Такое явление, как Переяславская рада 1654 г., положившая начало процессу присоединения украинских земель к России, оценивалось и будет оцениваться неоднозначно. Многое здесь зависит от политических симпатий или антипатий авторов. Одни это явление будут воспринимать со знаком плюс, другие — со знаком минус.
Однако как те, так и другие должны признать, что Переяслав- 1654, как и любое знаковое историческое событие, был далеко не случайным явлением. Случайность здесь могла касаться разве что формы. Это событие могло произойти необязательно в 1654 г., необязательно в Переяславе, необязательно в форме Рады и заключения соответствующего договора с Московией. Вообще оно могла бы не произойти, если бы конфигурация политических сил сложилась несколько иначе.
Переяславская рада 1654 г. — прежде всего символическое событие, отразившее реальную тенденцию к воссоединению (именно так — воссоединению) украинских земель с тогдашней Московией. Кстати, в трактовке историками этого события существует немало мифологизации. Но если даже эта Рада была бы чистым мифом, это не особенно меняет суть вещей. Этот миф был нужен, он воспринимался, а, значит, за ним стояли определенные реалии.
Тенденция к воссоединению украинских и российских земель определялась многими факторами — как геополитическими, так и культурными. Она давала себя знать в течение первой половины ХVII в. и нашла свое выражение на религиозно-идеологическом уровне. Целый ряд известных деятелей украинской культуры указанного периода готовил в идейном плане Переяслав-1654.
Мировоззренческая позиция, характерная для многих православных традиционалистов, вела к игнорированию ими этнических интересов и одновременно отстаиванию интересов конфессионных. В контексте такого понимания естественным выглядело обращение их к враждебной Речи Посполитой Московии, которая на то время оставалась единственным мощным государством, где доминировало православие. Относительно распространенным явлением среди православных традиционалистов были поездки в Москву «за милостыней», то есть денежной помощью для нужд православных Украины и Белоруссии. Делали это братчики, настоятели монастырей. Дальнейшим шагом в этом плане должно было стать вызревание идеи «воссоединения» с единоверными православными московитами и соответствующие действия в данном направлении.
Симптоматичны в этом плане жизнь и творчество выдающегося белорусского писателя-полемиста Афанасия Филиповича. Осенью 1636 г. А. Филипович отправился в далекое путешествие в Москву, продолжавшееся около четырех месяцев. В Москве, чтобы добиться аудиенции у царя Михаила Федоровича, он написал специальное произведение, в котором растолковал цель своего приезда — «Историю путешествия в Москву». Там он рисует картину тяжелой жизни православного населения Речи Посполитой. Разумеется, это довольно субъективный взгляд православного традиционалиста. Правда, А. Филипович приводит ряд конкретных фактов и, в частности, подчеркивает, что на южной границе Московии скопилось много казаков, которые, потерпев поражение в восстании, ищут убежища у московского царя. При этом писатель подчеркивает, что сбор милостыни — это не единственная цель его поездки в Москву. Будто во время путешествия ему снова явилась Богородица и сказала: «О Афанасий! Иди к царю Михаилу и скажи ему: побеждай неприятелей наших, ибо уже время пришло». Тем самым А. Филипович пытался убедить московского царя в необходимости военного вмешательства в дела Речи Посполитой, считая его единственной опорой православного населения, которое подвергается преследованиям со стороны католиков.
Автор «Истории путешествия в Москву» выступает убежденным борцом за единство православных, ради которого можно терпеть любые трудности.
Именно путешествие в Москву подняло авторитет А. Филиповича в глазах православных традиционалистов. В 1640 г. он был избран брестскими братчиками игуменом Семеновского монастыря, где развернул бурную антиуниатскую деятельность. Тогда же из-под его пера вышел ряд полемических произведений. Он даже попал в тюрьму за подобные деяния.
Однако показательно, что высшие православные иерархи, в частности киевский митрополит Петр Могила, в то время в целом стоявшие на умеренных позициях, не выявляли особого старания для освобождения А. Филиповича. Они понимали, что этот писатель-полемист и активный деятель братского движения не «их человек».
