Еще не так давно — во времена усиленной цензуры — о вещах, которые «представил» всему миру Владимир Набоков, не говорили, тайно передавая полутабуированный томик известного российского автора-эмигранта из рук в руки.
Сегодня подобные запреты нам неизвестны, однако не каждый режиссер возьмется за постановку «Лолиты» в театре, ведь говорить со сцены о патологических страстях или, может, даже о чувственных извращениях — большая ответственность. Скандальное произведение Набокова, в свое время удачно экранизированное Стенли Кубриком, требует особого режиссерского видения, неординарных смысловых акцентов, одним словом — талантливой интерпретации.
Но режиссер Андрей Билоус осмелился дать «Лолите» сценическую жизнь в пространстве Киевского академического театра драмы и комедии на левом берегу Днепра.
В основе фабулы сценической истории — страсть зрелого мужчины Гумберта (Дмитрий Суржиков) к тринадцатилетней девочке Лолите (Ольга Лукьяненко), который к тому же по иронии судьбы становится ее отчимом. Однако такое отношение к приемной дочери — не просто любовь, это болезнь, неизлечимый недуг, который лишает Гумберта здравого рассудка и приводит на скамью подсудимых. Основные смысловые узлы, которых в спектакле довольно много, раскрываются именно через человеческие отношения — сложные, противоречивые, иногда обременительные...
Поэтому Гумберт страдает от страсти, некоторое время с нею борется, снова болеет и снова мечтает о выздоровлении. Он желает одержать победу над собственными чувствами, которые так его пугают. Однако боится он и возможного выздоровления. Его душа и сознание словно разорваны на несколько частей: он — неугомонный любовник, одержимый Лолитой, жертва страсти, жалкое и несовершенное создание и в то же время творец, для которого собственная жизнь является материалом, который потенциально может перерасти в литературный шедевр.
Лолита — ребенок и в то же время женщина. Она играет в игрушки, неравнодушна ко всем нам известной с советских школьных лет девчачьей игре в резинки-прыгалки. Лолита надоедает взрослым своими глупыми выходками, и в то же время она обольстительна, эротична — «нимфетка» (по определению самого Владимира Набокова). В отличие от своей матери Шарлотты (Леся Самаева), изо всех сил пытающейся привлечь к себе внимание Гумберта, Лолита делает то же самое, но бессознательно, продолжая втягивать своего отчима в тайную взрослую игру. Кроме того, девушка уже, так сказать, «познала вкус жизни», поэтому для Лолиты, несмотря на довольно «невинный» возраст, характерны своеобразное подростковое равнодушие и юношеский цинизм, преимущественно свойственный девочкам из неблагополучных семей. Вместе с тем ближе к финалу истории Лолита превращается из легкомысленной Ло во вполне взрослую женщину с изуродованной жизнью, ребенком под сердцем и материальными проблемами.
Довольно колоритна в сценической интерпретации Андрея Билоуса Шарлотта. Кажется, ее эволюция от сентиментальной комичности (стоит лишь вспомнить, как неуклюже и бесстыдно женщина пытается влюбить в себя Гумберта) до глубокого драматизма (ее гибель даже кажется логичной) является сугубо режиссерским изобретением. Именно в такой сценической интерпретации ее характер становится боле объемным и четким. Шарлотта избегает любых отношений с собственной дочерью, ведь она не просто видит в ней соперницу, а стесняется Лолиты, даже боится ее, чувствуя материнскую вину (не смогла уделить дочери достаточно внимания, возможно, именно потому и получила такой своеобразный продукт собственного воспитания).
Сценография спектакля (Олег Лунев) создана таким образом, что, не отвлекая от созерцания действа, элементы художественного решения усиливают эмоциональное впечатление от него, придают некоторым моментам более глубокое смысловое наполнение. В центре пространства — огромный автомобиль, который, функционируя по своему прямому назначению (именно в этом авто Лолита, Шарлота и Гумберт впервые оказываются втроем — намек на своеобразный любовный треугольник), впоследствии превращается и в кровать, и во фрагмент апартаментов взрослой супружеской жизни Лолиты. Можно даже заметить, что такая многофункциональность и динамичность декорации органично сосуществует с изменениями в душе Гумберта: от испуга до страсти, от опорочения собственного сознания до психологического срыва и надежды... Ведь несмотря на переживания, чувство стыда и безысходности, единственным спасением для Гумберта является возвращение Лолиты, хотя она категорично «освобождает» его от подобных надежд.
Кроме того, и финал спектакля не дает зрителю надежду на что-то светлое и прекрасное. Хотя... метаморфозы с героиней все же происходят: Лолита должна родить ребенка, а ее несколько ограниченный и недалекий, но добрый муж Дик (Алексей Тритенко) верит в то, что Ло станет непревзойденной матерью. А что может быть прекраснее материнства?.. Кстати, возможно, именно будущий ребенок даст шанс молодой женщине избавиться от грязи и отвращения и заполнить ее душевную пустоту.
