Лауреату Нобелевской премии, выдающемуся ученому Илье Мечникову, чье 160-летие мы сейчас отмечаем, крылья дала Смилянщина. От одиночества, депрессии и отчаяния Илью Мечникова спасла любовь к Ольге Николаевне Билокопытовой. Рожденная в селе Поповка, что на Смилянщине, она вошла в его жизнь ангелом счастья и оптимизма. Благодаря жене Илья Ильич нашел ту жизненную гармонию, которой ему не хватало в молодые годы, и смог полностью отдаться науке. Именно после женитьбы он сделал свои самые большие открытия. А над проблемой защитных сил организма, которая и привела его к осмыслению и разработке гениальной фагоцитарной теории, ученый начал работать в обычной домашней лаборатории в уютном имении родителей жены в той же Поповке.
Ольга Николаевна всю жизнь поддерживала мужа. Она была ему не только отрадой, но и помощником. Неудивительно, что до самой смерти Илья Мечников не только нежно любил жену, но и глубоко уважал ее как личность. Его чувства к ней и в старости оставались такими же пылкими и глубокими, как в молодые годы. Не случайно Ольга Николаевна, которая надолго пережила своего мужа, написала впоследствии: «Мы прожили в глубоком единении, достигли той полной духовной связи, того взаимного понимания, при которых нет больше места для теней — все светлое».
МОГИЛА, УКРЫТАЯ ЦВЕТАМИ
Петербург Илью Мечникова — молодого и перспективного доцента Новороссийского (Одесского) университета — разочаровал. В 1867 году он приехал в северную столицу Российской империи, надеясь найти здесь лучшие условия для научной деятельности, но нашел только холод в лабораториях университета, который морозил и душу. Донимала и неустроенность, нехватка средств. Пришлось подрабатывать, экономить на всем.
Не удалось и возглавить кафедру зоологии в Медицинской академии, куда его рекомендовал основоположник русской физиологической школы Иван Сеченов. Полоса неудач, невоплощенные амбиции спровоцировали у молодого ученого депрессию, которая чуть не переросла в отчаяние. Утешение он находил только в семье профессора Андрея Бекетова. Илья Мечников подружился с детьми Андрея Николаевича и даже представил себе, что, руководя развитием старшей дочери Бекетова, сможет воплотить в ней свой идеал жены, подготовит себе будущую подругу жизни. Однако женой доцента стала впоследствии не дочь, а племянница Андрея Бекетова. Зимой 1868 года неудачник- мечтатель заболел тяжелой формой ангины. Узнав о болезни юного друга, профессор забрал его в свой дом. За Мечниковым очень внимательно и трогательно ухаживала Людмила Федорович. Они сблизились, подружились и впоследствии дружба перешла в близость. Весной 1868 года Мечников написал в дневнике: «Я блуждал и ощущал невероятную потребность быть любимым, потребность в различных проявлениях нежных чувств. Конечно, вспоминал детей (профессора), но больше всего думал о Лю (Людмиле)».
В январе 1869 года в Петербурге состоялось необычное венчание. Женился молодой крепкий мужчина и бледная девушка, которую в церковь внесли на стуле. Это были Илья Мечников и его новобрачная, которую убивал туберкулез.
Но женитьба на Людмиле Федорович не принесла Мечникову желанного покоя. Жена умирала, и он возил ее по врачам, надеясь на чудо. Лечит Людмилу кумысом в имении родителей на Харьковщине, получив денежную субсидию в университете, едет с ней в Италию, потом — в Швейцарию и Нормандию. Но ничто не помогает жене, и тогда Илья Мечников делает последнюю отчаянную попытку. Вернувшись в Одессу, он выпрашивает командировку за границу и везет Людмилу на прекрасный остров Мадейра в Атлантическом океане.
Путешествия привели однажды Мечникова к пещере, в которой он обнаружил кости и черепа так и не завоевынных испанцами голубоглазых великанов — бывших хозяев островов. Они почли за лучшее погибнуть, но не сдаться. Кости и черепа, найденные Мечниковым, а также язык свиста, который очень похож на фонограмму дельфинов, и которую переняли завоеватели, — это все, что осталось от хозяев островов. К сожалению, исследователю из далекой России не хватило немного времени и удачи, чтобы найти древние, очень похожие на древнеегипетские, мумии гуанчей. Тенериф остался в его воспоминаниях островом героев, а Мадейру он называл могилой, укрытой цветами. И не грешил против истины. Ведь и англичане, с присущим им черным юмором, называли остров «одним из кладбищ Лондона».
