Преодоление последствий Второй мировой войны, сказавшихся на отношениях между европейскими народами, заняло всю вторую половину XX столетия. Непростой путь поиска взаимопонимания прошли немцы и французы, немцы и чехи, немцы и поляки, немцы и евреи. Признание исторической ответственности Москвы за уничтожение польских офицеров в Катыни дало возможность улучшить российско-польские отношения.
60-летие украинско-польского этнического конфликта на Волыни вынуждает поставить вопрос о том, какие шаги со стороны Украины могут понадобиться для достижения взаимопонимания с Польшей в контексте приближения 60-летия волынской трагедии.
Волынская тема довольно системно и обстоятельно обсуждалась на страницах «Дня». Поэтому мнения о необходимости «поставить Волынскую проблему», «инициировать дискуссию», «осознать произошедшее» представляются уже запоздалыми. Сегодня мы предоставляем слово еще одной группе общественных деятелей и ученых, акцентируя внимание на вопросе: что делать?
Вчера в Луцке завершила работу международная научная конференция «Украинско-польский конфликт на Волыни в годы Второй мировой войны: генезис, характер, ход и последствия». Участниками этого представительного мероприятия были такие известные ученые: академики Ярослав Исаевич, Николай Жулинский (Украина), профессори Владислав Филяр, Гжегош Мазур (все — Польша), Степан Макарчук (Украина), Тимоти Снайдер (Великобритания); Богдан Осадчук (Германия), Богдан Стахив (США)... Как считает профессор НУ «Острожская академия» Владимир Трофимович, «конференция стала еще одним шагом к примирению между поляками и украинцами; в дискуссиях преобладала взвешенность в оценках. Это было не политическое действо, а попытка разобраться в сложном вопросе исключительно с научных позиций, провести объективный анализ исторических фактов». Интересные размышления об актуальности, ходе и итогах этой научной конференции читайте в одном из ближайших номеров «Дня».
Антон БОРКОВСКИЙ, журналист:
— Со стороны украинского правительства должны быть сделаны следующие шаги: допущение поляков к отправлению своих религиозных служб. В волынские села, в Волынский регион нужно допустить поляков, живших там в то время, или родственников погибших. Им должна быть предоставлена гарантия безопасности и отсутствия возможных провокаций со стороны представителей определенных украинских правых сил. В то же время должна быть достигнута договоренность о создании возможных совместных памятников в рамках мероприятий по поводу украинско-польского конфликта в ХХ веке. В таких местностях, как Завадка-Мороховска, где были уничтожены украинцы... На Волыни должны быть поставлены памятники с надписью «Жертвам братоубийственной войны», где не акцентировалось бы внимание на том, что это были жертвы украинцев, поскольку и они погибали. Это просто вызвало бы негативный резонанс среди украинского населения.
Одного примирения президентов явно недостаточно, необходимо максимальное примирение среди представителей украинцев. То есть определенные общественные организации должны взять на себя смелость говорить о том, что, отдавая дань памяти жертв, мы не унижаем национальное достоинство Украины. Поскольку это в первую очередь христианское, богоугодное дело. И таким образом переведение всего этого в христианскую плоскость, максимальное выведение из-под политических амбиций будет содействовать налаживанию отношений, которые могут ухудшиться, поскольку в Польше никому не нужно доказывать, что на Волыни была действительно трагедия, ведь родственники погибших живы. Так же как и украинцам не нужно доказывать, что они пострадали в результате этого конфликта. Поскольку акция «Висла» была следствием всего этого. То есть памятники должны быть с согласованными надписями.
Тарас ВОЗНЯК, философ:
— Мне кажется, что в данном вопросе существует абсолютно позитивная и конструктивная позиция обоих властей: Украины и Польши. Но взаимных извинений наших президентов недостаточно для того, чтобы урегулировать отношения между двумя народами. Это может в лучшем случае быть только началом, моральным примером. И украинское, и польское общество должны провести ревизию своих взглядов на эту трагедию. Я еще раз отмечаю, ревизию должны провести оба общества. В Польше уже установился стереотип, что поляки были исключительно жертвами. На других территориях — на Холмщине, Подляшье, где также было смешанное украинско-польское население — ситуация была фактически зеркальной.
