«Зерновая дискуссия» в Украине становится перманентной и либо же освещает полное невосприятие принципов рыночной экономики, либо является откровенным прикрытием определенных бизнес-интересов. В прошлом году темой разговоров были постановления Кабмина, которые сначала запретили экспорт зерна, а позже модифицировались до введения экспортных лицензий. А начиналось все это с невинных очередей возле припортовых зерноэлеваторов, которые так хотелось трансформировать в очереди в кабинеты.
Повод для дискуссии в этом году еще более серьезный — беспрецедентная засуха. (Кое-кто говорит — засуха, но нардеп Татьяна Засуха, понятно, ни в чем не виновата). Но спросим в миллионный раз, действительно ли погода определяет все в нашем селе? Она ли виновата во всех его бедах? Попадут ли помощь и ресурсы по назначению и независимо от расстояния, а главное — от приверженности к власти? Ответы известны. Некоторые из них уже дает Генеральная прокуратура.
На мой взгляд, отечественная зерновая проблема заключается в отсутствии целостной и действенной системы регулирования аграрного рынка. Скажете — сложная задача, но почти во всех европейских странах проблема решена на единой основе. В Украине на эту тематику, без сомнения, потрачено немало бюджетных средств, но почему- то целостной разработки, которая бы удовлетворила практиков, до сих пор нет. Тем временем теория зернового вопроса действительно поражает как глубиной, так и историческими корнями. В ней отображены позиции двух научных направлений: сторонников вмешательства государства в экономику — их называют патерналистами, и сторонников экономической свободы, или как их еще называют — экономических либералов. Либералов сейчас в Украине модно хулить, хотя ничего лучшего, чем свободная экономика, для самой экономики нет.
Типичным примером абсолютного вмешательства государства в экономику является экономическая система социализма, которую еще помнят немало читателей. В основе «успехов» Кубы или Северной Кореи в сельском хозяйстве лежит государственный дерижизм советского типа. В Украине сегодня можно услышать призывы к копированию «шведского социализма», но ведь эта экономическая модель в сельском хозяйстве полностью основывается на частной собственности и свободной экономике. Примером либерально ориентированной экономики являются США, Великобритания, Нидерланды. Мы восхищаемся качественными товарами из Сингапура или Малайзии, но эти страны радикально изменились именно благодаря либеральной экономике! Наши соседи поляки, чехи или венгры подняли свою экономику именно благодаря либеральным подходам в переходный период.
В этих и других странах государственное вмешательство в аграрную сферу тоже имеет место, но оно осуществляется в формах и способах, которые не отрицают рыночный механизм, а только его дополняют. Попробовали бы правительства Нидерландов, Венгрии или Польши летом ввести своим постановлением экспортные лицензии на зерно — это, наверное, был бы последний принятый ими документ. Дело там налажено так, что можно подумать, что засуха обходит эти страны, а правительство научилось руководить погодой. Нет, дело в другом — там правительства разработали и воплощают рациональную и приемлемую аграрную политику, согласно которой каждый знает, что делать, на что надеяться и какой помощи или противодействия можно ожидать. Этим ограничивается государственное вмешательство в экономику села.
У нас же госуправление в агросекторе основывается на подзабытой уже теории и практике меркантилизма, и носители этих взглядов по большей части, кажется, не осознают этой связи. В отечественном исполнении это звучит так: чем больше хлеба соберем, чем больше сахара произведем, чем больше масла в «закромах Родины» — тем богаче страна. Однако уже сотни лет назад было известно, что успех владельцев земли зависит не столько от количества собранного урожая, сколько от способности мещан купить его. Еще тогда люди понимали, что только проданное зерно приносит экономический результат, зерно на хранении приумножает расходы. И тогдашние руководители (кстати — самодержцы) разделяли эти взгляды. Теперь нет кому и кого убеждать. А руководители такие мудрые, что дают указания ученым. Из опыта скажу — на сотни научных статей по вопросам аграрной политики — ни одной реакции органов власти. Но это и не удивительно, они заняты борьбой за власть.
Приблизительно в середине XVII века экономическая теория претерпела существенные изменения: на арене появляется либерализм. Именно тогда во Франции зародился принцип «laissez faire, laissez passer», в свободном переводе означающий «меньше вмешиваться, меньше препятствовать», а в современной трактовке — «меньше государства в экономике». «Отец» рыночной экономики Адам Смит тогда установил, что существуют неоспоримые политические, философские и экономические основания отрицать государственное вмешательство в народное хозяйство. Изучая зерновую проблему, он сделал вывод, что высокая цена на зерно — это ни что иное, как сигнал рынка для производителей: вкладывайте больше денег в производство зерна. Мы не только пытаемся «глушить этот сигнал», но и додумались до того, чтобы отдать экономическое предпочтение тем, кто зерном торгует.
