События последних недель в Грузии вызвали большой международный резонанс. Не стала исключением и Литва, которой происходящее в небольшой стране Южного Кавказа напомнило 13 января 1991 года: те же танки, та же ругань, то же несоблюдение международного права...
Сегодня в Литве слышатся призывы «выслушать обе стороны»: так якобы можно лучше оценить ситуацию, установить объективную истину. Тот же метод применялся и после 13 января — и тогда существовала вторая «правда», будто снайперы литовских националистов стреляли своим в спины, люди сами лезли под танки и т.п. Были даже предъявлены доказательства, якобы подтверждающие эти утверждения.
Тогда хватило здравого рассудка адекватно оценить ситуацию и не ввязываться в тщетные дискуссии о том, кто виноват и почему начал. Сегодня же машина анализа и оценок крутится без остановки. По крайней мере, такое впечатление складывается после посещения сайтов литовских интернет-СМИ.
Понятно, ситуация кардинально изменилась. 18 лет назад в Литве решения и общественное мнение формировали сами события, а не их комментарии.
За эти 18 лет Литва совершила ошеломительный прогресс по направлению к постмодернистскому обществу. У нас не только самое большое в Европе количество мобильных телефонов на душу населения. В виртуальном пространстве наше маленькое государство так выросло, что мы иногда сами не различаем, где реальная, а где — мнимая правда.
Подобные виртуальные явления можно обнаружить и в обзорах последних недель, посвященных событиям в Грузии. Например, утверждение, что «грузины сами начали». Его подхватила литовская и международная пресса, хотя именно здесь следует углубиться и выслушать как одну, так и другую сторону. К сожалению, представляемая Россией версия событий напоминает старую пластинку с пропагандой, проверить которую невозможно — международным наблюдателям путь в Южную Осетию до сих пор остается закрытым.
Между тем, Грузия ставит вопросы, для ответа на которые необходимо лишь желание и чуть-чуть усилий. К примеру, возможно ли за несколько дней мобилизовать больше десяти тысяч солдат, тяжелое вооружение, флот, открыть два(!) фронта и ввести 300 танков для «остановки агрессии», если против тебя — даже в самом худшем случае — всего две сотни грузинских танков? А если такие «оборонные» планы заранее готовились в генштабе России, то против кого на самом деле они были направлены?
Грузины напоминают, что еще в середине прошлого года Россия объявила о выходе из Договора об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ) и немедленно нарастила численность вооружения на Северном Кавказе. Летом этого года Россия начала ремонт дороги, ведущей из Дагестана в Грузию, которая была закрыта самой Россией в 2006 году после введения эмбарго на торговлю, а в июне взялись и за железную дорогу, соединяющую Грузию и Абхазию. Зачем военным ремонтировать инфраструктуру, которой никто не пользуется?
В июле Россия организовала на Северном Кавказе военные учения «Кавказ 2008», в которых участвовали 8000 военнослужащих. Официальной целью учений была подготовка к «миротворческим» операциям. Не странно ли, что спустя месяц тот же лексикон использовался российским генералами в связи с событиями в Грузии?
Каким образом сотни единиц российской военной техники утром 8 августа появились уже по ту сторону Рокского тоннеля, если по узкому тоннелю бронетехника может двигаться только в одну колонну и с ограниченной скоростью? И почему главные силы Грузии все еще дислоцировались на западе страны, в Сенаки, если, как утверждают российские генералы, грузины планировали широкомасштабную агрессию против находящейся в совсем другой части страны Южной Осетии?
Грузия утверждает, что все ее обращения к международному сообществу хотя бы обратить внимание на то, что происходит, остались без ответа. Трудно не согласиться — особенно, если вспомнить, какую реакцию вызвали слова президента Литвы Валдаса Адамкуса, произнесенные в прошлом году с трибуны ООН. Поэтому при оценке, кто на кого напал, и кто от кого защищался, очень важно видеть весь контекст и уважать устоявшиеся правовые нормы.
Вот, если открыть резолюцию ООН 1974 года № 3314 «Определение агрессии», находим семь признаков, по которым устанавливается факт агрессии:
а) вторжение или нападение вооруженных сил государства на территорию другого государства; б) бомбардировка вооруженными силами государства территории другого государства; в) блокада портов или берегов государства вооруженными силами другого государства; г) нападение вооруженными силами государства на сухопутные, морские или воздушные силы другого государства; д) применение вооруженных сил одного государства, находящихся на территории другого государства по соглашению с принимающим государством, в нарушение условий, предусмотренных в соглашении; е) действие государства, позволяющего, чтобы его территория, которую оно предоставило в распоряжение другого государства, использовалась этим другим государством для совершения акта агрессии против третьего государства; ж) засылка государством или от имени государства вооруженных групп, которые осуществляют акты применения вооруженной силы против другого государства.
