Если бы все законопроекты, заключенные этим государственным деятелем, стали действительными, Россия еще в начале XIX века, почти 200 лет назад, имела бы совсем другой строй. Но его реформаторская деятельность закончилась ссылкой в Сибирь, а все бумаги были опечатаны и надолго спрятаны от нежелательного глаза. Впервые о некоторых его законодательных идеях сообщил в прессе в 1847 г., и то за границей, декабрист М. И. Тургенев…
История знает немало имен, чьи идеи «опережали» время. К ним, безусловно, принадлежит и знаковая фигура Михаила Михайловича Сперанского (1772— 1839). Звезда этого политического деятеля появилась на небосклоне Российской империи, политико-правовая культура которой распространялась на протяжении нескольких веков и на украинское жизненное пространство. «Дней Александровых прекрасное начало» обещало, что новое царствование будет отличаться от стиля Павла I, деспотизм которого больно ударил по идее монархической власти. После того Александр I, желая укрепить самодержавие и упорядочить сложный механизм правления, искал в своем окружении подходящих людей. Сперанский оказался среди петербургского дворянства буквально случайно. Сыну священника из далекого села Черкутина Владимирской губернии по тогдашним нормам следовало унаследовать родительский приход. Но судьба, наверное, указала на него своим невидимым перстом и повела совсем по другому пути. Чрезвычайно способного ученика из Владимирской семинарии выбрали для только что основанной Александро-Невской семинарии в Петербурге. Его, как наиболее успешного семинариста, назначили преподавателем математики, физики, красноречия, а впоследствии и философии. У Декарта его поразило стремление вооружить науку точными методами, у Локка — теория «общественного договора» и «естественного права», а у Лейбница — принцип непрерывности, по которому во Вселенной все взаимосвязано.
Слухи о необычном семинаристе дошли до родовитого сановника О. Б. Куракина, который пожелал видеть его домашним секретарем. Первое поручение подготовить деловые письма Сперанский выполнил не только быстро, но и утонченным стилем канцелярского языка, далекого от культивируемой бюрократией Екатерины II высокопарности, мешавшей изложению ежедневных государственных дел. Кроме написания текстов, он давал уроки сыну князя, и к жалованию прибавилась существенная плата за секретарскую работу (400 руб.). В окружении этого сановника юноша перенял манеры высшего света, ведение деловых разговоров. А французская библиотека этого дома значительно обогатила его мировоззрение. Теперь никто уже не узнал бы в нем бывшего стеснительного провинциального семинариста.
После смерти Екатерины II карьера О.Б. Куракина круто поднялась вверх: он стал генерал-прокурором Сената, высшего государственного органа империи. Сразу началась и беспрецедентная карьера М.М. Сперанского: его освободили от духовного сана и перевели на статскую службу, присвоив чин титулярного советника, через несколько месяцев — коллежского асессора, который автоматически давал ему дворянство, а еще через несколько — коллежского советника. Невзирая на частую смену генерал-прокуроров при Павле I, М.М. Сперанский нужен был всем. Чрезвычайное трудолюбие, а главное — четкость текстов докладов («чистый слог»), умение улавливать главное делало его должность незаменимой при любом высоком чиновнике. Один из них, П. Х. Обольянинов, грубый и необразованный чиновник, ожидал увидеть в Сперанском боязливого подьячего, но к нему в кабинет зашел приятной внешности юноша, в уважительной, но без покорности позе, и не в обычном мундире, а в кафтане, в чулках и башмаках, в жабо и манжетах, с завитками и напудренный, как и требовала тогдашняя мода.
Почтенное место и при дворе Александра I продолжали занимать выходцы из Украины, одному из которых, Д. П. Трощинскому, предложена должность начальника уделов, главного директора почты, но важнейшая — докладчика и главного редактора при государе. В поисках опытного помощника тот остановился на Сперанском и поручил ему готовить тексты манифестов и указов, которые ознаменовывали начало каждого царствования. При дворе сразу началась борьба кланов за влияние на императора, в которую был втянут и Сперанский, способности которого заметил другой выходец из Украины В. П. Кочубей, тайно поручив заключать планы новой государственной институции — министерств, призванных в корне изменить отсталую коллегиальную систему управления отраслями. Поскольку В. П. Кочубей был назначен министром внутренних дел, то и М. М. Сперанского перевели туда же и поручили составить проект закона о свободных хлеборобах, служившем прообразом закона о ликвидации крепостничества, а также либеральное положение о евреях, как и целый ряд мероприятий для развития Одессы, в частности porto franco. Все проекты писал Сперанский и писал так, как никто до него. Его докладные Александру I стали образцовыми, он же учредил ведомственный журнал, в котором печатались отчеты верховной власти, законодательные акты, научные статьи как отечественных, так и переводных авторов о правлении в других европейских государствах. Император не сразу заметил, кому принадлежат новаторские идеи, и только когда В.П. Кочубей заболел, а М.М. Сперанский получил право личного доклада императору, тот узнал и оценил смекалку и наблюдательность их автора, а главное — умение сразу улавливать желание императора. Александр I уже не мог обойтись без Сперанского, и тот сопровождал его в поездках по стране, при осмотре военных частей. А при выборе правления Финским княжеством именно его мнение стало решающим: у него будет статус государства, а не губернии. Рассказывают, что на знаменитой эрфуртской встрече в 1808 г. Наполеон назвал его единственной светлой головой в России и даже предложил императору обменять его на одно из немецких княжеств. Пораженный всем новым, М. М. Сперанский на вопрос, нравится ли ему чужбина, ответил, что там действуют учреждения, а в России — люди.
