Директор Института политики Николай Томенко продолжает создавать информационные поводы. Теперь — видимо, соединив в себе две своих ипостаси — политолога и автора исследования об украинской любви. Вчера в интервью интернет-изданиям ForUm и Украина.ru Н. Томенко сообщил, что против Виктора Ющенко, Владимира Литвина и Виктора Медведчука готовится использование «семейного компромата». В штабах противников этих политиков собираются «поиграть с темой их семейной жизни», — сказал политолог. «Существует список 3—4 политиков, о которых говорят в штабах их противников, что можно было бы поиграть с темой их интимной жизни. Это могут быть семьи, жены, любовницы. Это касается не только Ющенко, но и Литвина, Медведчука. Эта тема в тусовке активно проговаривается», — сказал Томенко. Он отметил, что по его информации в избирательных штабах разных сил сейчас обсуждается вопрос, в каком виде можно использовать против этих лидеров «семейный компромат» — давать это как видеомонтаж, как фотографии и т.п. В то же время, по его словам, пока решение по использованию этого компромата не принято. В предвыборных штабах, отметил Томенко, существует опасение вызвать обратный эффект, когда избиратели «бросятся защищать людей, которых несправедливо, этически унизили». «Есть антитезис, что такие вещи — как грязь. И если ее слой больше двух сантиметров, она отпадает», сказал Томенко. По мнению политолога, к изготовлению «семейного компромата» против названных лидеров причастны российские политтехнологи, так как в Украине подобных «специалистов» нет. Томенко также сообщил, что по имеющейся у него информации, «семейный компромат» будет предложен для покупки украинским СМИ в конце текущей недели.
Комментируя ForUm’у возможность выброса «личного компромата» а также его эффективность в отношении данных политиков директор Центра социальных исследований «София» Андрей Ермолаев сказал, что подобные технологии скорее сработают «против тех, кто их выпустил. Поэтому если удачно и своевременно выбросить информацию о тех, кто подготовил компромат, то растерявшийся электорат скорее будет ненавидеть производителей, нежели участников компромата». В то же время, по мнению Ермолаева, «наиболее уязвимым среди перечисленных политиков является Ющенко, поскольку он самый мифологизированный. Когда же политик более или менее адекватен, скажем, как в случае с Медведчуком, это не играет. Сколько бы ни было легенд о Медведчуке, он достаточно открыт: известно, как он сделал себя, известно о происхождении его капитала и группе поддержки. Но в случае с Ющенко, несмотря на широко распространенную его биографию, он остается самым мистифицированным политиком. В него вложено психологических ожиданий куда больше, нежели составляет в сумме сам он, его возможности, его реальная жизнь».
Стоит поблагодарить Николая Томенко за то, что он решил предупредить общественность о предстоящем «грязевом сеансе», хотя, конечно, осведомленность политолога в подобных вопросах вызывает удивление. «День» тоже с профилактической целью предлагает вспомнить классический фельетон Виктора Шендеровича.
— Здравствуйте. Я из фирмы «Репутация». Черный и серый пиар.
— Черный и серый — кто?
— Это предвыборный штаб?
— Да!
— А вы?..
— А я им тут еду готовлю.
— Тетка, позови кого-нибудь грамотного, только быстро.
— Павел Игнатьевич, к вам пришли!
Входит Павел Игнатьевич.
— Здравствуйте. Я из фирмы «Репутация». Черный и серый пиар. Результат гарантируется.
— Подробнее.
— Про серый или про черный?
— Про черный. Но чтоб совсем.
— О! Будьте покойны. Полное моральное уничтожение конкурента. Создание темной биографии со свидетельствами и документами. Воровство в школе, шизофрения, вхождение в секту свидетелей Иеговы, продажа Родины, детский онанизм — на выбор заказчика.
— Расценки?
— От штуки до ста.
— До ста?
— Сто — это сюжет в вечерних новостях.
— Хорошо, но только, чтобы — главный сюжет!
— Да на здоровье! Можно сделать так, чтобы никаких других новостей в этот день вообще не было. Но это уже двести.
— А если оптом? Вот всё, что вы сказали — секта, онанизм, продажа Родины, но оптом? Чтобы он уже не поднялся.
— В шесть ноликов уложимся.
— Миллион? Это несерьезный разговор.
— Вы же хотите, чтобы он не поднялся.
— Хочу. Кстати... Одну секундочку. (В трубку). Алло! Серега, узнай, сколько стоит замочить? Физически, физически! Всё равно, кого — вообще, человека! Жду. (Посетителю). Сейчас сверим цены. (В трубку). Что? Спасибо. (Вешает трубку). Вам вышел облом. За миллион я могу замочить его без всякого пиара вместе с предвыборным штабом и избирателями.
— Это демпинг!
— Это рынок.
— Хорошо, восемьсот.
— Это несерьезный разговор.
— А сколько же вы предлагаете?
— Оптом?
— Да.
— С продажей Родины и онанизмом?
— Да!
— Триста!
— Это несерьезно.
— Триста от силы.
— Сейчас я отсюда выйду, пойду к нему — и через пять минут онанизм будет у вас.
— Нет!
— Даже не сомневайтесь. Плюс зеленое знамя ислама в спальне и совращение малолетних по государственным праздникам.
— Нет!
— Завтра в вечерних новостях. Не пропустите.
— Хорошо, пятьсот.
— Скотоложество, дом на Багамах и родство с Чикатило.
— Семьсот тысяч, и по рукам.
— Я знал, что мы договоримся.
— Только вот все это: ислам, скотоложество и Чикатило, — тоже ему!
— А ему не много?
— В самый раз.