Невзирая на все усилия Мечникова, Людмила Федорович умирала. Илья Ильич не мог ничем помочь беде и сходил с ума от бессилия. Он был безразличен к Парижский коммуне, на стороне которой боролись и его друзья. Он видел, как среди роскошной природы тает его Лю. И в нем самом таяло желание жить.
20 апреля 1873 года Людмилы не стало. На Мадейре не было колесного транспорта. Жену Мечникова положили в сани, которые тянули волы, и похоронили среди тропических цветов. Илья Ильич на похороны не пошел. Он рвал свои бумаги. Были уничтожены ценные труды и документы. Упав на самое дно тоски и отчаяния, Мечников стал думать о самоубийстве. Отправляясь в Россию с сестрой жены Надеждой, он незаметно положил в карман бутылочку с морфием...
ЛЮБОЗНАТЕЛЬНОСТЬ СПАСЛА ОТ СМЕРТИ
Дорога лежала по пылающей в огне мятежа Испании. Путешественников останавливали патрули, иногда их обстреливали. Надежда Васильевна была в панике, а Мечников не замечал ничего. Он все глубже и глубже погружался в себя. От нервного потрясения упало зрение. Дело шло к тому, что он может ослепнуть. Это и стало последней каплей. Илья Ильич не выдержал и выпил в Швейцарии морфий. Только тогда его охватило ощущение желанного покоя. Но он не умер. Мечников не учел, что слишком большие дозы морфия вызывают рвоту, а это спасает от отравления...
Сознание вернулось, однако жить все равно не хотелось. «По- видимому, лучше тяжело заболеть, — решил ученый. — Тогда или умру, или вернется желание жить».
В прохладный дождливый день Илья Ильич принял горячую ванну, а после несколько раз облил себя ледяной водой. Легко одевшись, он вышел на улицу. Дул резкий холодный ветер. Мечников шел безразличный ко всему. Но на мосту через реку Рону кандидат в покойники внезапно остановился, пристально присматриваясь к фонарям. Кажется, что может заинтересовать человека, который думает о смерти?! Наверно, только то, что сильнее смерти. Для Мечникова сильнее смерти оказалась научная загадка. В свете фонарей кружили насекомые. Илья Ильич задумчиво смотрел на их танец. Ошибочно приняв фингонов за эфемерид-однодневок, он спросил сам себя: «Как применить теорию естественного отбора к этим насекомым, если они живут совсем не питаясь, а поэтому не участвуют в борьбе за существование и не имеют времени приспособиться к внешним условиям?» Тот вечер был переломным для ученого.
КТО ТАМ ТОПАЕТ НАВЕРХУ?
Осенью 1876 года, а точнее 13 сентября в 10 часов утра Илья Ильич Мечников пишет своей второй жене: «Только что вернулся в нашу пустую осиротевшую квартиру, где теперь так грустно и плохо без моей драгоценной девочки, моего желанного утешения. Как только пароход исчез с глаз... я стал думать о своей родной и о том, что мне сделать такого, чтобы ей было как можно приятнее».
Эти строки написаны, когда не прошло еще и года после бракосочетания ученого с шестнадцатилетней Ольгой Николаевной Билокопытовой. На время свадьбы, которая состоялась в день святого Валентина — 14 февраля 1875 года, Мечникову было почти тридцать. Ученый муж, профессор Новороссийского университета, зрелый и почтенный мужчина. Его считали аскетом и вдруг такой всплеск юношеских чувств к молоденькой, неопытной девочке...
После смерти первой жены, что стало настоящей трагедией для ученого, он совершил два путешествия в астраханскую и Ставропольскую степи, где изучал антропологию калмыков. Переключиться временно на подобные исследования его — биолога-натуралиста — заставила болезнь глаз. А грустные мысли и подавленное настроение выплеснулись в научных статьях концепцией «дисгармонии человеческой природы», а после этого и пессимистическим взглядом на жизнь.
