Окончание. Начало читайте — «День» № 185-186
МЕХАНИЗМ ТЕРРОРА
Во второй половине 1921 года в охваченных катастрофической засухой южных губерниях Украины продовольственный налог собирали методами отмененной продрозверстки. Хлебозаготовители знали, что реквизиция жалкого урожая обрекает крестьян на голод, но делали свое дело. Юг был охвачен антисоветскими восстаниями, и исключение хлеба, как оказалось, подавляло их более эффективно, чем военная сила. Как раз тогда Сталин понял, что тяжело голодающие крестьяне не способны на сопротивление.
«Сокрушительный удар» содержал в себе четыре последовательно проведенные акции: 1) конфискацию всего имеющегося у крестьян продовольствия длительного хранения; 2) блокирование ограбленных крестьян в их жилищах; 3) блокирование сообщений о вызванном конфискацией голоде; 4) предоставление под фанфары крестьянам, которые испытали «продовольственные трудности», государственной помощи в случае их способности выращивать новый урожай в колхозах и совхозах. Между конфискацией еды и предоставлением продовольственной помощи выдерживалась дистанция по меньшей мере в четыре-пять недель. Ценой голодной смерти своих ближних и соседей крестьяне должны были понять, что в колхозе следует работать с полной отдачей.
1 января 1933 года генсек направил руководителям Украины телеграмму с требованием объявить крестьянам, чтобы они сдавали государству «ранее разворованный и спрятанный хлеб». Тех, кто сдавал хлеб добровольно, он обещал не репрессировать. «Все остальные» должны были быть наказаны в соответствии с законом от 7 августа 1932 года (известном в народе как «закон о пяти колосках»). Сталин знал, что урожай был изъят хлебозаготовителями или потерян из-за халатности незаинтересованных в нем крестьян. Смысл телеграммы заключался в установлении «всех остальных», то есть в обыске каждого крестьянского жилища, что давало возможность изымать все продовольствие. В стране тем временем разворачивалась мощная пропагандистская кампания, призванная представить крестьян виновниками «продовольственных бедствий» в городах. Газеты сообщали о скрытых от государственного учета «подземных пшеничных городах». Перед киносеансами демонстрировались репортажи об обнаруженных чекистами «черных амбарах» в колхозах и «черных ямах» в крестьянских усадьбах.
Крестьяне действительно старались сохранить для себя часть урожая. Во время выборочных (в декабре 1932 года) и сплошных (в январе 1933 года) обысков у них было изъято 1,7 млн пудов зерна. Но сравним эту цифру с выкачанным ранее заготовителями хлебом — 223 млн пудов. Село не имело сокрытых запасов хлеба. Не хлебозаготовки стали причиной Голодомора первой половины 1933 года!
Конфискация имеющегося продовольствия происходила под надзором чекистов бригадами, которые формировались из посланных из городов рабочих и служащих и местных членов комитетов малоимущих крестьян. На протяжении трех предыдущих лет хлебозаготовки осуществлялись подчеркнуто демократически: на общих собраниях бедняки разверстывали между дворами спущенный на село план. Поэтому у них сложились напряженные отношения с основной частью села — теми, кто производил сельскохозяйственную продукцию. Следует принять во внимание и то обстоятельство, что после изъятия хлеба бедняки голодали еще тяжелее, чем другие, потому что не имели хорошо организованного приусадебного хозяйства. Их не нужно было уговаривать изымать для самих себя продовольствие у соседей. Через несколько недель вся сельская местность, кроме пограничных районов Полесья, была очищена от еды.
Информационная блокада вызванного хлебозаготовками общесоюзного голода распространилась, как это понятно, и на голод, вызванный конфискацией всего имеющегося продовольствия в регионах, где действовали чрезвычайные комиссии. Эта блокада не отразилась в документах, но длилась вплоть до декабря 1987 года, а потому не нуждается в письменных доказательствах. Физическая блокада Украины и Кубани была организована в соответствии со сталинской телеграммой от 22 января и распространена на Нижневолжский край 16 февраля 1933 года. Настоящие документы опубликованы.
Можно ли ожидать документальных доказательств о конфискации всего продовольствия? В ноябре 1932 года Староминский райком ВКП(б) Северо-Кавказского края санкционировал такое наказание для жителей станицы Новосельская: «Применить наиболее суровые меры влияния и принуждения, осуществляя изъятие всех продуктов питания». Узнав об этом, председатель Совнаркома СССР В. Молотов в письме секретарю ЦК КП(б)У — М. Хатаевичу назвал такую санкцию «небольшевистской» (Кондрашин В.В. Голод 1932—1933 годов: трагедия российской деревни. — М., 2008. — С.216).
