«Политический деятель — если он действительно заслуживает этого звания — не умирает для политики, когда наступает его физическая смерть». Эти слова Ленина прежде всего следует отнести к нему самому. Уже почти восемь десятилетий назад вождь российской революции ушел из жизни; но как его «единственно верное» и «непобедимое» учение, так и в особенности политическая практика ленинизма вызывают к себе, предельно мягко говоря, крайне неоднозначное отношение. Этот великий и страшный человек, чью гениальность признавали даже враги, чья душа была загадкой даже для ближайших соратников (и огромной неправдой были знаменитые слова сормовского рабочего, сказанные о Ленине: «Прост как правда»), пролил океаны крови, не будучи лично злым, любя животных и детей... На это обращал внимание наш земляк, выпускник Киевского университета, всемирно известный философ Николай Александрович Бердяев, возможно, лучше других постигший внутренний мир Ленина, в своей блестящей работе «Истоки и смысл русского коммунизма» (мы еще обратимся к ней).
Идеи Ленина навсегда стали достоянием прошлого. Эпоха, наступившая после развала СССР, убедительно демонстрирует: в XXI веке жесткое разделение мира на «свет» и «тьму», абсолютная уверенность в праве на монопольное обладание истиной (качества, очень характерные для Владимира Ильича!) — это путь к катастрофе. Но вот ленинские методы борьбы за власть и ее удержание, его политическая тактика (гением которой он был!) и стратегия исследованы еще недостаточно. К тому же нельзя забывать: Ленин и теперь остается знаменем (по крайней мере, внешне) левого движения в Украине, поддерживаемого немалой частью избирателей. След, оставленный вождем большевиков в украинской истории, огромен и кровав. Именно он — страшной ценой — интегрировал нашу страну в новейшую тоталитарную империю, создаваемую большевиками. Почему это удалось?
УДАВ И ГРАНИТНАЯ ГЛЫБА
Чтобы ответить на этот вопрос, попробуем понять некоторые особенности характера и личности Владимира Ильича. Используя его же слова из статьи о Льве Толстом, «противоречия здесь действительно кричащие».
В самом деле, основоположник массового государственного террора в СССР был выходцем из интеллигентнейшей семьи, где обожали книги, классическую музыку, знали несколько иностранных языков (сам Ленин бегло говорил по-немецки, по-французски, по-английски, знал латынь, древнегреческий). Человек, в молодости подписывавший официальные петиции властям «дворянин Владимир Ульянов», свято, фанатически верил в спасительную миссию пролетариата, нового мессию, призванного освободить человечество. Лидер сверхзакрытой партии, никогда не имевший опыта управления страной, проявил действительно гениальные способности в борьбе за власть и провел свое правительство сквозь хаос, анархию и кровь гражданской войны... Биограф Ленина Луис Фишер, поражаясь тому, как сочетались в нем «железобетонное» доктринерство убежденного ортодокса и невероятная тактическая гибкость, изворотливость и даже цинизм в политической борьбе, метко назвал своего героя: «Помесь гранитной глыбы с удавом».
Мы ничего не поймем в Ленине, если будем восхищаться цельностью его натуры, «словно вытесанной из единой каменной глыбы». Наоборот, перед нами исключительно противоречивый (внутренне!) политик и человек. И максимализм Владимира Ильича, его яростное, беззаветное стремление к социальной абсолютной правде любой ценой (на деле это породило сверхличностную, совершенно игнорирующую человеческую индивидуальность систему ценностей, прежде всего этических, и было продуктом порочного идеологизированного сознания) — это не есть доказательство его цельности. Быть может, не находя этой целостности в себе, он тем яростнее раздувал в душе огонь ненависти к врагам и тем более презирал «интеллигентское самокопание»?
Николай Бердяев убедительно показывает: «пролетарский вождь» Ленин есть плоть от плоти российской радикальной интеллигенции ортодоксально-раскольничьего типа. Той интеллигенции, которая всегда говорила про себя — «мы», про государство и власть — «они». «Психологически русская ортодоксальность и есть целостность, тотальность», — отмечает Бердяев. «Родовой признак» такого мировоззрения: мир делится на два лагеря, причем по отношению к лагерю враждебному позволено все, что только может быть практически осуществимо (вспомним страшные слова Владимира Ильича: «Мы в вечную нравственность не верим и сказки о вечной нравственности отвергаем... Для нас нравственным является все то, что служит делу освобождения пролетариата» — это сказано на III съезде комсомола, в октябре 1920 года).