Ни один из этих признаков не характеризует действия Грузии — особенно если мы признаем, что ни сейчас, ни 8 августа независимого государства Южная Осетия нет и не было. Еще более сложно отрицать, что по крайней мере шесть из семи приведенных пунктов квалифицируют действия России против Грузии не иначе как агрессию.
Согласно 39-й статье другого важного документа — Хартии ООН, факт агрессии и действия, которые необходимо предпринять, устанавливает и называет Совет Безопасности ООН. Как постоянный член СБ Россия обладает исключительным правом обращаться к другим членам Совета с просьбой дать оценку действиям третьих стран или получить разрешение действовать. Однако произошедшее в Южной Осетии ночью 8 августа и особенно — то, что происходило до того, не обсуждалось ни Советом Безопасности ООН, ни ОБСЕ, ни даже странами СНГ. Россия приняла решение действовать самостоятельно, а это не только нарушает принципы многосторонности, но и унижает авторитет ООН.
В поисках оправдания своих действий Россия часто достает карту Косово: а вот тогда, дескать, Запад поступил так же, так почему сейчас он осуждает Россию? К несчастью для наших соседей, именно в случае с Косово Запад сделал все, чтобы защитить авторитет ООН. Еще до интервенции НАТО вопрос Косово несколько раз обсуждался в Совете Безопасности ООН, были приняты резолюции № 1160 и 1199, которые предупреждали о «дополнительных мерах», если руководство Югославии не прекратит акции насилия в отношении своих(!) граждан.
Припоминаете, когда последний раз положение в Южной Осетии обсуждалось в Совете Безопасности ООН?
Накануне операции НАТО Совбез ООН также признал, что гуманитарная ситуация в Косово достигла критического уровня: 230 тыс. беженцев и действия руководства Югославии, которые были оценены прокурорами трибунала по преступлениям в бывшей Югославии (назначенными Совбезом ООН!) как «подпадающие под мандат трибунала». Серьезную озабоченность еще до операции НАТО в Косово выразили миссии наблюдателей ОБСЕ и ЕС (тогда — Европейского Сообщества).
Какой критической отметки достигла ситуация в Южной Осетии накануне 8 августа? Разве что было заметно, как жизнь в Южной Осетии благодаря усилиям властей Грузии за последние два года начала входить в нормальное русло. Ремонтировались школы, инфраструктура, был открыт кинотеатр... Процесс активно поддержали ЕС и ОБСЕ, в восстановлении системы водоснабжения в Цхинвали принимала участие и Литва.
Скорее критической отметки достигло терпение правительства Грузии, поскольку, несмотря на все усилия по восстановлению мира и стабильности, власть Южной Осетии продолжала провоцировать конфликт, раздавая паспорта чужого государства и организуя различные референдумы, на которых ее предложения находили поддержку якобы у 99% всех избирателей.
Терпение кончается и у более 200 тыс. беженцев из Абхазии и Южной Осетии, которым власть сепаратистских республик уже более двадцати лет не позволяет вернуться в родные места. Однако усилия Грузии, направленные на обсуждение этого вопроса в Совете Безопасности ООН, блокировала и продолжает блокировать Россия.
Целью операции НАТО в Косово была гуманитарная интервенция, а не независимость Косово. Совет Безопасности ООН указал, что насилие и этнические чистки — это имевшие место факты, однако инициативу должен был перенять НАТО, поскольку Совет Безопасности ООН не нашел способа их остановить. НАТО принял решение не в одиночку, а по общему соглашению 19 стран. Если подходить к этому формально, то операция могла проходить и без мандата ООН, поскольку в то время ни Югославия, ни НАТО не были членами ООН.
Несмотря на это, когда НАТО закончил операцию, были предприняты все необходимые действия для возвращения вопроса Совету Безопасности ООН. Уже на следующий день была принята резолюция № 1244, согласно которой администрирование Косово передавалось ООН (а не НАТО, США или, скажем, Албании), еще раз было подтверждено, что Косово остается в составе Югославии, а его статус определят дальнейшие переговоры. Потребовалось примерно 10 лет, чтобы найти путь для урегулирования конфликта, когда был найден единственный возможный выход — признать независимость Косово.
Какие цели в Грузии преследовала российская армия, если после подписания мирного договора Россия не только блокировала резолюцию Совета Безопасности ООН, подтверждающую договор, но и в одностороннем порядке признала независимость Южной Осетии и Абхазии? И о каких модерируемых ООН мирных переговорах между Грузией и сепаратистскими регионами вам приходилось слышать последние 10 лет?
Власти России настоятельно призывают международное сообщество «понять» их позицию. Беда в том, что с позиции современного европейца, уважающего международное право и международные учреждения, здравым умом понять действия России практически невозможно. Они противоречат не только установившимся нормам международного права, но и декларациям самой России и национальным законам.
В этом контексте беззакония и неправды угрожающе звучит предложение президента РФ создавать «новую архитектуру безопасности Европы».
Поэтому искать правду, наверное, надо, не слушая выводы «силовиков», а опираясь на простые, всем понятные ценности.
