Партийные неолибералы, такие, как я, взывавшие в начале 1990-х к открытию рынка капиталов, питали особые надежды. Но будущее, о котором мы мечтали, так и не наступило. Мы видели, как сильно мировая система относительных цен угнетала бедных: как дeшевы были товары их экспорта и как дороги были промышленные товары, которые им нужно было ввезти в целях индустриализации и развития.
«Почему бы не упростить переток капитала и не поощрить крупные заимствования бедными у богатых?» — говорили мы. Большие кредиты могли бы сократить время, необходимое бедным странам, чтобы догнать богатые по промышленному развитию и уровню жизни.
Именно крупные кредиты и займы сыграли ключевую роль в конце XIX века: Канада, Запад США, Австралия, Новая Зеландия, Чили, Аргентина, Уругвай и Южная Африка обязаны своим развитием притоку капитала вековой давности.
Но на этот раз вышло по-другому. Вместо перетока капитала от богатых к бедным возник обратный переток: от бедных к богатым полноводной рекой он направился в США, индекс притока капитала которых сегодня больше, чем где и когда бы то ни было.
Но что питает этот приток? Первый источник — усилия центробанков по снижению курсов валют, что даeт предпринимателям ценный опыт экспорта в развитые страны.
Второй источник — инвесторы, опасающиеся потерь на развивающихся рынках после кризиса 1990-х, техноэнтузиасты, которые надеются поймать птицу удачи технологического бума США, и богачи третьего мира, полагающие, что счeт в Дойче Банке — неплохой вариант на случай побега из страны на учебном самолeте или в резиновой лодке.
Каждый из них внeс свой вклад в приток денег в США, которые теперь могли инвестировать много больше, чем сумели накопить. Экономика США стала — и остаeтся — гигантским пылесосом, всасывающим свободную наличность мира.
Поэтому у тех из нас, кто ещe хочет отважно защищать международный перелив капиталов, есть лишь два довода. Первый и главный: органы, регулирующие капитал, создают идеальные условия для масштабной коррупции. При наличии органов, регулирующих перемещение капитала, люди, которым очень нужно перевести его за рубеж, ничего не смогут сделать, пока не найдут услужливого бюрократа. Но рыночная экономика, чтобы оставаться эффективной, должна исключать причины и возможности для подкупа, или же она превратится в другой, худший вид экономики.
Второй, возможно, приток капитала в США был и остаeтся оправданным: есть, может, что-то уникально ценное во вложениях в Америку сегодня. (Но в таком случае, если выгода от вложений столь высока, почему сами американцы не сберегают больше — как отдельные граждане, так и правительство, — чтобы получить еe?)
1960—1985 гг. были эрой финансирования развития такими общественными институтами, как Всемирный Банк — кризисы рынка и недоверие к правительству затрудняли получение кредита бедной страной у частных лиц. 1985—2000 гг. стали эрой финансирования развития за счeт кредитов частного капитала странам, избравшим рыночную или согласованную с рынком политику, от которых ожидали высокие прибыли и быстрый рост.
Первая эра не принесла успеха. Глядя на возврат капитала в США, трудно сказать, что успех имела и вторая эра. Хорошо, что рабочие и предприниматели Мексики расширяют опыт экспорта и достаточно успешны для поддержания положительного сальдо торгового баланса с США. Но обратная сторона медали положительного сальдо — вывоз капитала. Должен ли бедный Мехико финансировать дальнейший прорыв капиталоeмкой экономики США?
Для партийного неолиберала, к коим отношу себя и я, невозможно пожелать даже минимального, но контроля над потоками рискового капитала в целях их обуздания. Рынок капиталов может ошибиться в инвестициях, но правительство ошибeтся точно, а поводов для коррупции среди бюрократов лучше избегать.
Однако надежда на повторение опыта конца XIX века (пока) себя не оправдала. В отличие от лучших дней либерализма, деньги мира богатых просто не хотят отдавать отставшим экономикам бесценный дар быстрого и успешного развития.
Дж. Бредфорд ДеЛонг — профессор экономики Калифорнийского университета в Беркли, бывший помощник министра финансов США при президенте Клинтоне