Следует заметить, что отношение самого Бердяева к Ленину далеко от примитивного «развенчивания». Философ отмечает, говоря о революционере №1 ХХ века: «В нем черты русского интеллигента-сектанта сочетались с чертами русских людей, собиравших и строивших русское государство... Он соединял предельный максимализм революционной идеи, тоталитарного революционного миросозерцания с гибкостью и оппортунизмом в практической политике, в средствах борьбы. Только такие люди успевают и побеждают». Как видим, оценка суровая, но объективная. Но вот что важно: такой Ленин страшен, силен, но никак не жалок. И трудно принять (с нравственной точки зрения) новый фильм талантливого российского режиссера Александра Сокурова «Телец», где вождь показан бессильным, парализованным и именно жалким...
И еще одно интересное свидетельство современника, а именно Бертрана Рассела, выдающегося английского писателя и философа-гуманиста, Нобелевского лауреата по литературе, человека достаточно левых взглядов, но глядевшего на Ленина холодно и трезво. Он приехал в Советскую Россию в октябре 1920 г. одновременно с Уэллсом, но его воспоминания, к сожалению, не столь известны. Рассел пишет: «Он глядит на посетителей очень пристально и прищуривает один глаз, так что кажется, что проницательность другого глаза возрастает почти пугающе. Он много смеется. Сначала его смех кажется дружелюбным, веселым, но постепенно я почувствовал в нем какую-то мрачную ноту. Ленин по-диктаторски властен, спокоен, неустрашим, до чрезвычайной степени лично бескорыстен — в общем, воплощенная теория. Чувствуется, что марксистская концепция истории живой кровью течет в его жилах. У меня осталось впечатление, что он очень многих людей презирает и что он интеллектуальный аристократ» (вот тебе и: «Прост как правда...»).
И такому человеку выпало собирать заново новую, тоталитарную, советскую державу...
РЕВОЛЮЦИЯ — «ЕДИНАЯ И НЕДЕЛИМАЯ»
Николай Бердяев с глубоким пониманием дела пишет о роли Ленина — большевистского государственника в спасении организованных социальных структур в России: «В 1918 году, когда стране грозили хаос и анархия, в речах своих Ленин делает нечеловеческие усилия дисциплинировать русский народ и самих коммунистов. Он призывает к элементарным вещам, к труду, к дисциплине, к ответственности, ...обличает анархические наклонности, он совершает настоящие заклинания над бездной. И он остановил хаотический распад России, остановил деспотическим, тираническим путем. В этом есть черта сходства с Петром».
Надо иметь в виду следующее: во взглядах самого Бердяева, безусловно, прослеживаются моменты великорусского державничества. Но философ понял главное: коммунистическая вера и у Ленина, и у других лидеров большевиков в данном случае была вторична, а стремление удержать взятую государственную власть — фактором фундаментальным, основным. Когда же надежды на мировую революцию не оправдались, неизбежным («объективно необходимым», в категориях Ленина) было создание большевистской империи на подконтрольной территории.
И мог ли Ленин, гений борьбы за власть, испытывать в этой ситуации какие-то сентименты к Украине? В советское время с удовольствием и подробно писали о том, что отец вождя, Илья Николаевич Ульянов, включил стихи Тараса Шевченко в список произведений, обязательных для изучения школьниками Симбирской губернии, а друг И.Н.Ульянова (и, возможно, крестный отец Ленина!), Афанасий Федорович Белокрысенко, харьковчанин родом, лично хорошо знал Великого кобзаря... Но какое это имело значение для Ленина-политика? Для него революция была столь же «единой» и «неделимой», как для Деникина — империя, а национальное должно было безоговорочно признать приоритет социально-классового (кто мыслит иначе — тот не коммунист!). Вот почему столь трагичной была судьба таких украинских «национал-коммунистов», как Василь Шахрай, Сергей Мазлах, Мыкола Скрыпник, Мыкола Хвильовый, Александр Шумский... А как же, спросит читатель, понимать тогда многочисленные высказывания Владимира Ильича в защиту национальных прав украинцев? Например, такие: «Раб, который не только чуждается стремлений к своей свободе, но оправдывает и прикрашивает рабство (например, называет удушение Украины, Польши и других «защитой отечества» великороссов), такой раб есть вызывающий законное чувство негодования, презрения и омерзения холуй и хам» (1914 г.). Или еще — «Наша политика: освобождение Финляндии, Польши, Курляндии, Украины, Хивы, Бухары, Эстляндии и прочих невеликороссами заселенных областей (1913 г.)». Или такие слова: «Всякий русский социалист. который не признает свободы Финляндии и Украины, скатится к шовинизму. И никакими софизмами и ссылками на свой «метод» они себя никогда не оправдают».
