфликта, а не его прекращению.
Поэтому в данном случае и украинская, и польская сторона выступали в равноправных условиях, ведь обе они были под гнетом оккупантов. И это необходимо обязательно учитывать. Но поляки считают: раз польское правительство существовало в экзиле, значит они имели полное право проводить свою политику на оккупированных территориях. Но это не соответствует международным нормам.
Есть прекрасная работа, к сожалению, ныне покойного польского историка Ришарда Тожецкого, который очень хорошо фактически и фотографически обосновал и утверждал, что ответственность за украинско-польский конфликт на Волыни и на Галичине несут оба националистических руководства, которые действовали в то время на этих территориях.
«СУБЪЕКТИВИЗАЦИЯ УКРАИНСКОГО ДВИЖЕНИЯ И СОВРЕМЕННОГО УКРАИНСКОГО ГОСУДАРСТВА — ЭТО ЭЛЕМЕНТ УТВЕРЖДЕНИЯ УКРАИНЫ»
— Вы, по-видимому, слышали такое мнение со стороны польских политиков, в частности депутата Сейма Дворчика, который, находясь в Киеве, заявил, что признанием УПА украинская власть фактически прославляет преступников, причастных к Волынской резне, в то время как в Польше не делают героями поляков, причастных к убийствам мирного украинского населения. Что вы скажете об этом?
— Я думаю, что это односторонний взгляд на то, что собой представляло украинское национальное движение. Они рассматривали украинское национальное движение в качестве бунтарей, которые не являются субъектом международного права. Поэтому они и не хотят этого признавать. У нас свои герои, которые заслуживают это право, потому что они вели бескомпромиссную борьбу за независимое самостоятельное государство УССГ (Украинское самостоятельное соборное государство). Иными словами, вырывается контекст из общей политики этого движения. Но это не так. Третий фронт против поляков был вынужденным и для украинского национального движения абсолютно не нужен.
— Кстати, в комментариях к статье «УПА и геноцид: о чем свидетельствует резолюция польского Сейма» украинская публицистка в Польше Елена Бабакова отметила, что Польша давно имеет четкий разработанный нарратив на тему Волынской трагедии — то, чего не хватает Украине. По ее словам, версия, которую предлагает Владимир Вятрович, является слабой с точки зрения и фактов, и методологии. Какой должна быть наша работа в историческом и политическом плане?
— Я читал Бабакову, она пытается выбрать нейтрально объективную позицию с точки зрения постороннего зрителя, а не национальных интересов. Следовательно, эта позиция имеет целый ряд слабых сторон. Например, если украинцы не были субъектами международного права в войне с поляками, то можно сказать, что это уже называется бунтом и терроризмом. А такое освободительное движение нужно рассматривать в контексте украинского национального освободительного движения и субъекта международного права. А относительно Владимира Вятровича, мне кажется, что он, наоборот, проводит взвешенную политику в этом отношении. Возможно, есть какие-то недостатки, но нет идеальных решений, которые могли бы всех удовлетворить. Однако с точки зрения современной ситуации субъективизация украинского движения и современного украинского государства — это элемент утверждения Украины в мире. Другого не может быть. Либо мы утверждаем Украину, либо мы от нее отказываемся.
«ОНИ ХОТЯТ НАС СДЕЛАТЬ ВТОРОСТЕПЕННОЙ СТОРОНОЙ»
— Между тем Тарас Стецькив на своей странице в Facebook написал: «Госсекретарь польского премьера Анна Мария Андерс 2 августа заявила: «отношения между Варшавой и Киевом не улучшатся без признания правды о Волынской резне». Как нам реагировать на такую позицию?
— Какую правду они еще хотят? Вся правда была сказана в 2003 году в публикациях украинских и польских СМИ. Были жертвы среди мирного населения, нападения на польские села, были соответствующие нападения на украинские села. Были тысячи невинных жертв. Что еще нужно признать?