Таким образом, невозможно надеяться на документальное подтверждение того звена в действиях Кремля, которая была ключевой в системе доказательств геноцида. Тем не менее, тысячи свидетелей Голодомора, которые выжили, подтверждают факт полной очистки сельской местности Украины и Кубани от продовольствия. В октябре 2016 года издательство «Кліо» выпустило 800-страничную книгу «І чого ви ще живі?». Татьяна Боряк сформировала ее из нескольких строк в каждом из опубликованных воспоминаний, которые удостоверяли конфискацию всей еды. Книга является документальным доказательством того, что государство создало для крестьян условия, несовместимые с выживанием. Косвенным доказательством геноцида является сама смерть миллионов крестьян от голода.
КОЛИЧЕСТВО ЖЕРТВ
С какими представлениями о Голодоморе мы подходим к 85-й годовщине наибольшей в тысячелетней истории украинского народа трагедии? К сожалению, тезис Г. Лемкина о принципиальном отличии геноцида украинцев в СССР от геноцида евреев в гитлеровской Германии до сих пор не усвоена людьми, которые будут иметь полномочия выступать перед международной общественностью. Как и раньше, они станут утверждать, что советская власть охотилась на украинцев за то, что они были украинцами. Их не убедило даже возвращение руководителей современной России к предреволюционным представлениям об украинском народе. Подобно господствующим кругам самодержавной империи, путинские идеологи теперь отказывают ему в существовании, когда утверждают: «Мы — единый народ!». Ведь им нужна и территория Украины, и ее население, и тысячелетняя история украинского народа. Трудно себе представить, чтобы немецкие национал-социалисты когда-либо горели желанием принять евреев в свои объятия.
Отождествление Голодомора с Холокостом всегда влияло на экспертные оценки количества жертв украинской трагедии. У представителей диаспоры был один критерий: назвать цифру, которая приближалась бы или даже превышала устоявшуюся оценку жертв Холокоста. Сначала в их заявлениях фигурировали 3-4 млн жертв Голодомора, позже стала популярной цифра 7 млн, случались и более высокие оценки — 10 или даже 14 млн. Авторитетный в кругах диаспоры демограф Владимир Кубийович не осмеливался давать собственную цифру, потому что советская статистика народонаселения была строго засекречена, но имеющиеся в его времена экспертные оценки комментировал так: «Если бы принять эти числа, нужно было бы консеквентно допускать очень сильный прилив людей из других республик в Украину, в частности в села, чтобы уровнять эти огромные потери. Относительно такого массового прилива неукраинского населения в села Украины нет никаких данных».
Когда советская демографическая статистика открылась, стало возможным назвать более-менее точную цифру потерь от Голодомора. Ведь до и после трагедии существуют переписи населения и есть возможность на основании многих данных оценить их достоверность и внести соответствующие поправки. Результаты многих авторов, которые опирались на анализ демографических процессов (С. Виткрофт, С. Максудов, С. Пирожков, О. Рудницкий и др.), отличаются, но несущественно, в отличие от предыдущих (до 1990 года) экспертных оценок, которые брались «с потолка». На протяжении многолетней работы американский демограф Олег Воловина вместе с работниками Института демографии и социальных исследований Аллой Ковбасюк, Наталией Левчук, Омельяном Рудницким и Павлом Шевчуком определили все параметры потерь. В итоге вышло, что прямые потери населения от голода за 1932—1934 гг. составляли 3941 тысячу лиц, а непрямые (дефицит рождений) — 1122 тысячи, в сумме — 5063 тысяч лиц. Размерность этих результатов более-менее совпадала с расчетами других демографов. Однако Виктор Ющенко настаивал на «настоящей цифре» в 10 млн человек. Поэтому группа Воловины—Рудницкого в поданной справке в Апелляционный суд г. Киева, где рассматривалось дело о Голодоморе, ввела понятие кумулятивных потерь (потери, вызванные невозможностью умерших и нерожденных принимать участие в воссоздании народонаселения) круглым числом 5 млн лиц. Кумулятивными потерями могла бы считаться и десятикратно высшая цифра, все зависит от принятого в таком расчете числа поколений. Выполняя указание Президента Украины, демографы делали по принципу «на, подавись», но не кривили душой. Старший следователь СБУ А. Дудченко, который направил уголовное дело № 475 в суд, оставил только цифру прямых и непрямых потерь. Она и фигурировала в судебном вердикте (Геноцид в Украине 1932—1933 гг. по материалам уголовного дела № 475. — К., 2014. — С. 390, 444).
Кстати, в постановлении А. Дудченко и заместителя Генерального прокурора М. Голомши о направлении уголовного дела № 475 в суд была употреблена абсолютно правильная формула обвинения: «Преднамеренное лишение жителей сельской местности Украины всех продуктов питания и доступа их к еде. Что повлекло массовое убийство голодом представителей украинской национальной группы как таковой, поскольку абсолютное большинство сельского населения составляли украинцы, а абсолютное большинство украинцев составляли крестьяне» (с. 392).
Сейчас актуально: разработка мероприятий, с которыми Украина должна выйти на международную арену с вопросом о квалификации Голодомора 1933 года как геноцида. Этому заданию нужно подчинить возможности государственных органов и силы научных работников.