В лице А. Филиповича видим одного из самых ярких идеологов воссоединения православных украинских и белорусских земель с Московией. Он акцентировал внимание на том, что православные Речи Посполитой подвергаются жестоким преследованиям. Одной из самых больших бед для православных считал унию. С униатами ни на какие соглашения не хотел идти. Реальный выход А. Филипович видел в подчинении православных Украины и Белоруссии московскому царю.
Подобные взгляды отнюдь не были исключительными. А. Филипович только выразил (возможно, в довольно откровенной форме) настроения, царившие в среде православных традиционалистов.
Далеко не случайным было то, что посредником в налаживании отношений между православными иерархами и московским царем Михаилом Федоровичем выступил один из наиболее авторитетных православных традиционалистов Исакий Борискович.
В его лице имеем типичного православного традиционалиста, тесно связанного с подобными ему деятелями типа И. Вишенского, И. Княгиницкого, Иова Борецкого и других. Именно по заданию И. Борецкого, которого патриарх Теофан поставил киевским митрополитом, Исакий в сане православного епископа Луцкого и Острожского ездил в 1624 г. к московскому царю Михаилу Федоровичу и патриарху Филарету, где предлагал принять Украину и Белоруссию в состав Московской державы. Стоит отметить, что в то время православные традиционалисты искали внешней поддержки. Параллельно с миссией Исакия в Москву был отправлен к восточным патриархам архиепископ полоцкий Мелетий Смотрицкий.
Следует отметить промосковскую ориентацию еще одного иерарха — Исайи Копинского. Он был одним из организаторов Киевского братского монастыря, игуменом Межигорского монастыря, который находился, как уже отмечалось, под патронатом казаков. Исайя сумел организовать ряд монастырей на заднепровских землях, которые были связаны с Межигорским монастырем. Неудивительно, что именно он при поддержке запорожских казаков был в 1631 г. избран митрополитом Киевским.
Однако при поддержке правительственных кругов это место в 1632 г. занял Петр Могила. Не соглашаясь с таким положением вещей, «казацкий митрополит» начинает искать поддержки у московского царя и патриарха. В 1632 г. он пишет им письма, где выражает намерение «приклонить свою голову» в «благочестивом восточном государстве», когда больше не станет сил противостоять «гонениям супостатов».
После казацкого восстания 1637 г. И. Копинский развернул широкую агитацию, призывая православных покидать украинские земли и эмигрировать. При этом нередко он прибегал к откровенной дезинформации, когда, например, писал, что на сейме решено упразднить православную веру, православные церкви уничтожить, книги русские вывезти, и, дескать, этот план поручено осуществить Петру Могиле, который от папы получил титул патриарха и теперь перенесет свою резиденцию в Вильно и т.д. Под влиянием подобной агитации многие православные во главе с И. Копинским решили эмигрировать в Московию. Однако по дороге «казацкого митрополита» задержали посланцы П. Могилы, доставившие его в Киев, где тот и умер.
И хотя эмиграционная миссия И. Копинского закончилась безрезультатно, однако она не могла не вызвать определенный резонанс на Поднепровье, в частности в казацкой среде. Не без влияния этого «казацкого митрополита» украинцы Поднепровья начали смотреть на московского царя как на своего защитника, под руку которого стоило бы перейти.
Таким образом, можно сделать вывод, что в Украине в первой половине ХVII в. существовало относительно мощное течение православных традиционалистов, ориентировавшееся на союз с Москвой. Инспирировала зарождение и развитие этого течения Берестейская церковная уния 1596 г. У ее истоков стоял выдающийся украинский полемист И. Вишенский, для которого важна была ориентация не на национальное сообщество, а на сообщество общеправославное. Не имея возможности стать доминирующей силой на украинских и белорусских землях, православные традиционалисты начали искать поддержки извне, в частности в Московии. Именно ученик И. Вишенского И. Борискович впервые официально предложил царю Михаилу Федоровичу присоединить украинские и белорусские православные земли к Московскому государству. Подобные взгляды разделяли также И. Копинский, А. Филипович и другие православные деятели, которые идейно и готовили Переяслав-1654.
