Скоро будут отмечать 45-летие со дня рождения Ржищевской гидролесомелиоративной станции (Киевская область). Но с горькими мыслями встречают этот юбилей ветераны предприятия (с 1991 года оно переведено в статус лесхоза). Лесничая Стайковского лесничества Яна Лемешко, начинавшая трудовую деятельность на станции еще в далеком 1975 году, говорит: «Прорывает, размывает валы, разрушаются лотки-быстротоки, образовываются новые овраги — плодородные поля перерезало около Стаек, Халеп, в Витачеве. Что дальше ждет эту землю? Страшно и представить...»
— До 1992 года гидролесомелиоративные работы полностью финансировало государство, а с этого времени денежный поток стал резко мелеть, — объясняет истоки проблемы инженер лесных культур Жанна Павлович. — Если раньше ежегодно создавали по двести-триста гектаров насаждений, то теперь — не больше двадцати. Лучшие земли распайованы, а худшие не нашли владельца, вот и гуляют, деградируя. Эрозия там снова правит балом. Нет средств не только на строительство новых гидросооружений, но и на поддержание в надлежащем состоянии старых. В 2004-м впервые за много лет на областном уровне выделили 709 тысяч гривен — удалось провести реконструкцию и уход за некоторыми лотками, запрудами, валами, засадить лесом часть эродированных земель. К сожалению, акция оказалась одноразовой, и уже в следующие годы предприятие снова осталось без финансовой помощи как государства, так и местных органов. Почти треть водоудерживающих валов уже размыта, в аварийном состоянии лотки, запруды.
Ветераны станции вспоминают, что в начале 60-х годов прошлого века в трех районах столичной области — Обуховском, Кагарлицком и частично Мироновском — было около тысячи оврагов. Почти три четверти земель так называемой Ржищевской зоны были эродированными. Поэтому в октябре 1963 года создается Ржищевская гидролесомелиоративная станция, которая должна была лечить смертельно раненую землю. В распоряжение новообразованного хозяйства было передано почти шесть тысяч гектаров земли — по большей части лишенные гумусного покрова площади, густо испещренные балками и оврагами.
— Когда работники станции знакомились с истерзанными, замученными эрозией участками, первое, что почувствовали, — ощущение неуверенности, — вспоминает бывший директор ГЛМС Николай Держановский. — Перед нами лежали овраги длиной пять-шесть километров, глубокие и широкие. Но мы понимали: если не взнуздаем их, не защитим землю и речки — этого уже не сделает никто. А приложить руку было к чему: даже самая маленькая пропасть демонстрировала свой «норов» и требовала индивидуального подхода. Типовые схемы и решения не подходили.
Держановский вспоминает, как проектировали и строили разнообразные сооружения, чтобы предупредить дальнейшую эрозию и восстановить плодородие земли.
Урочища Калиновое, Липовое, Березовое первое и Березовое второе, Вербовицкое, Дубина, Воронов лес, Бондарев лес, Долина здоровья... Эти новые названия возникали после того, как оживали действительно мертвые яруги и пропасти. Нередко благодарные земляки давали новые названия тем или другим местам по именам и фамилиям работников станции. Например, урочище Сатировое названо в честь начальника Стайковского производственного участка Ивана Сатира. «Это был лесничий от Бога, — говорит сегодняшний директор Ржищевского лесхоза Владимир Рыжов. — Помню, первый день Пасхи, а он зовет березки сажать. Мол, земля ждать не может».
Еще девочкой, в 1946 году начала садить лес Любовь Каминник. Привяжется веревкой, чтобы не сорваться с откоса, и саперной лопаткой делает лунки для саженцев. Уникальные посадки на крутом берегу Днепра в районе Балико-Щучинки, где теперь на высоком плато мемориал — памятник погибшим в битве за Букринский плацдарм — это тоже творение ее рук. Как и бригадира лесокультурниц с тридцатилетним стажем Екатерины Лазоренко, которая вспоминает, что выбрала нелегкую профессию, «чтобы чувствовать родство с природой, потому что душа этого хочет».
Там, где условия не давали возможности даже акацию «привить», насекали черенки дерезы (лиции обыкновенной) и из ружья выстреливали их в стенки оврагов. Воду ведрами носили, растения ежедневно поливали. Тянутся теперь к солнцу дубы и сосны, акации и тополя, верба, калина, облепиха, терн, боярышник... Прочно скрепили они своими корнями почвы.
— Со времени основания станции создано 10,7 тысячи гектаров защитных насаждений и 500 гектаров лесополос, 58 лотков-быстротоков, 68 километров земляных водоудерживающих валов, десятки метров донных сооружений — подытоживает работу ржищевских «врачей» земли первый заместитель начальника Киевского областного управления лесного хозяйства Виталий Карман. — На площади более 12 тысяч гектаров защитили почвы от эрозии, остановили смывание чернозема в речки. Добрый след оставили после себя лесомелиораторы. Они повысили так называемую лесистость отданной им на попечение площади с одного до 6,4 процента и, по сути, создали новый природный ландшафт, нашедши оптимальное сочетание леса и поля и возобновив, наконец, давнее биологическое разнообразие.
