Это был необыкновенный ребенок. В четыре года он лишился матери и, по сути, оказался предоставлен самому себе — играл в одиночестве, друзей почти не имел. Нет, не подумайте — отец мальчика, состоятельный дворянин Этьен Паскаль, живший в столице живописнейшей французской провинции Овернь, городе Клермон-Ферран, и занимавший там должности президента палаты сборов и налогов, а затем городского судьи — отец мальчика обожал своего сына Блеза, к тому же был не лишен педагогических способностей. Овдовев, Этьен решил не жениться вторично и целиком посвятить себя воспитанию сына, удивительная талантливость которого проявилась очень рано.
Судите сами. В 10 лет ребенок, страстно тянувшийся к математике, стал настойчиво просить отца рассказать ему об основных законах геометрии. Этьен Паскаль, желая развить в сыне ум, а не память (потому и не требовал никогда ничего заучивать), отделался весьма общим ответом. Тогда мальчишка Блез самостоятельно переоткрывает заново (!) законы Евклида (при этом прямую он называет палкой, круг — колесом и т.д.). Отец, наблюдая за успехами сына, приходит к радостному выводу: он будет великим математиком!
И действительно. Говоря о Блезе Паскале (1623—1662), мы с полным правом называем его одним из создателей современного естествознания. Речь идет о гениальном ученом, изобретшем (в 18 лет!) первую в мире счетную машину — «прабабушку» арифмометров и компьютеров, решившем загадку атмосферного давления (при этом была опровергнута знаменитая истина древних: «природа не терпит пустоты»), заложившем основу для новых идей в теории вероятностей, о создателе теории равновесия жидкостей, о математике, вплотную подошедшем к открытию начал дифференциального исчисления (еще до Ньютона и Лейбница!).
Но у нас дальше пойдет речь не о Паскале — корифее математики и физики, а о его философских и литературных произведениях. После 1648 года (некоторые биографы связывают это исключительно с резким ухудшением здоровья нашего героя, с углублением его духовного кризиса, проводя даже параллели с Гоголем, что вряд ли отражает всю сложность проблемы) фокус внимания Паскаля постепенно смещается с изучения количественных законов окружающего нас материального мира — на познание «вечных вопросов», предельно, жизненно важных для каждого человека во всякую эпоху, и в ХVII веке, и в ХХI: что такое жизнь и смерть, добро и зло, как может человек противостоять враждебному миру, в чем смысл истинной веры и познания Бога, почему драгоценно милосердие? За 350 лет, отделяющих нас от времени, когда жил Паскаль, казалось бы, изменилось решительно все: устройство общества, политические режимы, обычаи людей, отношение к религии, ценность человеческой жизни... И все же мысли, высказанные Блезом Паскалем в удивительном сочинении свободной формы, над которым он трудился в последние годы жизни (это и философский трактат, и сборник афоризмов, и заметки о смысле жизни, и своеобразная повесть; Вольтер, опубликовавший в ХVIII веке это создание Паскаля, назвал его просто: «Мысли», и очень скоро к Паскалю-писателю пришла всемирная слава) — удивительно современны и сейчас, как, впрочем, и всегда. Предоставим слово самому Паскалю, чтобы проследить за ходом его размышлений.
Почему столь несовершенен род человеческий, почему он так привержен слепой суете, неспособен «удалить хоть на мгновение свой взор от низких вещей, окружающих его, и посмотреть на Вселенную во всем ее величии» (и как раз по этой причине, отмечает Паскаль, все на земле показывает либо нищету человека, либо милосердие Бога)? Потому что человек не в состоянии понять, что и наша просторная земля, и вообще весь видимый мир — лишь незаметная песчинка в бесконечном лоне природы. «Вселенная — бесконечная сфера, центр которой повсюду, а окружности нет нигде» — эта формула Паскаля стала классической.
Что же такое человек в сравнении со всемогущим Богом и бесконечной Вселенной? Тот, кто принимает «бездомную» (то есть, по Паскалю, низвергнувшую Бога модель мироустройства), испытывает — вольно или невольно, сознательно или нет — такие чувства: «Я не знаю, кто меня послал в мир, что такое я. Я в ужасном и полнейшем неведении. Я вижу со всех сторон только бесконечности, которые заключают меня в себе, как атом; я как тень, продолжающаяся только мгновение и никогда не возвращающаяся. Все, что я сознаю, это только то, что я должен скоро умереть; но чего я больше всего не знаю — это смерти, которой не умею избежать. Как я не знаю, откуда пришел, так же точно не знаю, куда уйду... Вот мое положение: оно полно ничтожности, слабости, мрака».
