Мировые цены на нефть превысили $40 за баррель в середине лета и с тех пор поднялись до $55. И все же в настоящее время цены на нефть составляют всего лишь две трети от реального пика, которого они достигли во время Иранской Революции 1979 г., и рынки ожидают, что цена на нефть снова упадет и установится, возможно, на $45 за баррель. Но сегодняшний высокий уровень цен на нефть обуздал надежды предсказателей на экономический рост.
«Высокие цены на нефть останутся, — говорит американский экономический предсказатель Аллен Сайнай. — Это должно замедлить экономический рост и может привести к росту инфляции на основные продукты». Действительно, согласно Сайнаю, высокие цены на нефть — это «самый большой риск с тех пор, как лопнул пузырь фондовой биржи в 2000—2001 гг.».
Сайнай не единственный, кто так думает. Если цена на нефть останется $40 за баррель, это почти никак не повлияет на краткосрочный мировой рост ВВП. Но если цена на нефть останется $60 за баррель или приблизится к этой цифре, то, согласно всем прогнозам, рост ВВП будет уменьшаться на 1% в год.
Высокие цены на нефть также угрожают замедлить долгосрочный рост производительности. При высоких — и изменчивых — ценах на нефть фирмы будут меньше вкладывать свои инвестиции в повышение производительности и больше — в сохранение гибкого использования энергии. Если баррель будет стоить $40, то цены на нефть в долгосрочной перспективе будут замедлять темп роста потенциально возможного объема мирового производства на 0,1% в год. Если баррель будет стоить $60, то «предполагаемый» темп роста потенциально возможного объема мирового производства в долгосрочной перспективе будет замедляться примерно на 0,3% в год.
Когда происходит большинство таких шоков в мировой экономике, мы предполагаем, что центральные банки предпримут шаги для того, чтобы компенсировать их воздействие. Когда деловые инвестиционные комитеты становятся более осторожными, мы ждем, что Федеральный Резерв, Европейский центральный банк, Банк Англии и другие банки понизят процентные ставки, чтобы сделать цифры более привлекательными. Если потребители пускаются в расточительство, мы предполагаем, что мировые центральные банки поднимут процентные ставки, чтобы уменьшить расходы на строительство и освободить средства, необходимые для того, чтобы предотвратить вызывающую дефицит инфляцию.
Но такая экономическая логика не распространяется на рост цен на нефть. Хотя высокие цены на нефть напоминают налог на деловую деятельность, который понижает совокупный спрос. Они также повышают инфляцию как прямо, так и косвенно.
Центральные банки отвечают на понижение спроса понижением процентных ставок, а на ожидаемый рост инфляции — повышением процентных ставок. Поскольку высокие цены на нефть одновременно понижают спрос и повышают инфляцию, центральные банки мало или вообще никак на это не реагируют. Таким образом, высокие цены на нефть имеют прямое воздействие на экономику, независимо от того, что предпринимают мировые центральные банки.
И все же, если мы рассмотрим это в очень долгосрочной перспективе, тогда не совсем ясно, что высокие цены на нефть — это плохо для мира в целом. Например, если бы цены на нефть поднялись в результате роста налогов, которые затем возвращались бы потребителям нефти, это однозначно было бы хорошо.
Конечно, большинство налогов влечет за собой тяжелое «избыточное бремя»: стоимость значительно больше, чем ценность полученного дохода из-за бесчисленных попыток потенциальных налогоплательщиков уклониться от уплаты налогов. Налог на нефть, однако, не влечет за собой избыточное бремя. Напротив, он подразумевает избыточную прибыль. Использование более энергосберегающих видов транспорта разгружает пробки. Попытки сократить затраты, экономя на использовании энергии, уменьшают загрязнение окружающей среды. Высокие цены на заменители нефти способствуют проведению исследований в области других энергетических технологий — исследований, которые крайне необходимы в настоящее время, если завтра нам предстоит заняться решением проблем глобального изменения климата.
Хорошо разработанный налог на нефть также сократил бы спрос, таким образом, уменьшая возможность внезапной прибыли для тех, кто управляет или владеет землей над нефтяными месторождениями. Чуть больше десятилетия назад Ллойд Бентсен, первый министр финансов при президенте Билле Клинтоне, попытался обеспечить именно это, предлагая использовать «налог на БТЕ», чтобы заполнить финансовый дефицит Америки.
Республиканская партия и Американский нефтяной институт утопили это предложение. Десять лет спустя мы имеем высокие цены на нефть, но они возросли не вследствие хорошо разработанного налога в Америке или в другом месте. В результате высокий уровень цен повышает возможность случайной прибыли для владельцев нефтяных месторождений, а не улучшает государственный бюджет стран.
Д. Брэдфорд ДЕЛОНГ — профессор экономики в Калифорнийском университете в Беркли, был помощником министра финансов Соединенных Штатов при президенте Клинтоне.