А сегодня все это опустошается.
— Пошли вторичные эрозионные процессы, и если не остановить их, нас ждет катастрофа, — не скрывает боли Рыжов. — Мы делаем все, что можем и не можем, но силы неравны.
Бюджетного финансирования, отмечает он, едва хватает на оплату труда лесной охраны, борьбу с вредителями и болезнями, пожарами. Практически не имея лесосырьевых ресурсов (товарной древесины), спасатели земли не могут развиваться, а только выживают. Вот и прогрессирует эрозия, навсегда теряются тысячи кубометров бесценного чернозема, сужается пахотный клин.
Особенно угрожающие масштабы стихия приобрела на славной каневской земле, в сердце страны. На околице села Межирич, что неподалеку Канева, стоит уникальный монумент — памятник Труду. Его в начале прошлого века построили местные жители из камней, вынесенных водой из Хмилянского яра, увековечив свой подвиг в борьбе со стихией. Тогда удалось ценой невероятных усилий остановить вымывание почв, заиливание Роси и сенокосных угодий, прекратить стекание грязевых потоков в Славутич, который из-за этого время от времени становился несудоходным.
А неподалеку овраги наступали и на путь, соединяющий Канев с Черкассами и Киевом. Еще немного и он был бы перерезан. Спас построенный здесь лоток-быстроток длиной в 55 метров. Это было одно из первых в Украине гидросооружений, которому сегодня уже более 90 лет. К счастью, оно до сих пор надежно работает. Но эта победа человека над стихией была локальной: только в этом районе насчитывалось 5,5 тысячи оврагов. Они занимали почти 13 тысяч гектаров. За год поглощалось 200—300 гектаров. В начале весны и после сильных дождей на далекие расстояния было слышно, как ревут в пропастях сумасшедшие потоки воды, как с шумом падает и падает в воду земля.
Давать отпор оврагам здесь начали в 1958 году, когда была основана Каневская гидролесомелиоративная станция (с 1991-го также лесхоз). За 25 с лишним лет ее коллектив сделал то, что не удавалось сельским общинам на протяжении веков. Рассказывает директор Каневского лесхоза Николай Рыжков: «Комплексными лесомелиоративными мероприятиями закрепили 1990 глубоких обрывов и около 3,5 тысячи вершин, действие оврагов остановили на площади почти 19 тысяч гектаров». Эрозионные процессы прекратили не только на сельскохозяйственных угодьях, но и в святом для каждого украинца уголке страны — на Тарасовой горе. А каневские урочища: Морозов яр, Москалевка, Поруб превратились в живые памятники целому поколению лесоводов. Их опыт изучали специалисты США, Германии, Польши, Болгарии, Чехии, арабских стран.
Не зарастают сюда тропинки и сегодня. Но вот беда: из года в год уменьшается количество объектов, которые можно показывать. Причина, по сути, та же, что и в Ржищеве: в последние годы средства на эти очень важные работы не выделяются.
Об угрозе, нависающей над краем, еще лет десять назад рассказывал сегодня покойный Алексей Чабан, лауреат Государственной премии СССР. Вот запись, сохранившаяся в старом блокноте: «Внимание к спасенной земле ослабело. Размываются валы, портятся лотки. Святотатством считаю говорить о приумножении богатств и в то же время спокойно наблюдать, как разрушается то, что уже создано».
— У нас есть 70 действующих оврагов — для укрощения их ежегодно нужно осваивать до 600 тысяч гривен, — характеризует сегодняшнюю ситуацию директор каневского лесхоза. — Нуждаются в немедленном капремонте около десяти сложных гидросооружений. Каждые 8—12 лет нужно восстанавливать валы, которых у нас 400 километров. Четверть из них сегодня нуждаются в немедленной реконструкции. Если этого не сделать, за несколько лет будут требовать лечения уже 200 километров. Проблема общегосударственного масштаба... Ее вроде понимают в верхах — бьют себя в грудь и клянутся в любви к Каневщине, когда съезжаются на годовщины Шевченко. Когда же уезжают, раненый край остается наедине со своей бедой...»
В конце шестидесятых годов прошлого века в Украине действовали 32 такие гидролесомелиоративные станции, как в Каневе и Ржищеве. Им ежегодно выделяли 10—12 миллионов рублей плюс ассигнование на строительство гидротехнических сооружений, выпуск и приобретение мощной специальной техники. Тогда, получается, думали о будущем земли-кормилицы...
— Своими силами лесоводам не решить больной вопрос, — так считает начальник Черкасского областного управления лесного хозяйства Анатолий Карпук. — Сегодня только в нашей области от 14 до 20 тысяч гектаров земель, непригодных для сельскохозяйственного использования. Возможности для значительного расширения фронта посадочных работ, проведения комплекса лесомелиоративных мероприятий есть. Но очень медленно и неохотно выделяются для этого земли, не финансируются строительство и ремонт гидротехнических сооружений. Украинская земля под угрозой, которая ежедневно растет.
