Десять лет назад время было все еще героическое. Мартиролог рок-музыки на сломе десятилетий стабильно пополнялся громкими именами. Однако имя Цоя было повторяемо намного чаще других. Хотя и музыка его была насквозь вторична по отношению к западным группам типа британской «Cure», и многие команды в том же Ленинградском рок-клубе блистали и более изысканными текстами, и более мощным музыкальным «драйвом», и магнетических личностей хватало. Но им всем вместе взятым не досталось и половины того прижизненного и посмертного обожания, что пришлось на долю «Кино».
Я долго не мог понять почему, пока не задался простым вопросом: что чаще всего делают герои песен Цоя? Гуляют. Не так «гуляют», как персонажи блатных песен, чтобы обязательно ограбить, убить или подраться, и не так, как штампованные влюбленные советской эстрады. Они просто гуляют — всю ночь, до утра, с сигаретами, с магнитофоном, с восьмиклассницей, с закрытым зонтом под дождем, и почти всегда — в одиночестве. Это прогулка индивидуалиста. Виктор Цой, умерев практически одновременно с самой коллективизированной в мире страной, успел воспеть в ней неслыханную доселе оду индивидуализму. Оду, которая была наконец услышана.
И породила одинаковые толпы фанатов.
Аве, Виктор Робертович.
