Слово «коалиционный» вернулось в активный словарный запас украинских политиков и обещает вскоре надолго вытеснить другой политический неологизм — «имплементацию». Действительно, если вызванная внезапным желанием двухпалатности, которым наш народ страдал прошедшей весной, имплементация вряд ли особенно вдохновляла большинство участников отечественного политического процесса, то возможность повлиять на формирование правительства реально возбудила аппетит депутатских фракций.
С другой стороны, ни один из возможных участников задекларированного формирования правительства на коалиционной основе до сих пор не высказался достаточно конкретно по поводу механизма воплощения в жизнь идеи коалиционного Кабмина, появившейся у Виктора Ющенко так же неожиданно, как в прошлом году у житомирских активистов — желание высказаться на референдуме. Во второй раз сравнить эти две инициативы заставляет их тождественность в главном — невыписанности процесса в действующем законодательстве. Если можно было провести референдум без закона о таковом, то почему бы не поговорить о коалиционном правительстве без законов о большинстве, оппозиции и о Кабмине? Конституцию не будем трогать, знатоки говорят, что при желании коалиционность вполне возможно внедрить и без изменений в действующем Основном Законе.
Существует версия, что предложение приобщиться к распределению министерских портфелей было подброшено парламенту как уступка в расчете на то, что взамен депутаты во всяком случае не отклонят имплементационные законопроекты. Поскольку большинство парламентариев на это не «повелись», остается ожидать от премьер-министра разъяснений, что именно он имел в виду, предлагая начать консультации относительно формирования коалиционного правительства.
Известно, что именно отсутствие на ключевых должностях в правительстве представителей ведущих фракций парламентского большинства с самого начала было миной замедленного действия в отношениях между Кабмином и Верховной Радой. Раздражение по поводу неполучения министерских должностей каждый раз ощущалось в заявлениях руководителей и идеологов фракций большинства. Практически только «Батькiвщина» имела реальное влияние на действия правительства. Первого вице-премьера Юрия Еханурова можно не считать, поскольку он при первом же случае оставил НДП. Таким образом, рано или поздно во взаимодействиях правительства и парламентского большинства должен наступить кризис, несмотря на официальные заявления относительно того, что кабинет Ющенко является как раз правительством большинства.
Прошел год, и наступило время подбивать итоги работы Кабинета Министров. Бодрые отчеты правительственных статистиков о нашем росте диссонировали с информацией других источников и суровой действительностью. Тем временем приближается начало апреля, которое, по большинству прогнозов, должно стать окончанием деятельности правительства Ющенко.
Оставить премьерскую должность за собой реально можно только одним способом — разделив ответственность за результаты с теми, кто способен результативно критиковать правительство. Тяжело представить себе ситуацию, когда, только что получив желанные министерские должности, влиятельные депутатские группы будут требовать отставки правительства. Осталось «немного»: найти способ, которым можно реально осуществить идею правительственной коалиции. При нынешнем законодательстве, не предусматривающем формирования Кабмина парламентом, для этого есть два пути. Или нынешние министры пропорционально вступают в «нужные» партии, или меняется практически весь состав министров, только единицы из которых открыто представляют ту или иную партию. Оба способа выглядят маловероятными. Непреодолимое желание стать партийцами у нынешних министров не появится до тех пор, пока страна, начиная с первых лиц, не определится с ролью партий в ней. Если у нас беспартийные Президент и премьер, тогда зачем министрам лезть впереди них в пекло? В том же случае, если глава государства согласится назначать министров с подачи премьера после консультаций последнего с фракциями большинства, упомянутые консультации могут расколоть большинство еще сильнее, чем энергетические проблемы с «кассетным скандалом» вместе взятые. Пока что комментарии заинтересованных лиц по этому поводу не выходят за рамки констатации, что в общем-то коалиционное правительство — дело хорошее, и неплохо было бы все это как-то осуществить. Каким образом — неизвестно. Создается ощущение, что вероятные участники процесса одновременно почувствовали неотложную потребность «посоветоваться с шефом». А тот, как известно, на них обижен не на шутку и обижаться есть за что. Буквально на днях парламентское большинство не смогло поддержать инициативы главы государства на последней сессии, а теперь подавай ему возможность формировать правительство. Сами сначала сформируйтесь, господа, — совершенно справедливо может поставить на вид депутатам большинства гарант Конституции.
А в общем коалиционное правительство вещь хорошая. Если воспользоваться политическим словарем, то эта форма исполнительной власти является наиболее оптимальной в странах, где ни одна партия не имеет абсолютного большинства в парламенте. Но ведь это в словаре. У нас же слова, и политические термины не исключение, наполняются содержанием не по словарям, а по жизненным реалиям. Теми самыми, которые заставляют называть кражи денег за энергоносители «теневыми схемами», подтасовку результатов голосований — «админресурсом» и так далее, список исключительно отечественных терминов желающие могут продолжить сами. Поэтому какое именно значение приобретет словосочетание «коалиционное правительство» в украинском варианте, предусмотреть практически невозможно. Не исключено, что вся «коалиционность» завершится согласованной с большинством кандидатурой вице-премьера по вопросам ТЭК (консультации по поводу этого назначения начал вчера премьер-министр Ющенко). А может, это назначение действительно станет началом формирования правительственной коалиции в украинском варианте?