И в этой войне имели место жертвы. Опубликовано много материалов, когда даже в УПА, в частности Степаняк в отряде ОУН-Бандеры, осуждал чрезвычайный радикализм и жестокость при нападениях на польские села. Все это было, и мы сегодня осуждаем средства принуждения, которые происходили. Но напомню вам, что Конвенция о геноциде от 9 декабря 1948 года трактует геноцид очень широко. В частности, согласно второму пункту этой конвенции, мы спокойно можем обвинить межвоенные польские правительства в геноциде украинского народа. Это касается ограничения прав национальных меньшинств, которые имели место и в частности касались отбирания детей у семей. Мы бы могли спокойно выставить счет о геноциде польской межвоенной власти и польского подполья в годы Второй мировой войны. И мы также могли сказать, что нападение на Павлокому 1—3 марта 1945 года и на Сагрин 10 марта 1944 года Армией Краевой — это геноцид украинского народа.
Так можно выставить полякам счет за геноцид. Но стоит ли это делать, ведь лозунг «Мы прощаем и просим прощения» является наилучшим в этой ситуации. Но я считаю, что нам этого делать не нужно. Вместо этого растолковать нашим польским коллегам, которые, возможно, подвергаются определенным манипуляциям о смысле этого конфликта, который был с обеих сторон и сопровождался жертвами.
А они хотят нас сделать второстепенной стороной. А вот поляки такие, которые заслуживают сочувствия всего цивилизованного мира, а украинцы не заслуживают такого сочувствия. Потому что они бунтари и такие-сякие.
— Не считаете ли вы симптоматическим то, что российская Дума собирается поддержать резолюцию польского Сейма?
— А вспоминаете, когда у нас было 150 депутатов, которые приняли обращение с инициативой к польскому Сейму, чтобы там назвали этот конфликт геноцидом. Это вообще не поддается объяснениям, против всех этих подписантов нужно возбудить уголовные дела. Потому что это сдача национальных интересов и это недопустимо в нормальном государстве.
«НАША БОРЬБА ЗА НЕЗАВИСИМОЕ ГОСУДАРСТВО ТОЧНО ТАК ЖЕ ИМЕЛА ПРАВО НА СУЩЕСТВОВАНИЕ, КАК БОРЬБА ПОЛЯКОВ ЗА ВОССТАНОВЛЕНИЕ СВОЕЙ НЕЗАВИСИМОСТИ»
— Может быть, эту норму необходимо было продемонстрировать нынешнему составу Верховной Рады, которая должна принять взвешенную резолюцию в ответ на поспешное и необоснованное решение польского Сейма. Но это до сих пор почему-то не сделано?!
— Это так. Вообще работа парламента в последнее время вызывает серьезные нарекания, если не сказать жестче. Я связываю эту эскалацию с той ситуацией, которая в настоящий момент сложилась в Украине. Речь идет о достаточно серьезном возрождении великодержавных настроений в польском обществе. Ему хотят подбросить идею о том, что в условиях, когда Украина как «сезонное» государство (как о Польше говорили в 1939 году Гитлер и Сталин), развалится, то мы можем вернуть свои «кресы» (границы). Более того, в 2013 году в интернете появлялись карты с красными стрелами на Львов и Вильно. То есть такие тенденции великодержавности подпитываются в условиях современной военной ситуации. Возможно, если бы не было всех тех событий 2014-2015 годов, то не было бы и такого постановления.
А учитывая то, что нынешняя польская власть изменила законы о Конституционном суде и масс-медиа, которые были раскритикованы ЕС, в Польше возрождаются не очень хорошие идеи, фактически речь идет о том, что поляки переоценивают свои возможности и силы в стремлении дипломатически расширить свои границы. Иначе непонятно, для чего, когда отходят в вечность последние участники (которым уже за 90 лет) событий, вдруг нужно поднимать этот вопрос, особенно акцентируя внимание на том, что украинцы бандиты, совершавшие резню и так далее. А разве поляки не совершали резню?
Поляки устраивали восстания в 1830, 1860, 1905—1906, 1918 годах, и для них повстанцы — герои, а украинцам в такой миссии и таких интенциях они почему-то отказывают. Это старая тенденция пренебрежения в отношении к украинцам. Нам нужно спокойно и уверенно говорить о том, что наша борьба за независимое государство точно так же имела право на существование, как борьба поляков за восстановление своей независимости.
