Безусловно, имя английского адмирала Горацио Нельсона (1758— 1805) принадлежит истории, и не только истории Великобритании.
Нет нужды описывать его жизнь — есть множество великолепных биографий, снято немало кинофильмов. Зачастую акценты в них смещены в сторону освещения его личной жизни и нашумевшего романа с Эммой Гамильтон, женой английского посла в Неаполе. Нельсон был женат, но в 1794 году у него начался многолетний бурный роман с леди Гамильтон, которая при случае старалась через влиятельных друзей в Лондоне помочь карьерному росту адмирала.
Впрочем, Нельсон сделал свое имя сам. По мнению серьезных исследователей, его жизнь интересна, в первую очередь тем, что он шел к успеху и прокладывал себе дорогу не столько через покровительство сильных мира сего, сколько через упорный труд, личное мужество, недюжинный дар провидения.
Судьба великого флотоводца органически вплетена в непростую канву событий в Европе конца XVIII — начала XIX веков. Возможно, великий Нельсон и не стал бы таковым, если бы не смог, в трудное для своей родины время, оказаться на вершине блестящего успеха — «его Трафальгара». Победа английского флота, которым командовал адмирал, над франко-испанским 21 октября 1805 года, фактически лишила надежд амбициозного императора Франции Наполеона I разделаться с Англией. К августу 1805 года маленький корсиканец и его армия были готовы к прыжку через Ла-Манш. Именно поражение эскадры союзников у берегов Испании вынудило императора идти на восток — вскоре он добьется триумфа под Аустерлицем (2 декабря 1805 года) над австрийским и российским императорами... Но Англия, в первую очередь благодаря блестящему успеху эскадры Нельсона, так и осталась вне досягаемости Франции.
Чем же интересен этот «выскочка» (адмирал был «лишь» сыном приходского священника)? Нельсон, который, кстати, до сражения у мыса Трафальгар всегда был на вторых ролях в эскадрах, в решающие моменты сражений (у мыса Сент-Винсент, у мыса Абу-Кир и на рейде Копенгагена) брал ответственность на себя. Адмирал обладал потрясающей интуицией, позволявшей принимать единственно необходимые решения во время сражений. Безусловно, он — человек бесстрашный и импульсивный — внушал своим офицерам и морякам уважение. Они верили ему. Блестящий стратег и тактик, лебединой песней которого стал Трафальгар, Нельсон умел сосредоточить боевую мощь своих кораблей на главном направлении. Несмотря на превосходство союзного флота (33 корабля против 27 — у англичан), адмирал сумел прорвать цепь вражеских судов, потопив или захватив 18 из них, а потерял лишь одно судно! Но Нельсон не дожил до своей великой победы — французский снайпер в разгар сражения смертельно ранил его из мушкета.
Тело адмирала в бочке с коньяком было доставлено в Лондон. Похороны состоялись в соборе святого Павла. Гроб, изготовленный из мачты «Ориента» — флагмана французского флота, был помещен в саркофаг из черного базальта.
А в 1867 году был сооружен знаменитый мемориал на одной из главных площадей Лондона, ставший достопримечательностью столицы Великобритании — огромная колонна в окружении фонтанов и бронзовых львов.
Нельсон был сложным человеком и, безусловно, самолюбивым английским аристократам всегда хотелось бы акцентировать внимание на «романтической линии» его биографии. Но главное другое — Англия, благодаря адмиралу, еще больше века продолжала оставаться полноправной «владычицей морей и океанов». А все величие и одновременно уязвимость великого адмирала, который конечно же не был ангелом, очень емко можно охарактеризовать словами его великого соотечественника, поэта, лорда и бунтаря Джорджа Гордона Байрона:
«В противоречьях весь,
как в паутине,
Он слишком был велик
и слишком мал...»