Характерно, что во времена другого, не менее известного экономиста Давида Рикардо, в Англии была почти такая же зерновая ситуация, как сегодня в Украине: нестабильные урожаи, разбалансированный рынок, значительное развитие внешней торговли, рост цен. В урожайные годы английские землевладельцы активно выступали за свободную внешнюю торговлю, а вот в неурожайные — внутренние факторы вынуждали их активизировать импортные потоки. Ключевым вопросом было — экономическая свобода или регулирование рынка (внешнего и внутреннего). Владельцы земли требовали протекционизма и защиты интересов «отечественных производителей», но немало капиталистов требовали свободной торговли, в частности права покупать более дешевое сырье и продукты там, где это выгодно.
Рикардо был крупным землевладельцем (его посмертный капитал оценивают в нынешних ценах в $100 млн.), и поэтому должен был бы быть сторонником государственного вмешательства в зерновой вопрос. Однако он решительно и аргументировано доказал: любое административное вмешательство идет во вред сельскому хозяйству, а особенно — экономике в целом. Цель любой торговли, без которой каждый бизнес теряет смысл — использовать конкурентные преимущества. Если эту возможность субъекты бизнеса теряют, экономика перестает быть рыночной.
Экономическая теория — не просто слова. Новая Зеландия является типично аграрной страной с явной экспортной ориентацией. Местные правительства на протяжении прошлых десятилетий активно внедряли политику государственной поддержки аграрной сферы. Особое внимание сельскому хозяйству было гарантированным и нерушимым. Новозеландские фермеры имели относительно высокие производственные показатели, сельское хозяйство динамично развивалось, требуя все новых и новых ресурсов. И вот, в конце прошлого века, правительство и фермеры столкнулись с неожиданной проблемой: продукция их полей и ферм стала стремительно терять конкурентные позиции, тогда как у государства уже не хватало средств для того, чтобы удержать ситуацию под контролем. Назревал невиданный для этой страны кризис. И тогда новое правительство решило: хватит поддерживать аграрную сферу в предыдущих формах. Аграрная сфера должна сама себя содержать, да еще и платить налоги. Болезненное, отважное, по украинским меркам, это чрезвычайно смелое, но и самоубийственное решение. В течение десяти лет почти 10% фермеров обанкротились, количество работников аграрной сферы сократилось на треть. Казалось, кризис неотвратим. Однако специальные социальные и экономические программы подготовили село к структурным изменениям. Но за некоторое время и до сегодня новозеландская сельскохозяйственная продукция не только вернула себе конкурентоспособность, но и стала чуть ли не самой дешевой в мире. (Один из создателей современной украинской аграрной политики уверял недавно — это неудачный пример. Потому что Новая Зеландия, мол, продолжает выделять значительные суммы, замаскировав их под статьей бюджетных расходов «защита биоразнообразия». Но между защитой биологического разнообразия, что для этой страны чрезвычайно сложная задача — это подтвердит каждый биолог, и адресным расходованием средств для конкретного агропредприятия в конкретной области, существует такая же разница, как между вычислительной машиной «Искра-132» и современным компьютером).
Как справедливо утверждал известный польский экономист Лешек Бальцерович, «рынок иногда бывает неэффективным, но стоит ли его из-за этого заменять на еще менее эффективную «волосатую руку» чиновника, который часто путает свой карман с государственным интересом?» Многие украинские чиновники и титулованные экономисты, воспитанные на экономическом учении Маркса—Ульянова, говорят «да». Еще и ссылаются на труды либеральных экономистов, которые справедливо замечают: рынок несовершенен. Но ведь тысячи других трудов, в том числе отечественные практика и опыт доказывают: эффективность и совершенство государства в тысячу раз хуже. Что может наше государство — учить, лечить, бороться с преступностью, писать законы, организовывать дорожное движение?
Поэтому мы позволим себе не согласиться с теми, кто желает поруководить аграрным рынком. Пусть управляются в чем-то другом. Потому что для любого рынка лучшие лекарства — свобода перемещения товаров, свободное предпринимательство и оптимальная регуляторная политика.