Постоянное пребывание в свите императора изменило характер его службы: от канцелярской работы он перешел к непосредственной государственной деятельности, постепенно занимая наиболее весомое место среди приближенных лиц аристократического происхождения — П. О. Строганова, М. М. Новосильцева, А. Е. Чарторийского, О. А. Аракчеева. При обсуждении государственных дел император, не имея юридического образования, прислушивался к мнению статс-секретаря: их объединяли общие политические идеалы, европейские модели государственного управления. Не без влияния этих факторов должность государственного статс-секретаря была подкреплена и материально: он получил в 12-летнюю аренду мыс Лифляндской губернии с доходом в 12 тыс. рублей ежегодно.
По тайному поручению императора М. М. Сперанский начал состовлять план общей политической реформы с четким разделением сфер и функций высших органов власти, изложив свое видение проблемы в таких произведениях как «Размышления о государственном устройстве империи», «Записка об устройстве судебных и правительственных учреждений», «О духе правительства», «О коренных законах государства». Для России, знавшей только государево слово, постановка вопроса о даже ограниченном верховенстве права была революционными явлением.
Вслед за Шарлем Монтескье, правда на сто лет позже, М. М. Сперанский приходит к разделению власти на законодательную, исполнительную и судебную и пытается для каждой подобрать государственные институции, как местные, так и центральные, с разделением полномочий, причем монарх выступал объединяющим началом власти. Начал он с центрального государственного управления («Кто метет лестницу снизу»), возложив на государственную думу законодательную власть, исполнительную должен был обеспечивать правительственный сенат и министерства, судебную — судебный сенат.
Улучшение исполнительной власти осуществлялось путем упорядочение министерств, созданных в 1802 г. За образец взято четкое и симметричное разделение функций в центральных органах наполеоновской Франции. Каждое из министерств получило четкие полномочия, стройные штаты с выписанными обязанностями чиновников. Министры несли личную ответственность за состояние дел в своем ведомстве и должны были отчитываться перед государственной думой, депутатов в которую выбирал бы народ. Последнее стало причиной отклонения императором такого предложения, и этот смелый проект был воплощен в жизнь только в 1906 г. вследствие революции 1905—1907 гг. Поскольку финансовые дела России были очень заброшены из-за постоянных войн, М. М. Сперанский отдельно составил для министерства финансов «план», в котором, опираясь на теорию Адама Смита, предлагал соотносить расходы с достатками, проводя политику экономии государственных средств. Императору понравился его «план», где предлагалось оздоровить государственную финансовую систему путем прекращения печати ассигнаций, погашения внутреннего долга средствами, полученными от продажи государственных владений(!) представителям станов и иностранцам. Прекращалось жалование земель за службу, вводился налоговый сбор с дворян- землевладельцев, которые раньше его не выплачивали, а также вводились достаточно высокие пошлины на водочную торговлю в Малороссии и Остзейском крае, что нивелировало особый статус этих регионов в составе империи.
Согласовательную функцию всех ветвей власти должен был осуществлять Государственный совет во главе с царем, на который полагалась и законодательная инициатива. Отныне император, гарантируя стабильность общества и его прогресс, должен был подчеркивать «... учитывая мнение Совета...». Закономерно, что из предложенной системы высших органов власти Александр первым воплотил в жизнь именно этот проект и 1810 г. Государственный совет был торжественно открыт.
Впритык подошел реформатор и к отделению судебной власти от административной, которая по его мнению должна была сосредотачиваться в судебном сенате. Часть сенаторов предлагалось назначать от короны, а другую должно выбирать местное дворянство. Это предложение было учтено... только при проведении судебной реформы 1864 г.
Местные органы волостного, уездного и губернского уровней тоже должны были быть законодательными, административными и судебными и функционировали бы на коллегиальном и избирательном принципах, что децентрализовало властные полномочия центра. Обсуждение Государственным советом этого проекта показало, что наивысшие сановники готовы воспринимать переведенные на российскую реальность и обогащенные российской традицией идеи Монтескье, но можно ли так радикально менять высшие органы власти, основанные предыдущими монархами? Не будет ли выборный принцип подрывать самодержавие, и стоит ли вводить такое несвойственное самодержавию понятие, как «государственная власть»? Споры не только не остановили М. М. Сперанского, а наоборот, активизировали его деятельность, и он глубже понял потребность законности, которая утверждала бы верховенство права, потому что в России преимущество отдавалась исполнительной власти перед судебной. Презрительное отношение к суду устраивало дворян, они привыкли вершить суд и расправу в собственных имениях, пренебрегая законами. Само собой разумеется, что кодификация законов должна была выйти на первое место. Но подготовленный М. М. Сперанским в 1812 г. проект, базировавшийся на французском гражданском кодексе, не был воспринят окружением императора, и постепенно составление законов прекратилось.
