В редакцию пришло письмо от киевлянина Олега Плугатаренко. В нем — приглашение «Дню» как изданию, которое «пытается вернуть историческую память украинцам», на открытие и освящение памятного креста жертвам Голодомора 1933 года в селе Мировка Кагарлыкского района на Киевщине. Событие состоится 15 апреля. «Инициатором создания этого памятника был я, — пишет Олег. — Из этого села родом моя бабушка по матери, а в 33-м там от голода погиб мой прадед — отец моей бабушки. Проект реализовал Николай Малышко (он — автор надгробных памятников на могилах Ивана Гончара и Василя Стуса). Финансовое обеспечение на приобретение материала и выполнение работ предоставлено мной, а также моими друзьями — Адамом Сауэром из Польши, Тимом Безе из Германии и Робертом Привитера из Италии. Расходы на транспортировку и установку креста взял на себя Мировский сельсовет». Это письмо нас очень тронуло. И такое отношение к памяти. Хотелось больше узнать, как историческая трагедия отразилась на этой семье и ее последующих поколениях. Поэтому «День» связался по телефону с Олегом ПЛУГАТАРЕНКО.
— Олег, расскажите, пожалуйста, о себе.
— Мне 32 года. Я экономист по профессии. Живу и работаю в Киеве. В свободное от работы время путешествую по историческим местам Украины. Киевщина, Черниговщина, Черкасщина мне понравились больше всего. Возможно, потому, что мои предки родом с Центральной Украины.
— Вы изучали свою родословную?
— До 2004 года, пока моя бабушка была жива, изучением родословия я не занимался. Где-то подсознательно считал, что истоки моей семьи — это она. И даже не задумывался, что когда-то ее может не стать. А когда она умерла, осознал, что о многом бабушку не расспросил. Тогда и решил поработать в архивах. Задача-минимум была — уточнить даты рождения прабабушки и прадеда (для начала решил привести в порядок таблички на их могилах). Каждую субботу (мой единственный выходной день, когда Центральный государственный исторический архив работает) вместе с женой «садились» за церковные и исповедальные книги. После кроп отливых поисков нашли записи о рождении моих прабабушки и прадеда. Интересно, что они оказались младше. Предполагаю, что в годы революции и гражданской войны мои предки вынуждены были «постареть» — по-видимому, спасались от призыва в войско и репрессий. Также нашел запись о рождении бабушки. Эмоции, которые испытал тогда, сложно теперь передать словами. Очевидно, я чувствовал, что нашел чрезвычайно ценную информацию, которая укрепила мою связь с ней... Кстати, при крещении ей дали имя не Параскева, а Пелагея. Почему она захотела (или была вынуждена?) изменить имя — не знаю. Известно только, что в 1930 году, когда бабушка вынуждена была отправиться в Киев, в выданной в ее родном селе справке, которая, наверное, тогда служила паспортом, указывалось имя Параска Омелькивна. Я нашел также информацию о своих далеких предках. К счастью, большинство церковных книг по Мировке сохранились, и мы могли отследить мою родословную по матери вплоть до прапрапрапрадеда Григория Григорьевича Рогозы (1753 — 1841) по мужской линии и до прапрапрапрапра(!)деда — по женской.
— А когда вы узнали, что ваш дед умер от голода в 1933 году?
— Сначала мне говорили, что мой дедушка Рогоза Емельян Сидорович (1870 — 1933) умер от голода, потому что был неурожай... Лишь впоследствии я узнал, что он погиб, потому что в Украине был Голодомор.
Моя покойная бабушка Балясная Прасковья Емельяновна (1912 — 2004) рассказывала, как в 1932 году спасла свою мать Рогозу Одарку Макаровну (1870— 1933). Ей тогда был 21 год. Она сама на санках вывезла свою мать из Мировки в Киев, а это более 70 километров! Но, заболев, поехать за своим отцом уже не могла, лишь отправила ему посылочку с продуктами. Посылка не дошла (тогда свертки вообще в села не доходили). Когда бабушка выздоровела и приехала в Мировку, застала лишь его могилу. Именно бабушкины слова «но посылочка к нему не дошла, и он умер от голода» больше всего запали мне в душу. Поэтому я хотел поставить памятник всем тем, кто тогда так и не дождался посылочки... На старом сельском кладбище похоронены многие безымянные односельчане, могилы которых без креста. Когда мои друзья из-за границы узнали о моей идее поставить памятный крест, они изъявили настойчивое желание финансово посодействовать этому делу.
На 15 апреля в Мировку я пригласил журналистов из «Дня» и других изданий, потому что преследую единственную цель — проинформировать как можно более широкий круг людей об этом; показать жителям Мировки, что событие локального масштаба может иметь значение и на всеукраинском уровне, а также — что историей одного села могут заинтересоваться люди, живущие за тысячи километров.