Игорь ИЛЬЮШИН, кандидат исторических наук, доцент Киевского университета славистики, автор монографии «Волинська трагедія 1943—1944 рр.»:
— Во-первых, в документах, которые будут приниматься украинскими и польскими государственными деятелями — совместных заявлениях президентов или парламентов, — должно быть записано (необходимо, чтобы это была украинская инициатива) и признан факт убийств нескольких десятков тысяч поляков на Волыни, в том числе женщин, детей и стариков. Это должно быть определено как преступление. Что касается извинений — мне кажется, это дело украинских церквей.
Я надеюсь, что этот шаг будет оценен польской стороной как путь к компромиссу, и он обязательно будет содействовать тому, что 60-я годовщина Волынской трагедии пройдет в гуманитарной сфере. Мне кажется, что поляки не будут настаивать на том, чтобы кто-то извинился — Президент или парламент, если будут сделаны хотя бы эти шаги. Это будет способствовать в дальнейшем исчезновению стереотипов, до сих пор существующих в сознании поляков по отношению к нам, а также росту доверия к украинскому обществу.
У нас в Украине большинство граждан, государственных служащих и некоторые политики считают, что поляки подняли эту проблему и поставили вопрос о 60 летии Волынской трагедии на государственном уровне, чтобы оказывать давление на Украину, вмешиваться в ее внутренние дела, помешать реабилитации УПА. Но это не так. Речь идет об осуждении именно антипольских акций, среди инициаторов которых — УПА и ОУН, поскольку эти организации были наиболее весомыми, представительными в военном и политическом формате в западноукраинском регионе в те годы. Но со стороны Польши речь идет только об осуждении этих акций, а не об осуждении УПА как национально-освободительного повстанческого движения в годы Второй мировой войны. Я хочу, чтобы это хорошо поняли...
Андрей ПАВЛЫШИН, историк, журналист:
— Для того, чтобы отношения между Украиной и Польшей развивались в будущем на достаточно интенсивном уровне, необходимо достижение взаимопонимания не только между политическими элитами, как это происходит сегодня, но и между обществами наших государств.
Украине стоило бы решить наконец вопрос с официальным признанием статуса УПА как воюющей стороны во Второй мировой войне и признать заслуги этих людей в антикоммунистической борьбе, которая была равнозначна борьбе за независимое государство. Таким образом, ветеранские и комбатантские круги будут поставлены в более равные условия, чем сейчас, когда воины польского, даже антикоммунистического подполья, сделали нормальные и военные, и политические карьеры еще даже в социалистической Польше; и они теперь чувствуют себя защищенными и равноправными гражданами, которых уважают за то, что они сделали для своей родины в прошлом.
Государство ничем не поможет, если речь идет о преодолении стереотипов мышления и определенных реакций. Должен измениться мир, а значит изменятся и люди, живущие в этом мире. Руководители Украины и Польши должны делать, конечно, максимум благожелательных шагов. Так же и парламентарии. Зато основной груз понимания (и это естественно) ложится на общественные организации, структуры гражданского общества. Здесь важную роль должна сыграть церковь. Между поляками и немцами процесс налаживания взаимопонимания начался еще в 1965 году. Он прошел очень сложные испытания и до сих пор не акцептован полностью. К сожалению, подобные процессы очень длительны. Их не нужно ни ускорять, ни форсировать, а просто использовать весь потенциал доброжелательности и человечности в попытках решить их.
Мирослав ПОПОВИЧ, академик Национальной Академии наук Украины, директор Института философии НАН Украины имени Сковороды:
— В первую очередь нужно сделать так, чтобы общественности Украины было в полной мере понятно, что же происходило на Волыни. Это не оценочная работа, а чисто фактографическая, потому что в подавляющем большинстве люди мало что знают.