Утешением стала преподавательская работа в университете, кружок друзей: И. М. Сеченов, О. О. Ковалевский, М. О. Умов. Над квартирой Мечникова жила семья предводителя одесского дворянства М. И. Билокопытова. Каждый вечер кто-то топал наверху. Каждое утро Мечников вставал с головной болью. Однажды не выдержал и пошел разбираться. Оказалось, это бегали дети Николая Ивановича. Конечно, на них накричали в присутствии молодого профессора. А еще через какое-то время Илья Ильич узнал от своего ученика В. И. Шманкевича, который преподавал в Одесской женской гимназии зоологию, о том, что у него учится Оля Билокопытова, и что она очень интересуется этим предметом.
Ольга Билокопытова была в то время хорошенькой, стройной пятнадцатилетней девушкой с пышной русой косой. Именно ее, а также сестры-близнеца Катруси, резвость и вызвала однажды утром раздражение ученого. Однако сообщение об увлечении девушки зоологией его очень заинтересовало. Возможно, чтобы как- то сгладить небольшое недоразумение, которое возникло между ним и семейством Билокопытовых, Мечников и предложил им давать Ольге более глубокие уроки по ее любимому предмету. Девушка радостно согласилась на предложение.
Однако, похоже, что Ольгу заинтересовало не столько углубленное изучение зоологии, сколько — симпатичный и одинокий профессор. А Илью Ильича умная и красивая девушка вообще просто обворожила. Поэтому вскоре произошло то, что, наверно, не могло не произойти. Невзирая на возражения отца Ольги, молодые люди обручились.
ПЕСНЯ ЛЮБВИ
Во время вынужденных разлук Илья Мечников писал жене ежедневно, а то и несколько раз в день. До нас дошли 400 писем великого ученого любимой жене, которые напечатало в двух томах в 1978 — 1980 годах московское издательство «Наука». Это не только своеобразный жизненный и научный дневник, а, в первую очередь, искренняя и в то же время возвышенная песня любви, которая трогает и вдохновляет. Мы видим, как пылко и нежно любил Илья Ильич до последнего вздоха свою «девочку». И не потому, что она была привлекательной, а потому, что не мог без нее жить.
Вот для примера несколько писем Ильи Мечникова к Ольге Николаевне за март 1878 года: «Твой покой для меня дороже всего на свете. Не лягу спать, пока не поговорю (в письмах) с моей любимой деточкой» (4 марта). «Как ты бабайкала и как себя чувствуешь, родная? Кажется, целый век прошел со времени моего отъезда, а между тем — всего только четвертые сутки. Ты спрашиваешь, родная, будем ли мы еще расставаться? Нужно непременно так устраивать дела, чтобы никогда не было необходимости расставаться. Сколько беспокойства, волнения и грусти» (5 марта).
В апреле 1901 года в письме из Англии, куда Илья Мечников ездил по приглашению Манчестерского литературно-философского общества для вручения медали Уайльда, почтенный ученый телеграфирует через Ла-Манш: «Крепко, крепко обнимаю и целую свою милую девочку, которую очень прошу поберечься. Я очень, очень сильно и глубоко люблю тебя». А с конгресса в Берлине, который состоялся в сентябре 1907 года, 62-летний ученый жалуется 49-летней жене: «Ты не можешь себе вообразить, моя любовь, как сильно мне хочется вернуться домой. Два, три дня отсутствия еще туда-сюда, но потом овладевает неотступное желание как можно скорее уехать. Крепко, крепко целую свою дорогую голубку, любимую девочку». На время написания этих строк ученый ничем не напоминал того нервного ученого, который писал о «дисгармонии человеческой природы». Теперь он исповедовал «оптимистическую философию».
Конечно, между Мечниковым и его женой иногда тоже возникали недоразумения. Из всех 400 писем можно найти только несколько, в которых Илья Ильич с отчаяньем доказывает жене, что она для него все. Потому что вдруг решила, что мешает мужу. Еще в нескольких письмах он реагирует на ее ревность относительно его крестниц. Хотя в какой-то мере Ольгу Николаевну можно понять, ведь к старости Мечников вдруг осознал, что дети — это тоже большая радость. Между тем собственных детей у них не было, поскольку врачи запретили Ольге Николаевне беременеть.
