С 1992 года поголовье коров в Украине ежегодно сокращается с темпом 0,072 или за весь период 1992—2017 гг. — в 1,8 раза. Больший темп сокращения поголовья коров в мире только на Сейшельских островах (0,089).
По темпам изменения объемов валового производства молока коров и буйволиц Украина обогнала лишь 11 стран — Республику Молдова, Антигуа и Барбуду, Суринам, Тринидад и Тобаго, Гваделупу, Сейшельские острова, где производительность коров и буйволиц в 5,7 раза ниже, чем в Украине. Однако они разрешают проблему белка в рационе питания населения в 1,5 раза высшим потреблениям рыбы и морепродуктов, чем в Украине. Эти 11 стран мира, где проживает в 4,5 раза меньше населения, на 1 гектар пашни в 5,4 раза больше содержат условного поголовья животных, достигли в 2 раза высших объемов экспорта сельскохозяйственной продукции, в 6,8 — по национальной экономике, в 3,6 — получили больше добавленной стоимости, созданной в сельском хозяйстве, в сравнении с Украиной и тому подобное. То есть, они в среднем являются более экономически развитыми.
Разные аналитики, ученые, политики сильно обеспокоены, что Украина, которая в советское время производила свыше 20 млн тонн молока, на сегодня сократила его валовое производство до 10 млн тонн. По нашему мнению, есть две причины, которые привели к таким негативным тенденциям в молочном скотоводстве: 1) низкий уровень обеспеченности животных пастбищами; 2) абсолютное отсутствие прозрачности в рыночном взаимодействии с еще более туманным распределением добавленной стоимости между всеми участниками интегрированного производства.
Относительно пастбищного или стойлового содержания коров. В мире отмечены такие важные для экономики закономерности:
1. в отрасли растениеводства современные технологии (механизация, применение удобрений и средств защиты) имеют большие расходы энергии и низкий коэффициент энергетической эффективности (расходов не обновительной энергии на производство единицы продуктов питания) в сравнении с трудоемкими экстенсивными технологиями. Так, например, еще до начала реформирования сельского хозяйства в Украине на производстве риса в США (урожайность 5,7 т/га) коэффициент энергетической эффективности составлял 1,3 (на 1 калорию технологических расходов энергии получено 1,3 калории, которая содержится в рисе), что в 4,3 раза ниже, чем на Филиппинах (урожайность 1,6 т/га и ручной труд);
2. в животноводстве при отсутствии пастбищного содержания скота (стойлового содержания и подвоза кормов с поля) коэффициенты энергетической эффективности всегда ниже единицы (при откорме крупного рогатого скота — 0,3, в молочном скотоводстве — 0,4). Тогда как при пастбищном содержании на одну калорию продукции скотоводства тратят меньше энергии, чем потратили. Становится понятным, почему в развитых странах мира низкая распаханность земель, а корм из пастбищ обеспечивает 40—70 % годовой его потребности в кормлении коров и молодняка крупного рогатого скота. Стоимость органических удобрений (которых в Украине уже нет) в приросте урожайности кукурузы на силос в 2 раза ниже, чем с применением минеральных удобрений. Поэтому в странах с высоким уровнем распаханности земель уровень потребления мяса, твердых сыров значительно ниже, чем в других странах, а соответственно, низший уровень в рационах населения животных белка и жиров. При уровне распаханности сельскохозяйственных угодий свыше 75% в 30 странах мира, включая Украину, уровень экспорта сельскохозяйственной продукции на 1 гектар пашни в 3,8 раза (в т.ч. молока и мяса — 4,5), ВВП на одного жителя — в 3,6 раза ниже, чем в следующей группе из 28 стран с уровнем распаханности 60—75 %.
И еще один феномен можно отметить в молочном скотоводстве. В странах с высоким уровнем молочной производительности животных на одну условную голову (крупный рогатый скот + овцы) приходятся в 1,5—3 раза больше пастбищ и многолетних трав, чем в среднем по странам мира, в т.ч. в Украине. В Украине на пахотных землях имеют место активные эрозийные процессы по такой основной причине: около 7,3 млн гектаров пашни (22 % от площади пашни) имеют крутизну склонов больше 30, а 13,3 млн гектаров (40%) — 1—30 на которых допустимо выращивание в основном лишь таких культур, которые почти круглый год удерживают дернину (многолетние травы, озимые культуры и тому подобное). В Украине же наращивают площади таких эрозийно-опасных культур как кукуруза на зерно, подсолнух, овощи и тому подобное вместо того, чтобы часть склоновых земель перевести в пастбища. Эти страны с высоким уровнем производительности коров являются наиболее экономически развитыми — валовой внутренний продукт на одного жителя в 15 и 20 раз выше, чем в среднем по странам мира и в Украине.
