Окончание. Начало читайте «День» № 210-211
Спасение хотя бы одного человека — разве не подвиг? А здесь речь идет о спасении миллионов. В том же Большом толковом словаре из четырех определений этого термина два из них полностью отвечают этому содержанию: «Важное по своему значению действие; Самоотверженная деятельность, поведение, вызванное глубоким чувством». Читаешь тяжелые воспоминания — и чувствуешь душевную щемящую боль, от человеческого благородства, доброты теплеет на душе, переполняет гордость за своих земляков. Разве это не моральный подвиг?
Однако чтобы не раздражать кое-кого пафосным термином, охарактеризуем поведение миллионов западенцев уравновешенным определением — подвижничество. Кажется, оппонентов ему не будет. Исследователи послевоенного Голодомора сходятся на том, что кроме каннибализма, его жертвы исчисляются в пределах 1—1,2 миллионов человек. Считаю, что их значительно больше. Ведь умирали не только голодающие в селах. Умирали в дороге, на станциях, уже на Западной Украине, потому что добрались сюда обессиленными. Никто незнакомых не фиксировал, не считал как умерших от голода. Ведь КПСС отрицала массовый мор людей, за слово «голодомор» можно было поплатиться свободой. Даже в архивах упоминания о голодоморе 1946—1947 годов трудно найти.
Коммунистической власти СССР, которая только что праздновала победу над фашистской Германией, очень невыгодно было признавать, что в государстве-победителе люди гибнут от голода. Тем более фиксировать или хотя бы вспоминать, скольких людей из «счастливой» социалистической колхозной части УССР, которая «величественно идет в мир коммунизма», и части России спас бандеровский край, который накануне войны осчастливили «освободители» от гнета капиталистического ига. А все-таки — сколько голодающих спасла Западная Украина? Такой статистики не найти. Ее не существует, точному учету это не поддается. Да и кому она была нужна? Скупые архивные данные, воспоминания свидетелей и логические расчеты дают возможность определить это с небольшой погрешностью. В начале этого материала речь шла о данных за пять декад 1946 года. В среднем за декаду имеем 34 883 человека, которые ехали за спасением. Два года — 72 декады, это 2 511 476 человек. Эту цифру можно смело утроить. Ведь это данные лишь одного, не очень многочисленного ведомства. Рейды транспортной милиции к тому же проводились в основном на крупных станциях и не ежедневно. Как свидетельствовали сами голодающие, были переполнены доверху не только грузовые, но и пассажирские вагоны, а безбилетники цеплялись к этим вагонам снаружи, где кто мог. Нередко такие люди погибали — кто от банд «крючников», кто от беспредела среди проводников, как об этом вспоминают авторы писем. Учтем, что цифры снятых с товарняков партийный чиновник в своей информации приводит за июнь-июль 1946 года, а поток голодающих нарастал с каждым днем, с каждой декадой. Добирались на запад и другими путями. Это те, кто приехал сюда за спасением. Кое-кто прирастал к этой земле, но в основном, накопив провиант, поправив здоровье, люди возвращались обратно в свои дома, чтобы помочь родным, и снова ехали в дорогу. Скольким это спасло жизней — об этом можно лишь догадываться. Добавим, что того, кто приезжал за спасением, дома ждали, по крайней мере, один-два или больше голодающих, членов семьи. Поэтому цифру — 6 000 000 человек, которым помогла Западная Украина, можно называть смело. А еще представим, сколько бы людей спаслось, если бы в 1932—1933 годах были открыты границы на Западную Украину! Но красная власть держала население тогдашней УССР в кольцевой блокаде. Блокирование, но в другой форме, применяла власть и при послевоенном Голодоморе.
Думаю, никто не будет отрицать, что благодаря подвижничеству западников удалось спасти жизнь миллионам голодающих. «В те годы моя семья не вымерла благодаря мужеству мамы, которая шесть раз зимой ездила на крыше вагона в Западную Украину, чтобы привезти оттуда картошки и зерна. До конца своих дней я буду благодарна тем украинцам, которых сегодня кремлевская клика обозвала фашистами». Это слова Нины Гейко (Шевченко) из Богодухова, что на Харьковщине.
На мой интерес к этой теме послевоенного голода повлияли три фактора: во-первых, хорошо знаю, что такое голод. Во-вторых — две встречи с незабываемым Джеймсом Мейсом, американцем с индейской кровью, но с душой Большого Украинца, который открыл миру глаза на трагедию украинского народа 1932—1933 годов и полное игнорирование нашей властью памяти о послевоенной трагедии. Забвение продолжается. Прошло полгода, но ни один чиновник от правительства, ни Президент, ни народный депутат не обмолвились о печальном юбилее. Упоминания о нем не найдете и в перечне мероприятий на государственном уровне на нынешний год. В архивах еще до сих пор есть некоторые закрытые голодоморные дела. Может, голодоморы перестали считаться преступлением тоталитарного режима? Это тем более странно, что умалчивание происходит на фоне декоммунизации. Способствуем гибридной войне агрессора? Разве не так? В качестве «страшного преступления» из числа подобных директору Библиотеки украинской литературы в Москве Наталии Шариной инкриминируют как раз наличие в фондах книги «Голод в Украине, 1946-1947» и держат женщину в тюрьме. Разве не дикость? А при красной власти тема Голодомора тоже тщательно замалчивалась. Возможно, и теперь невыгодно власти, чтобы на фоне нынешних социальных неурядиц, коррупции «дразнить» общество? Похоже на какой-то мазохизм: нас больше волнуют трагедии других народов, чем своего. Или важнее «проблемы» сексуальных меньшинств, чем трагические страницы собственного государства?