Это писал именно тот человек, по прямому указанию которого был предъявлен известный ультиматум Центральной Раде (декабрь 1917 г.) с требованием фактически отказаться от независимости Украины, было создано марионеточное «советское правительство» в Харькове, провозгласившее себя законной властью (естественно, Ленин понимал всю степень «самостоятельности» этого правительства, давая ему категорические директивы). Это, наконец, писал именно тот человек, который в страшном 1921 году, в год голода в Украине и в России, предложил на заседании Политбюро ЦК РКП(б) мобилизовать в армию полмиллиона молодежи из голодающих районов и «поместить эти 1/2 миллиона на Украине, чтобы они помогли усилению продработы, будучи сугубо заинтересованы в ней, особенно ясно сознавая и чувствуя несправедливость обжорства богатых крестьян на Украине». Вот именно это стремление разжечь до предела классовую борьбу в деревне и было важнейшей составляющей той политики, которая в итоге привела к ужасающему голодомору 1932 — 1933 годов.
Нужно внимательно читать ленинские труды — и не только историкам. Возможно, тогда «рядовой» избиратель образца 2003 года научится различать чеканные, красочные фразы о свободе, которых у Владимира Ильича достаточно, и реальные дела, которые у вождя большевиков диктовались его философией власти. А она была такова: дисциплинированная ударная организация гораздо важнее любой политической программы. Иначе говоря, власть может взять и должно взять «подобранное» (или «избранное») меньшинство. А уж по виртуозному умению создавать его Ленин не имел себе равных среди мировых политиков. Свидетельством тому служит и трагическая история Компартии Украины.
Величайшая ошибка при анализе ленинизма — это упрощать проблему. Ленин не только на 70 лет «привязал» Украину к советской колеснице. В споре со Сталины осенью 1922 года он сумел отстоять свою точку зрения и добиться создания фиктивной, чисто формальной, советской — но все же государственности тех союзных республик, которые подписывали тогда договор об образовании СССР. И к тому же конституционно закрепить их право на выход из Союза — в то время, как Сталин просто предлагал включить Украину, Белоруссию и другие республики в состав РСФСР как ее составные части. Чувствуете разницу? Именно это, тогда абсолютно не имеющее реального наполнения, «право на выход» и послужило в 1991 году легитимной основой для роспуска СССР — ибо республики, в том числе и Украина, это право «вдруг» реализовали...
С Лениным можно было спорить (но лишь тем, кого он считал своими соратниками!). Когда на XI съезде РКП(б) в марте 1922 года Владимир Ильич допустил в докладе ЦК, с которым выступал, такой пассаж: «Украина — независимая республика, это очень хорошо, но в партийном отношении она иногда берет — как бы повежливее выразиться — обход», то Мыкола Скрыпник, один из лидеров украинских большевиков, гневно ответил с трибуны съезда, что подобная постановка вопроса слишком напоминает ему старый лозунг о «единой и неделимой России». Сталин, бесспорно, припомнил Скрыпнику эти слова, организуя его травлю, приведшую к самоубийству наркома просвещения УССР...
Ленинизм как идейную доктрину и политическую практику нельзя «разоблачить» или административно «запретить» — важно отдавать себе в этом отчет. Наследие Ленина обязательно будет востребовано в обществе до тех пор, пока проводимые у нас реформы не приобретут действительно демократический характер (на деле!), пока наше государство не будет организовано на началах истинной — не по-большевистски понятой! — социальной справедливости. Только тогда ленинизм, выражаясь в категориях философии, будет «снят». И только тогда все мы поймем глубину слов Николая Бердяева: «Ленинский марксизм показал, как велика власть идеи над человеческой жизнью, если она тотальна и соответствует инстинктам масс».
