«Я считаю, что демократия последовательно, и как следует проведенная, не только политическая, но и хозяйственная и социальная, является общественным строем, наиболее отвечающим и желательным для нашей эпохи на долгое будущее. Хозяйственный и социальный капиталистический режим несовершенен из-за своей односторонности; он, правда, делает возможной для многих — не всех (!) — индивидуальную инициативу, предприимчивость и творчество; однако распределение созданных ценностей, пользование ими не регулируется продуктивными способностями, а только правилами присвоения чужого труда и его результатов. На практике демократия означает терпимое неравенство, неравенство наименьшее, которое постоянно уменьшается...». Эти слова принадлежат выдающемуся чешскому и европейскому политику первой половины ХХ века, общественному деятелю, философу, журналисту, идеологу и основателю современного чешского государства (1918) — Томашу Гарригу Масарику (1850 — 1937).
Масарик интересен в первую очередь тем, что его взгляды принципиально не вписываются в концепцию конфронтации двух миров. Он всю жизнь выступал против мертворожденных схем, направленных на ограничение свободы и демократии. Если посмотреть на межвоенную Восточную Европу (Польша, Венгрия, Румыния, СССР и др.), то оказывается, что Чехословакия была единственным островком демократии среди моря «кондукаторов», «начальников государства», «вождей всех народов», «фюреров» и тому подобное. У него, как и у каждого политика, были ошибки (это касается его мнения о том, что украинская независимость представляет собой стратегическую ошибку — Масарик хотел противопоставить сильную Россию в союзе с Украиной австро-немецкой экспансии), но он никогда не отошел от магистрального направления своих стремлений — построения сильного и демократического государства. Даже достигнув поста Президента, он остался очень скромным в быту: был непритязательным в еде, спал на простой солдатской кровати, жил в комнатах с обычной мебелью. Несмотря на лавину хвалебных статей в газетах, многочисленные неофициальные титулы («Президент Освободитель», «Отец Масарик»...), личная скромность осталась основной чертой его характера. Он очень любил природу и длительное время (особенно в последний период своей долгой жизни) проводил на своих загородных дачах в Лбнах и Топольчанках. Несколько раз он был за шаг от смерти, но всегда оставался хладнокровным. Став Президентом, он сумел не допустить «шароварщины» и направил деятельность органов власти в конструктивное, демократическое русло.
Его прагматизм и рационализм имеют жизненные корни. Масарик родился 7 марта 1850 г. в моравском городке Годонин в малоимущей семье. Во время своего пребывания в Лейпциге (1877 г.) Масарик познакомился с дочерью американского предпринимателя Шарлоттой Гарриг, которая впоследствии стала его женой и родила в браке 4 детей. Семью он обеспечивал сам, поскольку отец Шарлотты не дал за нею приданого. После защиты диссертации, посвященной проблемам самоубийства, Масарик стал преподавателем в Пражском университете. Его лекции отмечаются оригинальностью изложения: они посвящены табуированным острым общественным проблемам — проституции, алкоголизму. Проблемы начинаются, когда он редактирует научный журнал «Athenaeum». Вместе с группой единомышленников на основании ряда убедительных научно обоснованных аргументов Масарик доказывает, что знаменитые Краледворская и Зеленогорская рукописи, которые В. Ганка и Й. Линда якобы «нашли» в 1817 — 1818 гг., являются их собственными подделками. Поскольку эти рукописи считались национальными святынями, через которые чешский народ заявил о себе миру, возник грандиозный скандал. С Масариком перестают здороваться на улице, отказывают в аренде квартиры, а некоторые радикальные газеты советовали ему «искать другой народ».
Но постепенно эмоции стихли, и Масарик из общественного изгоя превратился в национального героя, которого желали видеть в своих рядах «наиболее продвинутые» на то время партии. Он становится депутатом парламента от «младочехов», но впоследствии (1900 г.) основывает Прогрессивную партию («реалистов»), которая в то время ставила своей целью введение всеобщего избирательного права, равноправие для всех народов империи Габсбургов, ослабление централизма Вены. Хотя Масарик вплоть до 1914 г. был единственным депутатом от этой партии в имперском парламенте, ее идеи получали все большую поддержку в чешском обществе. Первая Мировая война, нагнетание шовинистической и милитаристской истерии в Австро-Венгрии и репрессии в отношении чехов, вынудили Масарика пересмотреть свои политические планы. В декабре 1914 г. он выезжает на лечение в Италию, но назад уже не возвращается. Его объявляют изменником родины и заочно приговаривают к казни.
