Сегодня в Украине, кроме боевых действий на востоке, в тылу идет еще одна война. Речь о противостоянии двух систем — старой закостенелой кланово-олигархической и еще не совсем сформировавшейся молодой силы. Именно поэтому сейчас на повестке дня, в частности, лоббирование антикоррупционных реформ, создание Антикоррупционного бюро и прокуратуры.
Только так, убеждены, в частности, и в Центре противодействия коррупции, можно построить новое государство, где правило «украл -молодец» нивелируется, а ему на смену приходит «украл — сел». Как рассказала участникам летней школы «Дня» гость редакции исполнительный директор Центра противодействия коррупции Дарья КАЛЕНЮК, сегодня организация работает в трех направлениях — достижение прозрачности государственных закупок, преодоление ТОП-коррупции и возвращение вывезенных соратниками Януковича денег. «У нас до сих пор не работают нормально правоохранительные органы, а в прокуратуре, судах, милиции действует круговая порука», — отмечает гость редакции.
О том, как разорвать эту круговую поруку и изменить систему, — в ответах ниже.
Ирина СТЕЛЬМАХ, Львовский национальный университет имени Ивана Франко: — За год действия санкций — ни одного обвинительного приговора, ни одно дело не передано в суд. Сняты санкции с четырех человек, известных на всю Украину своими коррупционными сделками и схемами. Кто отвечает за это?
Дарья КАЛЕНЮК: Генеральный прокурор.
Мария ЮЗЫЧ: — Ситуация после отставки Виталия Яремы и назначения Виктора Шокина Генеральным прокурором не изменилась?
Д. К: — Шокина нужно увольнять. Он тянул с представлением по Сергею Клюеву, которое было готово задолго до мая, когда его все же подали. Почему? Было ли это согласовано с президентом? Не знаю. После публичного давления Шокин сделал представление, но очень некачественно. Ведь когда в представлении указывается, что «преступление совершено в неустановленном месте в неустановленное время», то каждый юрист поймет, что это прямая зацепка для линии защиты не продвигать это представление дальше. Во-вторых, не было ходатайства об аресте, а только о снятии неприкосновенности, что позволило Клюеву бежать. И Виктор Шокин об этом знает.
На прошлой неделе проводились обыски в ГСУ ГПУ, которые организовали Давид Сакваралидзе и Виталий Касько. Это те новые люди, которые действительно хотят что-то изменить. В результате они выявляют 500 000 долларов в кабинете одного из начальников следствия. В тот же день первый заместитель Шокина, близкий ему человек — Владимир Гузырь начинает уголовное производство в отношении этих людей. И сегодня Гузырь — до сих пор первый заместитель генерального прокурора, которого просто отправляют в отпуск.
Марьяна ЧЕРНИЕВИЧ, Национальный университет «Львовская политехника»: — На ваш взгляд, есть кандидаты на место генерального прокурора?
Д. К.: — Например, эти два заместителя, организовавшие обыск, являются очень хорошими кандидатами. Это Давид Сакварелидзе и Виталий Касько. Они показали свою работу, и люди из их команды — тоже. Они не согласовывали обыск с Шокиным, а действовали процессуально независимо. Более того, они были достаточно юридически подкованы, чтобы сделать это правильно. Альтернатива в системе есть. Например, в ноябре была угроза снятия санкций с половины подсанкционных лиц. И если бы была абсолютная бездеятельность, не было там людей, которые идут против системы, то уже бы все санкции «полетели».
Наталия ПУШКАРУК, Киевский национальный университет имени Тараса Шевченко: — Виталий Шабунин недавно заявил, что пока президентом будет Порошенко, то никто из людей Януковича не сядет. Прокомментируйте, пожалуйста, это заявление.
Д.К.: — Если бы пан Порошенко хотел реальных изменений, он, во-первых, не пытался бы вмешаться в процесс отбора руководителя Национального антикоррупционного бюро. Он так неистово не желал бы также взять под контроль антикоррупционную прокуратуру. Скорее всего, то, что мы наблюдаем, — старой власти дают возможность бежать, против них вообще бы сняли расследование, но им дают возможность хотя бы бежать, чтобы они не рассказали что-то. Наверное, есть какая-то круговая порука и, наверное, есть что рассказать старой власти о новой. К сожалению, это очень логичное умозаключение.
Дмитрий ПЛАХТА, Львовский национальный университет имени Ивана Франко: — Как вы в целом оцениваете деятельность Национального антикоррупционного бюро?
Д. К.: — Мы должны понимать, что новая институция не создается за один день. Национальному антикоррупционному бюро нужно дать время на становление как структуре. За эти три месяца начался отбор кадров. Там еще не работают детективы и аналитики. Сейчас есть только несколько заместителей, бухгалтер, разные админдолжности, которые организуют весь процесс. Поэтому начнет работу, в лучшем случае, в октябре. До этого времени требовать от НАБУ громких дел — нелогично.