То есть, без развития всей национальной экономики развитие молочного скотоводства невозможно, а с учетом технологических расходов — экономически недосягаемо.
Если молокозавод, который в основном производит масло сливочное (22 кг молока на 1 кг масла), а озадки возвращает назад производителям молока или же продает другим молокозаводам, то практически вся стоимость молока-сырья приходится только на масло сливочное. Если же привлечь инвестиции и установить цех по производству обезжиренного сухого молока, то стоимость молока-сырья может распределиться так: до 50% — на озадки (сырье для производства сухого молока), а 50% — на сливки (сырье для производства масла сливочного). Если сырье в расходах занимает 80% ко всем расходам, то молокозавод по производству масла сливочного и сухого обезжиренного молока (СОМ) за молоко-сырье может заплатить на 40 % больше, чем молокозавод по производству только масла животного и получить одинаковую рентабельность производства. То есть, одинаковую цену не все молокозаводы могут заплатить первичным производителям молока-сырья. Поэтому еще с 30-х годов прошлого века много стран мира создавали единые фонды расходов на оплату молока (несколько процентов от каждого проданного центнера молока), что поступает из заводов, которые специализируются на производстве более прибыльной продукции (сухое молоко, казеин, твердые сыры, кисломолочная продукция и тому подобное), и доплачивали молокозаводам низшей прибыльности (а то и убыточности) — производителей преимущественно масла сливочного.
При отсутствии таких механизмов управления ценообразованием много молокозаводов не могут заплатить за молоко-сырье рыночную цену, а потому для них возникали три варианта стратегии — остановить производство, платить низкую цену за сырье или же заниматься фальсификацией.
По сообщению Владимира Чопенко на украинском рынке фальсификация 15—20 лет тому назад достигла таких масштабов, что возникла проблема с закладкой натурального масла в Госрезерв и резерв Минобороны. Глава Всеукраинского аграрного совета Андрей Дикун убежден, что «базаром» правит по своему усмотрению молочная мафия из директоров по закупке сырья, а не цена спроса и предложения. Основанием для этого вывода стало отсутствие логики в ценообразовании: закупочные цены на молоко для первичных производителей падают, а цены в магазинах в Украине и в мире растут. В настоящее время на основе анализа образцов из торговых сетей по разным данным (Ассоциация производителей молока, Совет директоров молочных предприятий Украины и тому подобное) фальсификатом (обнаружены жиры немолочного и неизвестного происхождения) является 40—60 % масла сливочного, 50 — твердых и плавленых сыров, 40% — сметаны. Например, ассортиментная фальсификация сливочного масла (замена до 30—80 % молочного жира значительно более дешевым растительным или другим животным), замена какой-то части молочного жира и молочного белка более дешевыми до 2—5 раз растительными компонентами (производство 1 т кисломолочного сыра из 3 т молока вместо 6—8 т — по технологиям) становится основным фактором достижения высокого уровня рентабельности переработки молока-сырья. Следует добавить, что стоимость анализа 1 образца продукта достигает 1,5—2 тыс. грн из-за высокой стоимости соответствующего оборудования (свыше 100 тыс. долл. США). Успешная проверка нескольких сотен тысяч торговых точек, где реализуется молочная продукция, по методологии отбора образцов из торговых сетей, как видим по стоимости анализов, является нереальной. Тем более что есть также коррупция и пострадают после финансовых проверок в большей степени молокозаводы с низким уровнем фальсификации.
Что же необходимо в первую очередь сделать? Мир в этой проблеме давно определился — проводит мониторинг расходов технологических ресурсов, цен и налогов на продукцию на всей маркетинговой цепи (производство-переработка-хранение-транспортировка-торговля). Такие попытки принимались еще во времена, когда министром аграрной политики был Юрий Мельник. Потом эту попытку делали следующие аграрные главы и Премьер-министры Украины, которые давали задание проверить обоснованность цен на молоко Антимонопольному комитету, который осуществлял соответствующие «справедливые» карательные мероприятия за «безосновательное» снижение закупочных цен на молоко для промышленной переработки. На сегодня продолжают планировать проведение встречи с ключевыми переработчиками, чтобы обсудить ситуацию, и с сожалением отмечают, что переработчики отказываются от таких встреч.
