Украинские верхи, взявшись с первых лет независимости
решать финансово-ценовые проблемы, забыли, что не только это требуется
для экономики. Но зато их деятельность подтвердила известное правило, что
руководство госфинансами — это искусство манипуляции деньгами до тех пор,
пока они окончательно не исчезнут
Обострение (так и хочется сказать долгожданного)
системного кризиса экономики породило всплеск научных, околонаучных и просто
публицистических рецептов преодоления трансформационных трудностей. Автор
публикации Владимир Лановой — титулованный экономист. Его карьера, начавшаяся
в 1973 г. с должности инженера-экономиста на ПО «Кристалл», после обретения
Украиной независимости привела его во власть: министр экономики, вице-премьер,
и.о. председателя Фонда госимущества. Бывшие коллеги г.Ланового, оценивая
его административные опыты, утверждают, что теоретический анализ ему удается
лучше, нежели работа с людьми. Так это на самом деле или нет, тема другого
разговора.
В ЧЕМ КОРЕНЬ БЕД?
Финансовый кризис рассказал нам правду о нашей денежной
системе, ее неустойчивости, отсутствии ресурсов и неумении государства
управлять страной в пределах существующих финансовых средств. Мы поняли,
что никакой новой экономики не создано. Никакие кризисы не преодолены.
Никакой стабильности нет. Финансовый срыв стал лишь индикатором, зримым
проявлением действительного состояния нашей экономики, полуразрушенной,
разорванной на части кланами, деморализованной держимордами.
Разваленная экономика не может создать надежную финансовую
систему. Практически из состояния кризиса последняя не выходила. Финансово-денежный
кризис лишь менял свою форму: вначале он проявлялся как инфляция в открытой
форме — через стремительный рост цен (1991—1993 гг.); затем закупоривался
в скрытой форме инфляции — при административном потолке уровней цен и обменного
курса (в 1994 г.); теперь он приобрел форму инфляции отложенной, когда
рост цен сдерживается невыплатами зарплаты, пенсий, отказом в бюджетном
финансировании, неплатежами предприятий и населения.
В последние годы потенциал инфляции накапливался не в результате
печатания новых денег (как при первых двух формах), а путем «эмиссии финансовых
обязательств» — «печатанием» государственных неплатежей как особого вида
квазиденежных средств, дополняющих действительные денежные знаки. Выйдя
из государственной эмиссионной системы, такие неплатежеспособные «деньги»
по цепочке передаются во всю систему расчетно-платежных отношений. Они
множатся неплатежами предприятий бюджетной и коммунальной сфер, переходящих
в хозяйственные неплатежи и невозможность кредитов, в задолженности населения
по оплате услуг и по налоговым отчислениям в местные и центральный бюджеты.
В предыдущие годы в Украине боролись с симптомами болезни,
а не с самой болезнью. Кризис финансово-денежной системы менял свое выражение,
временно затухая или разгораясь с новой силой. Очередной пожар был в августе-сентябре
этого года. Можно поразмышлять над тем, на какое время правительству удастся
оттянуть его новую вспышку.
Существует мнение, что сами идеи финансовой стабилизации
(реализуемые у нас почему-то под лозунгом монетаризма) несостоятельны без
подъема производства и более того — сама политика финансовой стабилизации
есть причина продолжения экономического падения. Стоит, якобы, смягчить
финансовые ограничения, и производство восстановится.
Но избыточно напечатанные деньги не станут источником роста
производства. Они лишь поднимут цены, снизят покупательную способность
предприятий и населения и фактически уменьшат количество денег в обращении
(количество денег, как известно, измеряется относительно номинального стоимостного
объема ВВП, который при инфляции растет быстрее, чем печатаются денежные
знаки).
Если под финансовой стабильностью понимать лишь временную
сбалансированность доходов и расходов государства, то попытка ее достижения
любыми способами, в том числе наносящими вред всей национальной экономике
(а именно это наблюдается в Украине), оборачивается не только новыми финансовыми
провалами, но и колоссальными жизненными потерями.
В угоду бюджетно-аппаратным нуждам в жертву приносилась
и приносится производственная система. Да и выгоды госбюджета — иллюзорны.
Эффект от чрезмерного изъятия доходов предприятий и населения, как известно,
получается обратный — повышая налоги, государство собирает все меньше средств
для удовлетворения своих нужд.
Складывается впечатление, что украинские верхи, взявшись
с первых лет независимости решать финансово-ценовые проблемы, забыли, что
не только это требуется для экономики. Но зато их деятельность подтвердила
известное правило, что руководство госфинансами — это искусство манипуляции
деньгами до тех пор, пока они окончательно не исчезнут.
В ЧЕМ СОЛЬ ФИНАНСОВЫХ РЕФОРМ?
Удается ли нам из той абракадабры, которую сейчас представляет
наша финансовая система, сделать нечто, дающее гражданам спокойный сон
без кошмаров о новых происках правительства по отношению к их кошелькам.
Коренных вопросов здесь несколько. Первый — переход от идеологии сбалансированности
доходов-расходов государства к идеологии общей финансовой сбалансированности
в стране. В связи с этим нужны такие преобразования: а) налоги, пошлины,
бюджетные отчисления и платежи в совокупности должны составлять уровень,
при котором не наносится ущерб для существования и развития граждан и предприятий.