Людей, которые сейчас помнят произошедшее, осталось очень мало. Нужно, чтобы все это стало известно обществу «от Путивля до Карпат». Нужны такие специальные издания, как, например, книга Игоря Ильюшина «Волинська трагедія 1943—1944 рр.», рассчитанные на читателя более-менее подготовленного. Это могут быть конференции историков, которые были бы показаны по телевидению. Иначе говоря, должны быть определенные программы, которые бы сделали общеизвестным тот ужасный факт, что жертв террора — поляков — было (как сейчас оценивают) от 70 000 до 100 000 человек. Хотя есть и другие оценки — значительно меньшие.
Так же должно быть сказано и об украинских жертвах. Они были не такие многочисленные, поскольку поляки составляли где-то 12-15% населения Волыни. Тем не менее, эти данные должны быть известны — не только цифры, но и конкретные факты, ужасные детали...
Безусловно, в той истории замешаны обе стороны. Хотя, без сомнения, польские акции были ответом на украинский террор, но, тем не менее, они были такими же беспощадными. Это нельзя скрывать; разрушение легенд с украинской стороны должно быть таким же безпощадным, как и с польской.
Политические партии сами будут определяться в этом отношении, и от них не так много, кстати, требуется. А вот государство, которое является представителем нации и выражает общенациональные интересы, не может быть вне игры. Считаю, что президент государства должен высказать свое сожаление. Я не знаю, в какой это может быть форме, но есть старая христианская формула: «Простите нас, и мы вас прощаем».
Вадим СКУРАТИВСКИЙ, доцент кафедры истории Киево-Могилянской академии:
— Я считаю, что в этой ситуации есть только один выход — стороны должны извиниться друг перед другом за то, что случилось в то время, за кошмары, которые имели место в те годы. То есть на высшем государственном и межконфессиональном уровне должно быть несколько соответствующих жестов в режиме взаимных извинений. Но эта фабула на правительственном уровне будет постепенно входить в массовое сознание и с украинской, и с польской сторон. И я надеюсь, что через полстолетия два народа забудут то, что они сотворили на Волыни много лет назад. На другой срок я не рассчитываю.
Антон ФИНЬКО, эксперт Киевского центра политических исследований и конфликтологии, политолог:
— Считаю, что Украина должна осудить уничтожение польского гражданского населения во время событий 1943 — 1944 гг. на Волыни. Политическая или этническая принадлежность преступника значения не имеет. Принадлежность к национально-освободительным формированиям, в частности к УПА, не может быть индульгенцией, освобождающей человека от моральной и правовой ответственности.
Не думаю, что правы те, кто боится, что осуждение убийц гражданских поляков нанесет непоправимый ущерб репутации УПА. Отношение к УПА и к Волынской трагедии — вещи, хотя и взаимосвязанные, но различные. С одной стороны, речь идет об общей оценке вооруженной национально-освободительной борьбы, которая велась с вооруженным противником. С другой, речь идет главным образом об участии в террористических акциях, об уничтожении гражданского, невооруженного населения; это — военное преступление. В акциях участвовали те или другие формирования УПА при активной роли функционеров Службы безопасности ОУН (в случае с репрессиями против польского населения села Гута Пеняцка обвиняются военнослужащие 14-й дивизии войск СС «Galizien»). Однако отсюда не следует перенесение на всю УПА какой-то коллективной вины. Речь идет о вине конкретных людей и подразделений.
Попытка заменить советский героический миф с прославлением доблестных чекистов, которые с радостью истребляют империалистический заговор, националистическим мифом, потерпела поражение. Для любого элементарно образованного человека понятно, что идеология ОУН имела отчетливо тоталитарный и террористический характер. И функционеры ОУН и ее Службы безопасности — отнюдь не «рыцари в блестящих доспехах».