За границей Масарик начинает активную кампанию агитации правительств государств Антанты за создание независимого чешского государства. Ему в этом помогают чешские диаспоры в России, Франции, Англии, США и большая группа единомышленников — Э. Бенеш, К. Крамарж, Й. Шейнер, Ян Масарик (сын). За короткое время им удается сломать господствовавшую на Западе атмосферу безразличия по отношению к чешскому вопросу. Одновременно идет активная работа по формированию чешских военных частей в составе французской, английской и российской армий. Становится все более очевидным, что чехи не желают воевать на стороне Габсбургов. На русском фронте в плен сдаются целые полки, сформированные в Чехии. Чешские части, воюющие на стороне Антанты, показывают незаурядные примеры мужества. Даже сам генерал Брусилов в своих мемуарах весьма одобрительно отзывается о боевой выучке и моральных качествах чешских солдат и офицеров. Масарик придавал этим формированием не столько военное, сколько политическое значение. За 4 года (1914 — 1918) Масарику удалось консолидировать вокруг идеи собственной государственности все чешские политические силы в эмиграции. Когда Габсбургская монархия развалилась и 14 ноября 1918 г. Масарик был единогласно избран Президентом независимого чехословацкого государства, это был не просто его личный триумф, но и триумф многолетнего самоотверженного труда многих людей ради реализации идеи, которая еще в 1914 году была скорее утопией.
Позиция Масарика в отношении Украины весьма противоречива. Исследователи чешско-украинских отношений с большим пиететом вспоминают об его благосклонном отношении к украинской эмиграции в послевоенный период, о создании Украинского вольного университета (1921 г.), Украинской Хозяйственной академии в Подебрадах (1922 г.), Педагогического института им. М. Драгоманова (1923 г.) и других украинских вузов. Он материально поддерживал украинскую эмиграцию и ее печатные издания (журнал «Новая Украина» напр.). Прагматичный Масарик наивно рассчитывал на то, что кадры украинской интеллигенции пригодятся, когда большевистская власть себя исчерпает и речь зайдет об украинском государстве. Кроме того, следует помнить, что теперешнее Закарпатье (Подкарпатская Русь) почти 20 лет входило в состав Чехословакии и находилось в довольно пристойном экономическом и культурном положении, если сравнивать с украинскими землями, входившими в состав Польши, Румынии и СССР.
Но почти все исследователи «десятой дорогой» обходят очень противоречивое поведение Масарика в начале 1918 г. во время первого большевистского нашествия на Украину и опубликование IV универсала УНР о провозглашении независимого украинского государства.
В силу обстоятельств подавляющее большинство пленных чехов находилось в лагерях на территории Украины. В одном из таких лагерей в киевской Дарнице определенное время находился знаменитый чешский писатель Я. Гашек — автор «Приключений бравого солдата Швейка». В Украине также находились чешские военные подразделения российской армии, поэтому Масарику пришлось вести переговоры с украинским правительством о статусе этих частей. Зафиксированы его контакты с Грушевским, Винниченко, Шульгиным. В дневнике Винниченко от 8 октября 1937 г. есть интересные записи, посвященные тем событиям:«…кто знает, если бы мы в 1917 г. не оказали помощь чешским Легионам, были ли живы и Масарик, и Бенеш, и вся их государственность». После эмиграции Винниченко определенное время жил в Праге.
Масарик материально поддерживал украинскую эмиграцию, но от политической поддержки ее государственнических стремлений все же воздержался. Еще задолго до войны Масарик писал, что отделение Украины могло бы существенно ослабить Россию как противовес австро-немецкой экспансии. Он лично знал И. Я. Франко, с которым познакомился во время своего депутатства в Вене (Франко также определенное время был депутатом австрийского парламента). Но в интервью газете «Утро России» Масарик заявил, что «сильная Россия в интересах самих украинцев». Для чехов Россия была естественном союзником в борьбе против Австро-Венгрии и Германии. А для правительства УНР Германия была главным союзником в борьбе за выживание.
В своих «Воспоминаниях», вышедших в украинском переводе во Львове (1930 г.), Масарик описывает свою встречу с министром иностранных дел Шульгиным сразу же после выхода IV универсала: «…я сообщил 26 января министру иностранных дел Шульгину, что IV универсалом наше условие решено и мы как можно скорее выведем свои войска с Украины: наше войско формировалось в понимании с Россией; России присягали наши солдаты на верность, России мы были преданы и не можем поворачивать в другую сторону… В данной ситуации отрыв от России является ошибкой, особенно потому, что Украина взбудоражена и, не имея своей налаженной администрации, подпадет под сильное влияние Австрии и Германии».