Нельзя не отметить, что для Ильи Мечникова жена была не только красивой женщиной и подругой жизни. Он уважал ее, в первую очередь, как личность и всячески поощрял к творчеству. В 1891 году Мечников строит для нее художественное ателье в саду их дачи в Севре под Парижем. Ольга Николаевна была способным художником и скульптором. После смерти мужа она, по сути, этим и жила. Еще в мае 1900 года на Всемирной выставке в столице Франции ей была присуждена бронзовая медаль. А в мае 1923 года Ольга Мечникова экспонировала в Париже свои работы на персональной выставке. Ее выбирали председателем «Свободного общества искусств».
Жена ученого также перевела с французского языка на русский почти все его научные труды. Она активно помогала ему в работе, в совершенстве овладев гистологической и бактериологической техниками готовить мужу препараты и культуры для опытов и лекций в Пастеровском институте. Ей принадлежит несколько самостоятельно проведенных и опубликованных исследований. В конечном счете, она написала книгу воспоминаний о выдающемся ученом, сохранила его эпистолярное наследие.
ПОСЛЕДНИЙ ЭНЦИКЛОПЕДИСТ
В завещании, написанном 20 апреля 1908 года, Илья Ильич Мечников признает, что прожил счастливую жизнь. в свое время классик мировой литературы французский писатель Фредерик Стендаль вывел формулу счастья. По его мнению, — это любовь плюс работа. Мечников безгранично любил и имел вдосталь любимой работы. То, что он сделал в науке, сложно и перечислить. Он плодотворно работал в зоологии, паразитологии, сравнительной эмбриологии, но настоящим научным подвигом ученого стало открытие явления фагоцитоза, которое базировалось на его представлениях об эволюции пищеварительной функции в животном мире. Илья Ильич доказал, что фагоцит (специфические клетки животного организма) способны активно захватывать и переваривать инородные частицы, в том числе и бактерии. Это защитное приспособление организмов играет огромную роль в их выживании. Фагоцитарная теория Мечникова вызвала невероятное сопротивление маститых ученых. Но Илья Ильич сумел в изнурительных научных дискуссиях, аргументами и опытами доказать свою правоту. Более того, в какой- то мере ему удалось согласовать свои представления об иммунитете как следствии фагоцитоза с чисто химическими концепциями иммунологии, которые нашли свое глубочайшее отображение в трудах выдающегося немецкого бактериолога Пауля Эрлиха. Наверно и Нобелевский комитет разделял именно такую точку зрения, потому что присудил в 1908 году премию как Мечникову, так и Эрлиху.
Стоит заметить, что своей теорией Мечников объяснял не только явления воспаления и иммунитета. Он распространил ее и на процессы атрофии у животных и даже на процессы старения.
А еще Илья Мечников разрабатывал проблемы бактериологии, этиологии и эпидемиологии таких опасных болезней человека, как холера, чума, туберкулез, сифилис, брюшной тиф и тому подобное. И наконец, последние 15 лет своей жизни он почти полностью посвятил изучению проблем старости и смерти, выдвинув теорию ортобиоза — счастливой старости и спокойной смерти. Ученый твердил, что человек мог бы жить 150 — 160 лет, если бы не болезни. Проблеме продолжительности жизни, старения организма и естественной смерти посвящен не один его труд. Следовательно, Мечников является основателем такого важного раздела современной медицинской науки как геронтология. Кстати, и сам термин был предложен им.
Мечников является основоположником и химиотерапии. Его исследования цитоксинов (антител) привели впоследствии к пониманию сути отторжения органов при трансплантации. Т.е., он стоит у истоков и этого раздела медицинской науки.
Нельзя не вспомнить и чрезвычайно глубоких философско- публицистических трудов великого ученого: «Этюды о природе человека» (1903), «Этюды оптимизма» (1907) и «Сорок лет поиска рационального мировоззрения» (1013). В них — философское кредо Мечникова, его научное завещание потомкам. В частности убеждение: нужно продолжать жизнь, а не старость.
Не обошел Илья Ильич и такого непростого вопроса как нравственность в науке.
Революционными были его взгляды на воспитание и брак. А еще ученого интересовало влияние любви на творчество известных людей...
