Более месяца назад тихая Беларусь стала эпицентром бурных политических потрясений. Они до сих пор не завершены, не известно, чем закончатся, однако уже сейчас есть попытки дать им определение, вместив в одну из уже известных моделей похожих социальных катаклизмов. Последние десятилетия дали нам немало примеров мирных революций, начиная с бархатной революции и «осени народов» в 1989 г. до украинского Майдана. К белорусским событиям уже примеряются определения цветной и инстаграм-революции и т.п. Они по-своему верны, однако, по моему мнению, не отражают ключевой особенности белорусских событий. А она заключается в женском измерении белорусского протеста.
Предыстория. Для белорусов никогда не был секретом сексизм Александра Лукашенко. Женщинам он отводит роль украшения и матери — и все. Лишив политических прав всех белорусов, Лукашенко тем более не признает их за женщинами. Постсоветское белорусское общество до недавнего времени сохраняло патернализм как господствующий образ мышления. При таком ментальном наследии Лукашенко легко выполнял роль строгого но справедливого батьки и это известный факт, его долго поддерживало большинство белорусских женщин. Однако прошло четверть века. Бабушки, которые привыкли к произволу мужчины в семье, колхозе или стране, потихоньку отошли в мир иной. Новое поколение белорусов воспринимает Лукашенко как рудимент прошлого. Больше всего это почувствовали женщины, отношение к которым осталось, как в московском Домострое XVI в., по которому мужчина является всем, а женщина — только приложением к нему.
Коронавирус. Поведение Лукашенко с начала пандемии коронавируса стало мощным катализатором ухудшения отношения к нему, прежде всего в женской части белорусского общества. Отрицание им самого факта существования коронавируса воспринималось как неуважение к людям и невыполнение президентом своих обязанностей, в данном случае — как гаранта охраны здоровья граждан. Женщины значительно более чувствительны к проблемам здоровья, чем мужчины, так как гораздо глубже переживают за своих родных. Женщины составляют большинство медицинского персонала, который остался с болезнью один на один, а поведение Лукашенко противоречило реалиям, с которыми они столкнулись в повседневной борьбе за человеческие жизни.
Женское лицо выборов. В начале избирательной кампании Лукашенко грубо выбросил из нее потенциально сильных конкурентов, и все они были мужчинами. Как бы в насмешку над избирателями, Лукашенко позволил зарегистрировать кандидатом в президенты Светлану Тихановскую, домохозяйку, которая не могла представлять для него никакой угрозы. И тут он впервые просчитался. Тихановская пошла на выборы ради своего мужа, который оказался за решеткой, подчеркивала случайность своего появления в политике, заявляла, что уйдет из нее сразу после победы над Лукашенко. Тихановская разговаривала с избирателями на языке простой женщины, апеллируя только к общечеловеческим ценностям свободы и справедливости, избегая любых политических / мужских тем, оставляя их для очередных выборов. И избирателям этого было достаточно. Образ женщины-претендента удачно дополнило ее окружение, музыкант Мария Колесникова и бизнес-леди Вероника Цепкало. Поэтому вдруг три молодые женщины стали символом борьбы за новую Беларусь.
ФОТО РЕЙТЕР
Лукашенко же постоянно унижал своих оппоненток именно как женщин, оскорбляя этим большинство белорусок вплоть до заявлений, что Конституция Беларуси написана не для них, что женщина не может быть президентом, потому что не разбирается в политике. Это вызвало волну возмущения современных женщин, которые хорошо справляются дома, на работе и в общественной жизни.
Выборы и репрессии. После грубой фальсификации результатов выборов и разгона первых акций протеста Лукашенко, казалось бы, овладел ситуацией. Он готовился к безжалостной расправе, как делал это всегда во время всех предыдущих выборов. Неадекватная жестокость имела целью запугать людей, отбить не только желание, но даже мысль о возможности сопротивления режиму, и в предыдущие годы это работало. Разгромленная и дискредитированная оппозиция попадала в тюрьмы, должна была выезжать за границу или идти во внутреннюю эмиграцию.