Что будет, если участники рынка молока и молокопродуктов все же сядут за стол переговоров? Ничего. Никто не знает, что предлагать во время этих переговоров. Мы свыше 15 лет предлагаем разработать (и разрабатываем по ограниченному набору конечной продукции) межотраслевые балансовые модели молокопродуктового подкомплекса, с помощью которого можно посчитать возможные уровни цен, которые могут получить первичные производители, в зависимости от комбинации и структуры конечной продукции молокозавода, что может быть изменено после привлечения дополнительных инвестиций в перерабатывающее предприятие, например, в производство сухого обезжиренного молока (СОМ) и тому подобное.
В целом, существует пять взаимозависимых вариантов эффективности функционирования молокопродуктового подкомплекса: 1) преодоление монополизма молокозаводов и создание фермерских кооперативов по переработке и реализации продукции (пока посредники или трейдеры (собиратели молока) доминируют в интеграционной цепи и работают с наличностью — черным налом); 2) привлечение инвестиций и увеличение глубины переработки (стоимость молока-сырья переводится на большие объемы конечной продукции), а тогда конечная продукция становится дешевле; 3) создание фондов высокоприбыльными молокозаводами для поддержки заводов, в которых глубина переработки невысокая из-за отсутствия инвестиций (при их отсутствии государственная инвестиционная поддержка молокозаводов с низкой глубиной переработки может привести к избытку предложения и убыточности всех молокозаводов); 4) организация молочных кластеров; 5) фальсификация продукции по качеству, ассортименту, стоимости и информации.
В основе объективного решения этих пяти вариантов эффективности лежит разработка межотраслевого баланса молокопродуктового подкомплекса «затраты — выпуск», с помощью которого определяются реальные расходы каждого участника интеграционного взаимодействия — от первичного производителя до потребителя. Информационная аналитическая система по данным выхода (выпуска) конечной продукции каждого молокозавода и на входе — поступление молока с известным содержимым жира и белка позволит контролирующим государственным органам за считанные секунды определять процент фальсификата и необходимости проведения аудита. Правда, необходимо отменить коммерческую тайну в украинском исполнении.
В завершение несколько слов о модном мероприятии: создании молочных кластеров. В Украине в их создании принимают участие конкуренты — инвестиционные компании и агрохолдинги. Кластер, куда входят несколько десятков мелких крестьянских хозяйств, которые содержат по 5—10 коров, должен только производить молоко. За рубежом успешный фермер может нарастить мощность фермы, но ему необходимо дополнительно купить землю, выкупить у фермеров квоты на реализацию молока, иметь соглашения с фермерами на вывоз избытков органических удобрений и тому подобное. При таком развитии событий фермеры повышают цену на землю и стоимость квот. В ЕС и США система законодательства построена таким образом, что крупные предприятия не могут поглотить мелкие фермерские хозяйства, но эффект масштаба достигают через кластерную организацию — последние предоставляют услуги первым: обеспечение кормами, ремонтным молодняком, утилизируют органические удобрения, откармливают бычков и тому подобное. В кластере близкие и далекие фермеры-соседи поставляют кормы, а от крупной фермы получают и выращивают для нее ремонтных телок, бычков, на их земли вывозятся органические удобрения и тому подобное. Создание мощного предприятия гарантирует ему низкие производственные расходы, а владельцы маленьких ферм становятся его компаньонами с гарантией функционирования в конкурентной среде.
При всех направлениях реформирования молочной отрасли постоянно остается первоочередная задача — достижение справедливого распределения цены конечной продукции между всеми участниками интегрированного производства. Без этого Украина действительно может остаться без собственных молочных продуктов и органических удобрений (соответственно потери плодородия почв). Конечный итог более чем плачевен — ни одна отрасль сельского хозяйства Украины не имеет прозрачности в своем функционировании, а потому незначительная часть предприятий достигает своего «развития» за счет других. Это путь к самоуничтожению.