Вполне закономерно, что Илью Мечникова считали одним из последних энциклопедистов в мире. Его трудолюбие просто поражало, а жену иногда даже пугало. Например, огромный (600 страниц) оригинальный труд «Неприемлемость в инфекционных болезнях» он писал всего только около года. Интересно, что сначала ученый выкладывал текст очередного раздела, а уже тогда дополнял его точными библиографическими ссылками на литературу, которую цитировал... Такой стиль работы был возможен благодаря феноменальной памяти Мечникова и его способности одновременно обдумывать и обобщать наиболее разнообразные данные и вопросы. Явление фагоцитоза видели и до него, но осмыслить его те исследователи не смогли. А Мечников понял, что имеет дело не с отдельным фактом, а с глубинной общебиологической проблемой. В этом и особенность гения — он думает так, как до него не думал никто. А еще он вынужден быть ярым и преданным науке, как Илья Мечников, который за свои деньги покупал для опытов человекоподобных обезьян и даже крокодилов. Он должен так любить свою работу, как Илья Ильич. 22 июля 1910 года ученый пишет жене, которая находилась на этюдах в предгорье Пиренеев: «Ничто не может быть лучше работы. Она и приятна, и полезна, и лучше любого отдыха... Она дает огромное удовлетворение». Но... через несколько дней тот же Мечников взволнованно спрашивает Ольгу Николаевну: «Дорогая девочка, я встревожен, не получив сегодня от тебя депеши. Что бы это могло значить? Неужели ты заболела? Буду рад, когда эта разлука закончится. Не только не могу работать, не могу даже писать».
ЗЕМЛЕВЛАДЕЛЬЦА ИЗ УЧЕНОГО НЕ ВЫШЛО
После свадьбы Мечниковы регулярно приезжали в Поповку (село на Смилянщине) в летний каникулярный период. Сначала — к родителям Ольги. (Ее мама Анна получила имение в подарок от отца — провиантмейстера И. Красовского, который в свою очередь купил его у графа Самолова). На долгое время они поселились здесь, когда в знак протеста против реакционных мероприятий министерства образования Илья Ильич оставил Новороссийский университет, где работал профессором зоологии и сравнительной анатомии. Была еще одна грустная причина: в 1881 году умер отец, а 1882 года — мать Ольги Николаевны. Илья Мечников взял на себя обязанности опекуна братьев и сестер жены. В связи с тем, что на его плечи легли незаурядные обязанности, а также большая ответственность по уходу за хозяйством, Мечникову приходилось ездить по разнообразным делам если не в Киев, то в Черкассы или в Смилу. В его письмах этого периода мы видим почти всю Черкащину: здесь и Каменка, и Чигирин, окружающие села, станции Бобрынские (теперь имени Тараса Шевченко) и Владимировка. Читая их, мы узнаем, как жили наши предки в XIX веке, чем они занимались. А еще мы убеждаемся, что люди тогда были такими же, как и мы, что они имели похожие проблемы и недостатки, но были более чувствительными, впечатлительными и внимательными друг к другу. Например Мечников (хотя и не имел медицинского образования) никогда не отказывался лечить крестьян. Лечила их и Ольга Николаевна. Так, мы узнаем о подбитом глазе какого-то жителя Поповки по фамилии Бондаренко. Ему помогла жена Мечникова. Впоследствии он писал одной знакомой: «Она так долго и так успешно лечила крестьян Чигиринского и Черкасского уездов, что почувствовала, наконец, потребность прослушать курс на медицинском факультете в Женеве».
В 1879 году на средства Мечникова в Поповке была открыта начальная школа. Тогда обучение детей проводилось в помещении сельской управы. Но через четыре года при самом активном содействии ученого была открыта уже церковно-парафияльная школа, помещение которой функционирует до сих пор. Ольга Николаевна вспоминала: «Илья Ильич начал с того, что отдал свою профессорскую зарплату, полученную, когда он ушел в отставку, на сооружение школы в нашем имении в Поповке». 9 сентября 1883 года Мечников писал жене в Киев: «Школа почти готова и имеет очень порядочный вид. Крыша сделана отлично, комнаты учителя вышли намного большими, чем можно было думать раньше; даже кухня оказалась очень просторной».