Есть у Паскаля глубокое и проникновенное определение сути человеческой природы: «Человек — ничто в сравнении с бесконечностью, все в сравнении с ничем — середина между ничем и всем. Он бесконечно удален от понимания крайних пределов, конец и начало вещей неодолимо скрыты от него в непроницаемой тайне: он одинаково не способен видеть ни то ничто, из которого извлечен, ни ту бесконечность, которой он поглощается». Человек не может, продолжает великий французский философ, до конца познать ни Вселенную, ни истину, ни Бога, ибо главное в мире — само по себе просто, а мы, люди, состоим из двух противоположных, непримиримых начал (душа и тело), что не может не накладывать отпечаток на процесс познания.
Вряд ли возможно понять в полной мере смысл философии Паскаля в отрыве от живых противоречий эпохи, гениальным представителем которой он был. ХVII век — это время, когда буквально «перевернулась» старая, средневековая картина устройства мира, ставившая Бога в центр вселенского порядка (теоцентризм), а на ее место встало качественно иное, антропоцентрическое мировоззрение, объявлявшее человека мерой всех вещей и всемогущим творцом и преобразователем действительности. Было декларировано «величие независимого человека»; Паскаль же отнесся к подобным взглядам весьма и весьма скептически, видя в них, по существу, самообожествление человека , которое может иметь весьма и весьма опасные последствия (последующие 300 лет развития западной цивилизации показали, насколько он был прав, и не случайно такие разные философы ХIХ и ХХ веков, как Николай Бердяев, Лев Толстой, Карл Ясперс, Карл Густав Юнг, заявляли о своем глубочайшем уважении к Паскалю).
В самом деле, новое мировоззрение, безусловно, предполагало (явно или неявно), что человек в силах, благодаря своей собственной мудрости, сам определить и исполнить свое предназначение, абсолютно развить свои способности и силы — с тем, чтобы достичь полного и вечного господства над природой и создать совершенное общество (абсолютно совершенное!). Не случайно ХVI—ХVII века — это именно та эпоха, когда были написаны знаменитые утопии Томаса Мора и Томмазо Кампанеллы, послужившие впоследствии мощным стимулом для социалистических учений Нового времени. Паскаль же ставит вопрос о границах возможностей человека, и, более того, о его часто весьма сомнительном праве вмешиваться в основы устройства общества и природы. Нынешние социальные и экологические проблемы человечества свидетельствуют, что великий французский мыслитель оказался пророком...
Задолго до Гегеля Паскаль продемонстрировал блестящее умение мыслить диалектически. Человек в его понимании одновременно и велик, и ничтожен — в зависимости от того, насколько он выполняет волю Творца и судьбы. Вот знаменитые слова философа: «Человек — самый слабый тростник в природе, но тростник мыслящий. Незачем всей Вселенной ополчаться, чтобы раздавить его; пара, капли воды достаточно, чтобы убить его. Но если бы Вселенная раздавила его, то все равно человек был бы благороднее того, что его убивает, поскольку он знает, что умирает, знает и о том преимуществе, которое она имеет над ним. Вселенная же ничего об этом не знает. Итак, все наше достоинство состоит в мысли . Только она возвышает нас, а не пространство и время, которых нам не заполнить». И далее следует не менее знаменитый итоговый вывод: «Будем же стремиться хорошо мыслить: вот основание морали» (это — фундамент философского направления, известного как «рационалистическая этика» и идущего еще от Сократа; под этими словами, вполне возможно, подписался бы и наш Григорий Сковорода).
Великие мыслители прошлого — особенно те из них, которые ставят «вечные вопросы» этики и совести — это наш «золотой запас», принадлежащий не одной конкретной стране или эпохе, но всем странам и временам. Блез Паскаль, истинный гуманист и знаток человеческих сердец, человек, не только воспевавший милосердие (вот его слова: «Все тела, вместе взятые, и все умы, вместе взятые, и все, что они сотворили, не стоят единого порыва милосердия — это явление несравненно более высокого порядка»), но и сам, до последнего дня жизни творивший добро, раздавший почти все свое имущество бедным — из числа именно таких мудрецов.