Надо также изменить структуру налогов, придавая им не фискальную, а регулирующую
функцию (в частности, резко снизить налоги с потребления; обеспечить амортизацию
капитала; преобразовать платежи с фонда зарплаты в платежи с капитала,
имущества и индивидуальных доходов); б) необходимо сократить неликвидную
задолженность, в том числе не допускать нереальных бюджетов, порождающих
неплатежи, устранить любые методы государственного изъятия оборотных средств,
включить новые инструменты расчетов; в) нужно добиться превышения текущих
доходов населения над его расходами — благодаря стабильности цен и обменного
курса, позитивным депозитным процентным ставкам, созданию новых рабочих
мест, а также своевременности выплат зарплат и социальных платежей.
Второй коренной вопрос — развитие надежной и доступной
системы рыночных кредитов и займов для всех субъектов, а не только для
правительства. Сейчас эта сфера отношений — под пятой последнего (все годы
независимости более 90% кредитной эмиссии в стране забирало себе правительство),
в ней господствует протекционизм (свободные ресурсы недоступны для более
чем 200 тысяч предприятий, а используются в основном для выдачи займов
бюджету или указанным правительством предприятиям). В этой сфере вздуты
процентные платежи, порождающие паразитизм банков и непреодолимые барьеры
на пути кредитов перспективным производствам.
Третий коренной вопрос — надо как можно быстрее разорвать
единокровную пуповину между Кабинетом Министров и Национальным банком.
Последний вместо кредитования экономики, послушно печатает деньги для их
бюрократического проедания. В результате отсутствует независимый от воли
правительства механизм распределения прироста денежных средств. Это усугубляет
их дефицит, умножает неплатежи и подталкивает вверх процентные ставки.
Система кредитования бюджетных нужд должна быть перестроена таким образом,
чтобы правительство получало деньги не от эмиссионного банка, а с внутреннего
либо внешнего кредитных рынков. Почему доллар имеет многолетнюю твердость?
Да потому, что государственное казначейство США (читай, министерство финансов)
не имеет права не только приказывать, но и просить деньги у Федеральной
резервной системы (аналог нашего НБУ, если их позволительно сравнивать).
Последняя финансово общается с правительством только через посредников
— независимые банки. Коренное переустройство финансовой системы исключит
пустое печатание денег и не даст государству паразитировать на народе.
Только после этого следует ожидать прироста объемов реальных денег в экономике
(вот что означает монетизация) и начала использования финансовых доходов
для нужд экономического роста (так называемая их капитализация).
Кроме финансово-денежных и налоговых благоприятствований,
для начала подъема производства нужны, с одной стороны, структурные изменения
в собственности и управлении, а с другой — экономические стимулы к производственно-техническим
инновациям и экономическому росту на предприятиях. Речь идет о преференциях
техноинновациям, налоговом и таможенном содействии предприятиям, развертывании
кредитной системы лицом к производству, приватизации, трансформации министерств
и региональных органов власти, снятии административных удавок с частного
бизнеса, расширении емкости внутреннего рынка за счет увеличения платежеспособного
спроса. Для этого нужна многоплановая политики создания новых рабочих мест
и содействования более производительному труду, развертывание долговременного
кредитования семей, разумная система госзаказов. Вся совокупность этих
действий и составляет суть реформ, без которых не оживить производственный
сектор.
Сегодня мы вступаем, как мне кажется, в новый период —
период переосмысления. Очевидно, осмыслить нужно то, как и что возводить
из руин, каким должно быть наше социальное устройство. А чтобы решить экономико-социальные
задачи, не обойтись без изменений во властном устройстве украинского государства.
Конституционными нормами и политическим контролем мы обязаны предупредить
перерождение демократически формируемого механизма власти в номенклатурно-клановые
«семьи», масонские ложи и ордена меченосцев, выдавливающие из общества
гражданственность, мораль и человеческое достоинство. В этом — очищение,
без которого говорить о лучшей жизни — бесполезно.
КОММЕНТАРИЙ ОТДЕЛА ЭКОНОМИКИ
Анализ экономических проблем Украины, данный Владимиром
Лановым по-своему интересен и увлекателен. В то же время как-то трудно
отделаться от чувства, что все эти мысли уже где-то провозглашались, обсуждались,
даже принимались к исполнению... Возможно, объяснение этого феномена в
том, что отечественная экономическая мысль уже пару лет кряду идет своим
путем (благородно указывая направления рыночной трансформации), а экономика
— своим (в сторону бандитского капитализма, для которого рыночные инструменты
— любимые игрушки). Правда, не исключено, что невосприятие научного анализа
имеет и совсем банальную причину. Просто экономика вплотную подошла к состоянию,
когда экономические проблемы должны решаться не на уровне научных «рацпредложений»,
а на уровне политических реформ. А поскольку именно последних и нет, а
первые — в избытке, то раздражение по инерции выплескивается на теоретизирующих
политиков. Ирина КЛИМЕНКО, «День