Осенью 1882 года Мечниковы взяли с собой братьев и сестер Ольги Николаевны и поехали на всю зиму и весну в Мессину (Италия). Именно там и именно тогда Илья Ильич сделал исследования, которые легли в основу сформулированной им фагоцитарной теории. Как писал ученый, «в Мессине произошел перелом в моей научной жизни. До того зоолог, я сразу сделался патологом. Я попал на новую дорогу, которая стала главным содержанием моей последующей деятельности». Но на этой дороге были еще опыты в домашней лаборатории в Поповке. Вместе со своим учеником Яковом Бардахом (будущим профессором Новороссийского университета) Мечников работал, например, над проблемой происхождения рыб и позвоночных. Опытной базой была речка Гнилой Ташлик.
Свои знания Илья Мечников всегда пытался сделать достоянием практики. Очень показательным в этом плане является метод борьбы с вредителями полей, который ученый внедрил на Смилянщине. Как известно, в ХIХ веке быстрыми темпами развивалось сахароварение. Пионерами в этом деле были смилянские графы Бобрынские. За 10 лет в имении под Смилой они построили семь сахарозаводов. Конечно, и сахарную свеклу выращивали на огромных площадях. Но посевы уничтожал долгоносик. Прожорливую козявку собирали все — от детей до стариков. Однако результаты их труда были мизерными. Страдали и зерновые культуры. Эта проблема коснулась и Мечникова, который хозяйничал в бывшем имении Билокопитовых. Рассуждая над ее решением, он вспомнил, что видел погибших мух, покрытых какой-то плесенью. Опыты показали, что это грибок. Илья Ильич выделил чистую культуру грибка, который, как он убедился, убивает насекомых. «Сначала, — вспоминает Ольга Николаевна, — он производил свои опыты в лаборатории, впоследствии граф Бобрынский позволил проводить их на опытных полях. Результаты оказались чрезвычайно оптимистическими». Уже в феврале 1881 года в Одессе Илья Мечников выступил с докладом «О применении грибковых заболеваний в борьбе с вредными насекомыми». Так впервые в мире была сделана заявка на биологический метод борьбы с вредителями и болезнями растений.
В 1883 году ученый совместно с энтомологом Исааком Красильщиком создал на сахарозаводе в Смиле небольшое производство по разведению культуры грибка — мюскардины. Эксперименты продолжались почти три года, в частности на полях имения Софиевка графа Бобрынского в Смилянской экономии. Впоследствии новый метод борьбы с вредителями, изобретенный Мечниковым, распространился по всей России. И только через полвека подобные препараты начали изготавливать во Франции...
В августе 1883 года Мечников уехал из Поповки в Одессу на VII съезд русских естествоведов и врачей. Здесь Илья Ильич впервые изложил перед широкой аудиторией ученых свою фагоцитарную теорию борьбы организмов с инфекционными заболеваниями. Выступление имело огромный успех.
Как видим, Поповка не только не уменьшила жажды научного творчества Мечникова, но и дала толчок к новым исследованиям. В то же время землевладельца из ученого не вышло. Дела в имении шли не очень хорошо, а арендаторы откровенно насмехались с Ильи Ильича. Особенно сложной ситуация была в Красносилце, где между арендатором и крестьянами дошло до стычек. Последние даже уничтожали посевы свеклы на арендованных Гутманом землях. Илья Ильич шел на всяческие компромиссы, однако это не дало ожидаемого результата. Закончилось все тем, что в 1884 году крестьяне убили охранника арендатора. Как следствие, 12 красносильцев выслали на Сахалин. Все эти события были не последними в ряде причин, которые вынудили супругов Мечниковых выехать во Францию.
Но как бы там ни было, Поповку они не забывали никогда. Илья Ильич бывал здесь на протяжении тринадцати лет. Смилянщина стала для него вторым родным домом. В мае 1902 года Мечниковы в последний раз посетили село. В том же году имение было продано. Но даже в 1911 году супруги вспоминали о нем с несказанной тоской. Ностальгия по Поповке не покидала их до самой смерти.