В конце концов, проектируя создание целого ряда государственных органов власти и управления, М. М. Сперанский пытается выйти из заколдованного круга взаимосвязи и взаимозависимости институционных структур, законов и бюрократии. Он думал, как ограничить своеволие чиновников, чтобы, отстаивая интересы государства, они не нарушали служебные обязанности. Иначе, есть ли необходимость совершенствовать законодательство, когда в администрации и судах останутся те же некомпетентные, необразованные, своевольные чиновники, не способные работать в правовом поле, злоупотребляют властью, соблазняются взятками и посулами? Поэтому, на первое место М. М. Сперанский ставит повышение образовательного и как следствие общекультурного уровня чиновников и не в последнюю очередь культивирует понятие личной ответственности и личной честности. Ведь в основанные университеты дворянство не отдавало детей, там не преподавали военное дело и не присваивали выпускникам чины, которые быстрее можно было получить на военной службе. По предложению статс-секретаря Александр издает в 1809 г. закон об экзаменах, суть которого заключалась в том, что приобрести чины, а значит и наследственное дворянство, можно было только в случае получения университетского образования. Временно его могли заменить специальные экзамены, подтверждающие, что чиновник усвоил грамматику русского языка и свободно высказывает свои мысли. Обязательным было знание одного иностранного языка, уровень владения которым устанавливался переводом текстов на русский.
Противников пересмотра политической системы и принципов формирования бюрократии оказалось куда больше, и среди них — первый российский историограф Н. М. Карамзин, которой в записке «О старой и новой России» критиковал идеи Сперанского, и указывал, что министры, сенаторы, бюрократия, перебирая на себя частичное управление империей, будут ограничивать самодержавную власть.
М. М. Сперанский шел дальше, ища ответы на вопрос, как сделать государственные дела понятными для людей, как заставить чиновников служить людям и заботиться о государственных, а не о собственных интересах. Не чувствуя себя зависимым от общественности и завися от императора, чиновники видят смысл своей деятельности не в службе обществу, а в угождении сановникам. Ответ он снова видел в законе, который бы четко, вплоть до деталей, определял полномочия каждого чиновника. Противовес чиновнической бюрократии должна создать сама общественность, являющаяся объектом правления, и вынужденная получить право влиять на государственные решения путем свободного волеизъявления, критикуя действия правительства. Общественность должна участвовать в управлении на всех уровнях — от кабинета его императорского величества до волостных правлений. Сперанский усиливал понятие коллективности (коллегиальности), гласности (предоставление жалоб) и ответственности, а также государственного контроля в виде ревизий, увольнения с должностей и тому подобное.
Идеи М. М. Сперанского тяжело воспринимались российской действительностью и оказались в большинстве своем политически невозможными. Это потому, что для них не созрела правительственная элита, что они, порожденные западными образцами, созданные при других формах государственного строя с присущими для западных стран историческими условиями, в России, где еще не существовало развитого общественного мнения и гласности, «чувствовали» себя будто принадлежавшими одному человеку, даже если он наделен феноменальной способностью. Его фигура, приближавшаяся к европейскому типу бюрократа — чиновника скромного социального происхождения, который только благодаря таланту получил статус императорского советника, была чужой при царском дворе. Казалось, что стоило устранить М. М. Сперанского, и проблема внедрения его идей исчезнет сама собой. Так и поступил император, предав еще вчерашнего своего сообщника и отправив 41-летнего М. М. Сперанского в отставку (а точнее в ссылку) сначала в Нижний Новгород под строгий надзор полиции, а потом в Пермь. Вообразить моральное и психологическое состояние государственного статс-секретаря тяжело. Но М. М. Сперанский не покорился, не обиделся, не отчаялся, а пытался в письмах к императору отстаивать правоту, защищая собственные идеи. Такое поведение повлияло на Александра I и он назначил его пензенским гражданским губернатором (1816 г.), а в 1819 г. — генералагубернатором Сибири. Занимая последнюю должность М. М. Сперанский, улучшил управление этой частью империи, апробируя собственные управленческие идеи. В 1821 г. ему приказано вернуться в Петербург и продолжать работать над конституционными проектами, которые Александру I были уже не нужны.
Николай I пересмотрел отношение верховной власти к М. М. Сперанскому и решил, что его способность должна послужить делу кодификации законов, ведь с таким огромным заданием больше никто бы не справился. И он не ошибся. Под руководством М. М. Сперанского составлено и «Полное собрание законов», и «Свод законов» Российской империи.
Мне кажется, что идеи М. М. Сперанского не опережали время, как твердили его современники и исследователи, они были актуальными и своевременными для России первой четверти XIX века. К сожалению, большинство из них остаются такими и по сей день... И для Украины тоже.