Правда также заключается в том, что жертвы во время тех трагических событий были с обеих сторон. В рамках многочисленных «отплатных» и «превентивных» акций Армии Крайовой погибло немало мирных украинцев, среди них дети и женщины. Террористические акции, как считают историки, проводились не только против польских сел и колоний (Гаевого, Ганачовой, Игровицы, Гуты Пеняцкой), но и против украинских сел, таких как Иванычи, Клечковичи, Стриженец, Турковичи и другие. Антиукраинские акции проводились во многих регионах, в частности, в Томашевском и Грубешевском уездах Любельского воеводства.
Также бросается в глаза, что в межвоенный период политический режим Второй Речи Посполитой проводил в отношении украинского меньшинства политику, имевшую репрессивную и шовинистическую направленность. Принадлежность западных земель Украины к Польше широкие слои украинского населения не воспринимали как легитимную. Слова первого Президента Украины Л. Кравчука о том, что «это была оккупация», наверно, наиболее адекватно отражают отношение украинского населения к тогдашней политике официальной Варшавы.
Поэтому, разумеется, необходимо, чтобы осуждение уничтожения гражданского населения было бы обоюдным: Украина безоговорочно осуждает убийства мирных поляков, Польша однозначно осуждает гибель мирных украинцев. Если бы такая позиция была зафиксирована в рамках официального двухстороннего документа, то это, наверно, наилучшим образом помогло бы обеим странам решить волынскую проблему.
Думаю, что Украина и Польша должны проторить путь к историческому примирению, типичному для большинства европейских стран. Особенно показателен в этом плане пример Франции и Германии. Отказ от акцентирования на претензиях, готовность простить исторические обиды, взаимное согласование учебников истории, подавление попыток создать образ врага — весь этот инструментарий европейского взаимопонимания имеет особое значение для Украины и Польши.
В последние годы мы много слышали о сверхжестоких репрессиях советской эпохи, особенно когда речь идет об искусственном голодоморе начала 30-х годов. Абсолютное большинство этих ужасных обвинений справедливо и соответствует историческим фактам. Однако отсюда отнюдь не следует, что все противники советского режима безгрешны и святы, и их сегодняшние преемники имеют право претендовать на то, чтобы вещать от имени всей Украины.
Рассматривая исторический контекст трагических событий на Волыни, нельзя обойти также то обстоятельство, что в этом регионе межэтнические комплексы украинско-польских обид формировались долгое время. Польское меньшинство занимало привилегированное положение, традиционно большинство крупных собственников были католиками. В начале ХХ века этим обстоятельством воспользовались российские националистические круги, которые опирались на полонофобные настроения и подпитывали их. Они превратили Волынь в один из своих главных электоральных оплотов в Российской империи. Достаточно только вспомнить, что из 91 депутата III Российской Думы, принадлежавшего к правым националистическим фракциям, 10 было избрано от Волынской губернии. Общее количество членов черносотенного «Союза русского народа» (главной русской «черносотенной» организации), по подсчетам исследователя русского национализма И. Омельянчука, составляло на Волыни 99936 человек (в то время как на Подолье их было 14673 чел., на Киевщине — 10976 чел.; на Полтавщине — 8564 чел.). Основной социальной базой этого движения были обычные украинские крестьяне. Большую роль в его духовном окормлении сыграл митрополит Антоний (Храповицкий), который в 1902—1914 годах был волынским епископом, а в 1921 году возглавил наиболее националистическую ветвь в русском православии — Русскую Зарубежную церковь.
Сегодня нашему обществу крайне необходимо сформировать новый взгляд на собственное прошлое, избавленный от искусственных мифов и апологии экстремизма.
Наталия ЯКОВЕНКО, доктор исторических наук, профессор, заведующая кафедры истории Киево- Могилянской академии:
— В этом беспредельно сложном клубке, где еще есть и до сегодня живые люди — потомки переживших эту трагедию — я вижу один-единственный способ выхода из этой патовой ситуации: взаимные извинения. Потому что ни подсчет количества жертв, ни поиски тех, кто же больше виноват, ничего здесь не изменят и ничего не дадут. Такие вещи будут возможны, когда пройдет 200 лет, когда уже и памяти от трагедии не останется. А в такой ситуации я вижу только один выход — формула: «Простите нас, и мы вас прощаем».