После выхода IV универсала Масарик сказал: «Мы признали Украину, когда она III Универсалом провозгласила себя государством, но в рамках федеративной России. Это мы могли принять, исходя из чешской и славянской ситуации... Мы признали Украину как часть России и думали, что Украина еще будет воевать. Но в IV Универсале отмечено, что войны не будет, что будет мир, и в частности, с Австро-Венгрией... Лично я не могу признать самостоятельную Украину вне рамок России как правовое и политическое образование. Это весьма противоречит моему мнению. Разбивать Россию, на мой взгляд, — это просто работать на Пруссию». Как бы там ни было, но когда шел жестокий и неравный бой под Крутами — 50 тысяч хорошо вооруженных и опытных чешских солдат (они количественно превосходили как армию УНР, так и армию большевиков) стояли под Лохвицей, Борисполем и Пирятином. Для чехов в то время как власть УНР, так и большевики были скомпрометированы миром с Германией, но Масарик хотел избежать столкновения с большевиками и получить разрешение на проезд чехов до Владивостока, где по договоренности с Францией их должны были пароходами доставить в Европу. С этой точки зрения Масарику также было невыгодно конфликтовать с войсками Муравьева, даже несмотря на зверское убийство большевиками чешских солдат, охранявших военные склады под Киевом. Масарик ограничился решительным протестом и заверениями о наказании виновных.
10 февраля 1918 г. состоялась его встреча с Муравьевым по поводу проезда чехов на восток: «…непризнание нами IV универсала очень облегчило нам переговоры с Муравьевым… Об отношении Муравьева ко мне ходило много слухов… большевистский начальный вождь якобы должен мне «очевидно» повиноваться и тому подобное. Он при случае сказал, что давно знает меня по сообщениям и книгам, и потому, дескать, шел мне на руку. Когда-то он был, как я слышал, начальником полиции и стал большевиком по принуждению». С эмоциональной точки зрения эти фразы Масарика, учитывая Круты, представляются на первый взгляд, мягко говоря, несколько неоднозначными по отношению к украинцам, ведь такие словосочетания, как «палач украинского народа» и «банды Муравьева» часто встречаются даже в солидных исторических исследованиях.
Можно говорить о «фатальном непонимании», «трагическом стечении исторических обстоятельств», и все это будет верно. Но нельзя забывать, что у Масарика был в этом деле свой интерес. От его решения зависели 50 тысяч жизней, и он отчаянно пытался сохранить нейтралитет в этой мясорубке. Рисковать жизнями своих солдат ради украинского государства, заключившего мир с немцами и австрийцами, Масарик не захотел. Но избежать столкновения с большевиками легионерам не удалось. В мае 1918 г. начались события, известные в советской историографии как «мятеж белочехов» или «сибирский анабазис» (в чешской интерпретации), спровоцированные хозяйственной безалаберщиной и поведением «власти советов». На родину легионеры попали только в 1922 г. Полностью сохранить нейтралитет в тех сложных условиях чехам так и не удалось. С точки зрения тактики Масарик одержал большую победу: было провозглашено Чехословацкое государство и солдаты наконец вернулись домой. Но если посмотреть в историческом аспекте, то он потерял прекрасный случай покончить с советским тоталитаризмом (который принес впоследствии чехам немало бед в 1948-1989 гг.) еще в самом зародыше.
Когда в 1989 г. к власти пришел Вацлав Гавел, то перед ним возникла неотложная необходимость не только экономического, но и духовного возрождения после десятилетий коммунистического господства. Он предложил «теорию малых дел» — постепенного, но неотвратимого демонтажа тоталитарной системы. Вдохновителем этой теории был Масарик, который столкнулся с похожими проблемами в 1918 г. Что ж, чехи во второй раз в течение века удивили мир глубокими экономическими, политическими и социальными сдвигами. В интервью другому знаменитому чеху К. Чапеку Масарик отметил: «Демократия, то есть демократическая политика в общественной жизни, должна проявляться в виде толерантности, умения дискутировать, а не ссориться. Нам нравится жаловаться на отношения и на республику, но нам нельзя забывать, что республика будет такой, каково большинство ее граждан. Мыслить политически означает мыслить разумно; считаться с реалиями означает не беззаботно и безразлично принимать то, что нам предлагает время и обстоятельства, а энергично и разумно влиять на реалии, где и когда в этом возникает необходимость» . Эти слова мудрого политика актуальны и по сей день.