Но нужно следить за тем, чтобы были прозрачные процедуры отбора новых людей. Мы от Центра противодействия коррупции сейчас находимся в Совете общественного контроля при НАБУ, и также мы делегированы в конкурсную комиссию, которая отбирает персонал для Нацбюро. Например, на днях мы выбирали руководителя детективов. Но не выбрали, потому что не было достойной кандидатуры. Теперь конкурс на детективов уже объявлен и кандидаты сейчас проходят тестирование. После этого у них будут собеседования, а в августе или в сентябре их будут обучать.
Но без прокурора следствие не начнется. То есть за это время должны параллельно назначить антикоррупционного прокурора. Без прокуратуры НАБУ — это ничто. Если сейчас процессуальным руководителем назначат кого-то из действующих прокуроров, то в НАБУ вообще нет смысла.
Д. П: — Как происходит сотрудничество с НАБУ с точки зрения позиции члена общественного совета? Даете ли вы им какие-то рекомендации, как они на них реагируют?
Д. К.: — Мы даем рекомендации. Иногда нам нужно сильно постараться, чтобы нас услышали. Например, на должность руководителя аналитиков была кандидатура Дмитрия Елманова. Это один из экс-заместителей Ложкина, который фигурировал в коррупционном скандале, получил статус участника АТО. И мы решили в конкурсной комиссии, что не допускаем его дальше к конкурсу, потому что он не достоин морально. И у нас было большое противостояние с членами комиссии от Национального антикоррупционного бюро, которые хотели дать ему шанс.
Дарья ТРАПЕЗНИКОВА, Киевский национальный университет им. Тараса Шевченко: — Недавно Артем Сытник рассказал о зарплатах, которые планируются для специалистов, что у него будет 60 000, а у детективов — 30 000. Как вы считаете, достаточно ли такой суммы для того, чтобы эти люди действительно захотели бороться с коррупцией и сами не крали?
Д. К.: — Это более чем достаточно для того, чтобы не выживать, а нормально жить в столице. Хотя, конечно, в частной юридической практике может быть намного большая зарплата...
Елена ЛИТВИНОВА, Львовский национальный университет имени Ивана Франко: — Недавно в сети интернет и на билбордах в столице появилась социальная антикоррупционная реклама с изображением денег, завязанных резинкой и с надписью: «Она бы не молчала...». Каков эффект от этой рекламы за рубежом и насколько эффективной она может быть в Украине?
Д. К.: — Целью этой кампании было побуждать людей сообщать о коррупции. Но для этого людям нужно знать, куда и как сообщать. На самом деле есть такое понятие, как «whistleblower», то есть изобличитель. Это человек внутри системы, который сообщает не только о коррупции, но и о других злоупотреблениях. Он должен иметь механизмы защиты. В Украине еще нет этих механизмов в достаточном количестве. Люди начнут сообщать о коррупции тогда, когда у них появится доверие хотя бы к кому-то из правоохранительных органов. Как только НАБУ и антикоррупционная прокуратура заработают, люди начнут сообщать о коррупции без социальной рекламы.
Марьяна ЧЕРНИЕВИЧ, Львовский национальный университет имени Ивана Франко: — Какие существуют успешные модели борьбы с коррупцией в мире и какую из них, по вашему мнению, можно было бы применить в Украине?
Д. К.: — Мы должны понимать, что есть две категории стран. Коррупция есть везде, но есть страны, где она является исключением, а есть страны, где она является правилом. Например, в США коррупция — это исключение, а у нас — правило. Поэтому мы должны перевести нашу страну в категорию «коррупция — это исключение».
В этом контексте нам нравится опыт Румынии. У них ежемесячно проводят несколько десятков уголовных производств с обвинительными заключениями суда. Там Национальное антикоррупционное бюро даже начало производство против премьер-министра. В прошлом году конфисковали несколько сотен миллионов активов «ключевого» олигарха и приговорили его к 7 годам. Но 10 лет назад, когда Румыния только начинала процесс евроинтеграции, когда система прокуратуры и судей была не лучше, чем у нас. Тогда антикоррупционное бюро только зарождалось и никто в него не верил.
Анна ШЕРЕМЕТ: — Сегодня мы говорим о борьбе с коррупцией как о борьбе с конкретными людьми. Нужно изменять правила игры, которые бы усложнили действия коррупционеров. Какие именно правила сегодня нужно вводить?
Д.К.: — «Украл — сел», а не «украл — молодец» — ключевое правило, которое нужно установить. Юристы в Украине должны также измениться. У них должно проснуться достоинство. Им должно быть противно становиться посредниками и давать или брать взятки. Люди, которые должны отстаивать верховенство права, они не имеют права эту систему покрывать. Должны появиться новые лидеры внутри системы, которые будут работать по-другому, — будут защищать обычных людей, а не чьи-то бизнес-интересы. Люди в прокуратуре должны перестать говорить, у кого какой автомобиль лучше. Когда внутри прокуратуры косо будут смотреть на тех, кто приезжает на дорогом автомобиле, который купил за взятки, а не на тех, кто приехал на метро, тогда это будет переломный момент.