«ФРАНЦУЗСКАЯ МАЛОРОССИЯ»
Последние 28 лет своей жизни Илья Мечников жил в Париже и работал в институте Луи Пастера. Его свободолюбивый характер, материализм и принципиальность не очень хорошо вписывались в консерватизм русской жизни. А еще он перманентно конфликтовал с реакционной русской профессурой, которая жила интригами и доносами. Поэтому, как пишет в воспоминаниях сам Мечников, он посчитал за лучшее поехать за границу и найти себе там тихий уголок для научной работы. Следовательно, хотя Илья Мечников родился в Украине (5 мая 1845 года в селе Иванивка — теперь Панасивка — на Харьковщине) однако душевный покой нашел во Франции. А вообще, род Мечниковых выделялся непоседливостью. Свое начало он ведет от легендарного Николая Милеску. Боярский сын Николай родился в Молдове в 1636 году. В Константинополе и Италии получил блестящее образование, став одним из наиболее образованных людей своего времени. Его отметил правитель Молдовы, присвоив почетное звание Спафария, т.е. Мечника при главе государства. Через какое-то время Милеску попал в Россию, где, как знаток иностранных языков, стал переводчиком царя Алексея Михайловича. Николай Спафарий был первым учителем Петра Первого, возглавлял дипломатическую миссию в Китае. Сын Спафария Юрий и внук, который впоследствии взял фамилию Мечников, поселились неподалеку от Харькова на подаренных Петром I землях. Отсюда и пошел дворянский род Мечниковых.
Мать Ильи Мечникова Эмилия Львовна происходила из еврейской семьи Неваховичей. Будучи материально обеспеченным человеком, Л. М. Невахович мог позволить себе заниматься переводами произведений немецких философов. Он был знаком с Пушкиным и Крыловым.
Однако пылкую любовь к природе у юного Ильи Мечникова вызвали не виноградники Молдовы и не леса России, а украинские степи. Может, потому квасного патриотизма и пиетета к империи и россиянам у него никогда не было. Это также хорошо видно из писем ученого жене. В мае 1893 года Мечников пишет: «С того времени, как россиян не стало в моей лаборатории (в Пастеровском институте), жизнь моя намного спокойнее и чище. Я бы так не хотел, чтобы они опять повадились сюда». А в письме за май 1902 года мы читаем: «Уже из первых твоих (жены) депеш я понял, что Петербург и Россия тебе не по душе. Видишь, дорогая, четырнадцать лет жизни за границей не прошли напрасно. То, что ты называешь (тамошним) серой, будничной жизнью, ни что иное, как низкие обычаи».
В письмах с ХII Международного медицинского конгресса, который состоялся в 1897 году в Москве, Илья Ильич сообщает о негостеприимности россиян вообще и москвичей в частности, но приходит к выводу, что лучше провести лишний день в Киеве, нежели в Москве. И Петербург для него «гнусность».
В письме от 6 марта 1904 года Мечников замечает: «Россияне даже за границей не могут научиться жить в обществе и остаются такими же нетерпимыми, как и у себя дома».
Мечников очень четко различал Россию и Украину. А из его эпистолярного наследства мы узнаем и о том, насколько в ХIХ веке в Украине еще был жив украинский язык. Украинская стихия безусловно господствовала и на востоке, и на юге. Ведь даже Илья Ильич — ученый, который воспитывался в русскоязычной семье, учился на русском языке и жил преимущественно в городах, нередко употреблял такие украинские слова, как «жнива», «буряк», «нехай», «швише», «тощо». Довольно часто, особенно на склоне лет, он называет жену «ненечка». О своем доме в Севре под Парижем говорил, что это французская Малороссия. Сен-Леже, где Мечниковы часто отдыхали летом, также напоминал им родную Малороссию. А Малороссия ассоциировалась у них, в первую очередь, со Смилянщиной и имением в Поповке.
...В современной Поповке Мечниковых не забыли. Воспоминания о выдающемся ученом и его жене передаются из поколения в поколение. Только в середине прошлого века в 102-летнем возрасте умер С. И. Шевченко, который много знал об Илье Мечникове, потому что служил у него кучером.
Неизвестно, понравилась бы ученому нынешняя Попивка, но школу в ней он бы узнал. В школе, кстати, есть комната-музей И. И. Мечникова, поэтому каждый школьник знает, что в их селе жил выдающийся ученый, который построил для их дедов и для них учебное заведение. К сожалению, местное хозяйство так и не назвали именем Нобелевского лауреата, хотя такие предложения были. Но самое главное — это память. А она у жителей Поповки о Мечникове и его жене хорошая, добра и светлая.
