Сегодня украинские парламентарии в очередной раз собираются обсудить чернобыльскую проблему. На повестке дня — «состояние выполнения законодательства Украины в отношении комплексного решения вопросов преодоления последствий Чернобыльской катастрофы». Собраний, посвященных данной тематике, происходит так много, что порою создается впечатление: проведение подобных слушаний — не более чем мероприятие «для галочки». «Расширить и углубить» — вот обычный вывод многих мероприятий подобного рода. Слово «комплексность», конечно, вселяет надежду. Ведь специалисты, которые занимались и занимаются чернобыльской темой, говорят о том, что к вопросу о возрождении «зоны» стоит подходить системно. На этом фоне также звучат призывы пересмотреть взгляды в отношении последствий и пострадавших. Имеется в виду то, что далеко не все, кто обладает статусом «чернобыльца», являются таковыми на самом деле. А среди экспертов, к тому же, нередко звучат высказывания по поводу естественного самоочищения загрязненных территорий. «Не так страшен черт, как его рисуют»? Или за «давностию лет» мы просто подзабыли о масштабах катастрофы? «День» еще раз решил поинтересоваться у специалистов: что такое Чернобыль сегодня?
Михаил БОРИСЮК, заведующий секретариатом комитета ВР по вопросам экологии, природопользования и ликвидации последствий Чернобыльской катастрофы:
— У меня такое чувство, что с годами острота проблемы притупляется, о ней просто пытаются забыть. Косвенным признаком этого является и тот факт, что вместо задекларированных правительством 14-ти миллиардов гривен — «для защиты граждан» — мы получаем 1 млрд. 600 тыс. — 1 млрд. 800. Проблема должна быть сконцентрирована в одних руках. Но профильный орган, указ о создании которого «лежит» уже не первый год, до сих пор не сформирован.
Есть и другая проблема. Отсутствует закон, определяющий правовой режим территорий. Речь о том, что мы до сих пор не можем добиться получения полного перечня населенных пунктов, которые входят в зону радиационного загрязнения. Из более чем двух тысяч «претендентов» к этой категории отнесены всего лишь шесть или восемь.
И еще один, наверное, главный момент. Те исследования, которые проводятся, на серьезный мониторинг, мягко говоря, не тянут. Мы говорим о том, что многие получают чернобыльские льготы незаконно, что бессмысленно «распыляются» большие средства, а на глубокий анализ ситуации нам почему-то не хватает ни денег, ни времени. То, что чернобыльских детей бесплатно кормят в школе и то, что чернобыльские взрослые имеют 50%-ную скидку на топливо — далеко не решение проблемы. Точно так же сложно объяснить некоторым людям то, что 20 лет было «грязно», а нынче стало «чисто», а посему с них снимается часть «привилегий». В общем, нужен комплексный подход к решению чернобыльского вопроса. Чем государство пока себя и не думало озадачить.
Юрий САЕНКО, заведующий отделом социальных экспертиз Института социологии:
— Все эти годы мы «рисовали» портрет чернобыльца, учитывая лишь материальную сторону проблемы. Боялись того, что будет расти уровень заболеваний, связанных с радиацией, в частности — мутагенных отклонений от общепринятой нормы. Мы остановили переселение из «чернобыльских» населенных пунктов и приняли программу их возрождения. Я не говорю, что эти территории, так сказать, успели оздоровиться — природа прячет некоторые вещи от человека, но рано или поздно они еще себя проявят. Однако в данный момент важно другое. Не с медицинской, а социальной точки зрения чернобыльское сообщество для нас уже потеряно. Наша патернализация в отношении чернобыльцев — палка о двух концах. Действительно, есть среди них люди, которым нужно помогать. Но есть и другая категория: тем, кому помочь нужно, так сказать, частично. То есть дать толчок для того, чтобы они начали включаться в активную жизнь. В общем, чернобыльские программы помощи нуждаются в пересмотре с упором на адресность. Иначе не только пожилые, но и молодые люди будут не жить а доживать.
Дмитрий ГРОДЗИНСКИЙ, академик НАНУ:
— Иногда возникает чувство, что это «рука» мирового атомного лобби: говорить про атом мирный, называть мифом «радиофобию». На это и время, и средства находятся. А на то, чтобы объяснять людям, живущих на загрязненных территориях, как минимализировать последствия, — нет...
Территории, пострадавшие от чернобыльской аварии, действительно, в силу естественных природных процессов, самоочищаются. Вот только ждать распада некоторых веществ в некоторых же регионах придется еще лет 70, если не больше. Но дело даже не в этом. Если в Британии средняя продолжительность жизни человека составляет 80 лет, то в Украине, по некоторым оценкам, — 54 — 56. Плюс к этому украинская старость — болезненная. Не стоит также забывать о тех людях, которые трудятся на вредных предприятиях Днепропетровщины, Кировоградщины и т. д. Эти работники также «поглощают» немало радиации. В общем, я веду к тому, что нужна общенациональная программа по оздоровлению нации. В которую как один из пунктов будет включен чернобыльский вопрос.