Разве другие народы на нашей (!) земле не показывают нам пример достойного почтения памяти своих павших соотечественников — евреи, поляки? Что же с нами творится? Не так давно в стране широко и достойно почтили память расстрелянных в Бабьем Яру. Президент Порошенко уделил этому чрезвычайно большое внимание. Достойно чествовали память жертв Большого Мора украинцев 1932—1933 годов. А где хотя бы один памятник жертвам Голодомора 1946—1947 годов? Ведь их количество, бесспорно, большее, чем число погибших в Бабьем Яру. И смерть от пули или смерть от голода — не одинаково ужасная. От голода она намного страшнее и мучительнее. Неужели переименование населенных пунктов, улиц больше повлияет на сознание постсоветского общества, чем развенчивание преступлений красного режима, которые привели к огромным человеческим жертвам?
Такое забвение истории со стороны высшей власти и политиков должным образом копируется и местной властью. Еще два года тому назад автор начал собирать воспоминания свидетелей Голодомора 1946—1947 годов, чтобы, объединив письма из разных уголков Украины, выпустить книгу «Забутий Голодомор, забуте милосердя». К власти не обращался. Обратился в Фонд им. Олега Ольжича в США, где работают для Украины ее настоящие патриоты. Проект поддержали. А чтобы «разбудить» эту тему, привлечь к ней внимание общественной мысли, предложил на базе области провести Всеукраинскую или Международную научно-практическую конференцию на тему: «Голодомор 1946—1947 гг. Причины, ход, последствия. Роль Западной Украины в спасении голодающих». Ведь большинство тех, кто спасся, и тех, кто их спасал, уже не могут об этом рассказать. А их голос, правду нужно донести до ныне сущего поколения. Потому что, говорят, тот, кто не знает своей истории, обречен пережить ее снова.
Идею полностью поддержала профильная комиссия областного совета. Зато вывод облгосадминистрации — no сomments! Она одобряет идею, но рекомендует проводить такие мероприятия в областях, больше всего пострадавших от Голодомора, — Восток, Юг, Центр Украины, а у нас «голода не было». Что ж, подождем пока у представителей ОГА тех регионов проснется сознание. А, может быть, произойдет чудо: совесть пробудится у тех, кто еще недавно горланил «Донбасс вас кормит!», а сегодня убивает наших ребят? А как же моральный подвиг ваших родителей, дедов? Возможно, стоит хотя бы таким образом почтить их подвижничество, память? Ведь не было такого дома ни в одном волынском селе, который не посещали бы просители. И везде встречали доброту. Мне, как человеку, который помнит и пережил эти события, как и многим западникам, далеко не все равно, войдет ли в украинскую историю этот моральный подвиг Западной Украины, которая в трудное для Украины время спасала от голодной смерти ее детей.
Недавно в разговоре председатель совета Ассоциации исследователей голодоморов в Украине В.И. Марочко рассказал, что ныне покойная научный работник Ассоциации, свидетель Голодомора 1946—1947 годов А.М. Веселова насобирала письменных показаний об этой трагедии на два тома издания. Кто профинансирует? Нет средств на издание Энциклопедии исследователей Голодоморов. Правду говоря, меня пугает такое отношение власти к истории собственного народа. Как гражданина Украины, тем более того, кто в числе других провозглашал ее независимость. Возможно, нынешние проблемы создаются не менее объективными причинами, но и для того, чтобы, преодолевая их, мы забыли о своей истории? Ведь привыкаем к войне, к ежедневным смертям, ранениям защитников Украины. После кровавого Майдана, после первого года войны в центре Луцка появилась стена Героев-Волыни, которая оплатила независимость наивысшей ценой — собственной жизнью. Святое место. Да, здесь и теперь лежат цветы. Но уже теперь большинство прохожих идет мимо, не останавливаясь, не перекрестившись. Отзвук безразличия, забвения истории? Черствеем, дичаем, или, загипнотизированные красным прошлым, поневоле задвигаем в прожорливую пасть московского чудовища свою историю? Или это рецидив синдрома страха и рабства перед ним? Иначе чем объяснить такое забвение трагедии народа, памяти миллионов жертв, как и массового морального подвига тех, кто спасал Украину от голодной смерти?
Не буду на такой пессимистической ноте заканчивать материал. Как стало известно, инициатива автора относительно проведения Всеукраинской конференции поддержана директором Волынского краеведческого музея А.М. Силюком, председателем областной организации НСКУ профессором Г.В. Бондаренко и другие предложения относительно проведения даты 70-летия Голодомора 1946—1947 годов Волынская ОГА от своего имени направляет в Администрацию Президента. Таким образом вопрос вынесен на повестку дня и остается открытым. Как и то, как отметят моральный подвиг волынян на их родной земле.
От читателей жду новых писем о голодоморе 1946—1947 годов и помощь местного населения голодающим. Письма прошу присылать по электронному и почтовому адресам: электронный адрес: [email protected] или ([email protected]). Почтовый адрес: 43005, м. Луцк-5, а/с 29.
