Захватывающие президентские выборы в США, наверное, занимают все заголовки, но битва за лидерство проходит также и в Европе. Прямо сейчас все взгляды сосредоточены на непровозглашенных лидерах, претендующих на право стать первым президентом Совета Европейского Союза.
Никто — даже люди, принимающие активное участие в этом процессе, — на самом деле не знает, как выбираются лидеры ЕС. Не существует формальных правил, не говоря уже о выборах; каким-то образом имена просто появляются в средствах массовой информации, чтобы стать частью загадочной внутренней системы переговоров ЕС.
В действительности существует пять высоких выборных постов; проходят сложные, но секретные обсуждения, проводимые европейскими канцеляриями по вопросам, кто и что должен делать, не нарушая хрупкого баланса между политическими семьями или между большими и малыми государствами.
В сердце этого процесса лежит еще более щекотливый вопрос: должны ли люди, которые возглавят главные институты ЕС, быть сильными лидерами. В принципе, каждый хочет на ответственном посту видеть влиятельную личность; на практике же многие национальные лидеры противятся идее более независимой и уверенной команды в Брюсселе.
Дилемма заключается в выборе между двумя явными кандидатами на высший пост в качестве «мистера Европа». С одной стороны, есть надежная пара рук в лице Жан-Клода Юнкера, премьер-министра-ветерана крошечного Люксембурга, который знает все входы и выходы политической машины ЕС и возглавляет министерскую организацию еврозоны. Он не будет создавать волнения, но и не станет героем заголовков.
Далее следует Тони Блэр. Известный всему миру, но противоречивый, Блэр способен объединить общественное мнение и придать европейскому проекту большое значение, чего так жаждет ЕС. Однако он также может придать 30-месячному церемониальному посту номинального руководителя ЕС большее политическое значение, чем это может понравиться 27-ми национальным лидерам.
Остальные четыре поста, вероятно, будут распределены в рамках пакетной сделки, следуя необходимости достижения определенного вида баланса. Во-первых, пока под вопросом, останется ли нынешний председатель Европейской комиссии, бывший премьер-министр Португалии Жозе Мануэль Баррозо на еще один пятилетний срок. Данное им ранее обещание стать новой метлой исполнительного органа ЕС претворилось в устойчивое «капитанство», откуда и вытекает вопрос, превратит ли его повторное назначение эту работу в стандартный десятилетний срок для его последователей, вне зависимости от их возможностей.
Выбор для поста №3 — руководителя внешней политикой, у которого будут дополнительные ресурсы и полномочия для утверждения на посту, основанном Хавьером Соланой, — выглядит более определенным. Солана, мягкоговорящий испанец, который ранее был Генеральным секретарем НАТО, выглядит наиболее вероятным претендентом заполучить новую работу на несколько месяцев, перед тем, как передать ее Карлу Бильдту, шведскому министру иностранных дел и бывшему премьер-министру, получившему международное признание на Балканах в 90-е годы.
Но ничто еще не предопределено. Если премьер-министр Дании Андерс Фог Расмуссен победит в качестве альтернативного кандидата Юнкеру и Блэру, как предполагают многие, то присутствие двух правоцентристских скандинавов может стать проблемой. Остающиеся два поста — председатель Европейского парламента и должность «мистера Европы», переданная в настоящее время Юнкеру — тоже призваны внести свой вклад в создание общего баланса и отобразить исход выборов в Европейский парламент в середине 2009 года.
Парламент — еще один джокер в этом полностью непредсказуемом и недемократическом процессе. Согласно Договору о реформе (Договор — близнец-наследник противоречивой европейской конституции), который вводит пост президента ЕС, 785 членов парламента тоже скажут свое слово. За последние годы только правительства стран-членов могли проталкивать кандидатов на высшие посты Европы, но сейчас парламент получит право отклонять их кандидатуры. Не совсем ясно, у кого будет больше власти определять исход.
Эта неопределенность начинает концентрировать внимание на фундаментальном вопросе: может ли ЕС продолжать выбирать своих лидеров таким странным и скрытным образом. Когда Союз был меньших размеров и более скромным, ставки внутри правительств могли еще быть приемлемыми, не в последнюю очередь по той причине, что национальные политики могли уменьшить важность «Европы». Сегодня, когда ЕС готов играть влиятельную роль на мировой арене, шаг к более открытой системе выглядит неизбежным. Собеседники ЕС в Вашингтоне, Пекине и других столицах уже ясно показали, что национальным лидерам, которые претендуют говорить от имени Европы, не хватает доверия, как и лидерам ЕС, у которых столь явным образом недостает убедительного политического мандата.
Появляются две четко сформированные линии мысли. Есть сторонники того, что эти щепетильные и сложные вопросы выходят за границы понимания избирателей и что большая демократия может привести или к популизму, или к стеснительно распространенному воздержанию от голосования. Другие считают, что ЕС не может продолжать работать по тем же правилам, что и Пекин, или даже Пхеньян. Этот вопрос будет стоять перед любой новой командой, выбранной старыми методами.
Джайлс МЕРИТ — Генеральный секретарь расположенного в Брюсселе исследовательского центра «Друзья Европы» и редактор политического журнала «Мир Европы».