Однако на этот раз общество было уже другим. После кровавого побоища на первый план вновь вышли не политические лозунги, а нравственные постулаты, возмущение чрезмерной жестокостью. Семь тысяч арестованных в первые дни, тысяча избитых и покалеченных людей — это сотни тысяч плачущих и возмущенных женщин — близких и дальних родственниц, знакомых и подруг пострадавших. Это тысячи женщин-медиков, через руки которых прошли жертвы репрессий. И на гребне эмоциональной волны возмущения снова оказались женщины.
Женщины против насилия. Сразу после жестоких расправ на улицы вышли женщины — в белых одеждах с цветами днем ??и с фонариками вечером. Отдельно и вместе, медики и учительницы, менеджеры и пенсионерки. Их было немного, только десятки или сотни человек. Однако женские цепи солидарности против насилия сыграли определяющую роль в первые дни протестов. Женщины начали выводить общество из гипноза страха и паралича от репрессий. Они сохранили огонек надежды и делали это на уровне чувств, так что режим не мог им ничего противопоставить. Омоновцев Лукашенко учили бить митингующих мужчин, но не женщин с цветами. Цепи солидарности продержались неделю, став первой крупной победой над Лукашенко, закрепленной первой крупной мирной демонстрацией 16 августа.
Символы протестов. В таких обстоятельствах не случайно, что символами борьбы снова стали три женщины. Нина Багинская, маленького роста мужественная женщина 73-х лет, чей протестный стаж против авторитарного режима начался еще в далеком 1986 году сразу после Чернобыля. Светлана Алексиевич, нобелевский лауреат, которая своим моральным авторитетом нейтрализовала государственную пропаганду. И снова Мария Колесникова, которая превратилась в яркую звезду белорусской политики.
Женские марши и лозунги. На третью неделю протестов, после очередных задержаний, которые снова касались почти исключительно мужчин, когда протесты снова пошли на убыль, начались масштабные Женские марши. С 29 августа они каждую субботу собирают 10-15 тысяч женщин, а уже за ними идут еженедельные 200-тысячные марши мира. Женщины поднимают градус протеста, а вместе — ведут беспрецедентную кампанию по десакрализации Лукашенко и расшатыванию его репрессивной системы. Женщины характеризуют себя сами: Отряд красивых и умных. Женская сборная Беларуси по вольной борьбе против режима. Мы здесь власть!
Женщины дают видение будущего Беларуси как страны справедливости. Наряду с общими лозунгами белорусского протеста они бомбят противника оригинальными чисто женскими посланиями: Вы не мужики! ОМОН боится женщин! Защищайте лучше нас! Вам никто не даст! Вам не стыдно? Где ваша мама? Уровень солидарности — Белоруски! А еще они дали женский рецепт победы, который соответствует всем канонам мирной революции: 1. Довести власть до кипения. 2. Томить на медленном огне до полной готовности.
Послесловие. Женщины стали лицом острой политической борьбы в Беларуси. Они в значительной степени заменили собой мужчин, которые попали под основной удар репрессивной машины. Женщины спасли общество от безнадежности, подняв знамя победы, в отношении которого не было бы сомнений, если бы не неизвестная величина российского влияния. В белорусских событиях принимают участие байкеры и рабочие, айтишники и священники, менеджеры и студенты. Однако в условиях, когда начальной энергии протеста не хватило для быстрой победы над режимом и противостояние перешло в затяжную форму, женская сила стала основным резервом белорусской демократии.
Полторы сотни лет назад на западе европейского мира, в Британии и США, женщины начали борьбу за равные права с мужчинами и в конце концов достигли гендерного равенства. Теперь же на востоке европейской цивилизации мы наблюдаем новое качество эмансипированных женщин, которые взяли в свои руки судьбу своего народа. И поэтому, исходя из яркой черты белорусских потрясений, есть достаточно оснований считать, что в Беларуси происходит женская революция.
