Часто кажется, что наши современники (и, будем откровенны, мы сами!) постепенно утрачивают одно очень ценное качество: способность воспринимать мир в разных измерениях, переживать историю прошлых столетий, жизни ушедших людей как «свои», внутренне и эмоционально близкие, родные. Люди, которых природа или судьба наделила такой редкостной способностью, безусловно, заслуживают благодарной памяти потомков, достойны того, чтобы и мы, в свою очередь, перелистывали страницы их жизни с трепетным уважением, с чувством сопричастности к сокровищам их душевной красоты.
Замечательным примером духовно богатой, благородной личности может служить Алексей Константинович Толстой (1817 — 1875), классик русской литературы XIX века, выдающийся прозаик, поэт, драматург, сатирик, общественный деятель. Заметим сразу же, что А.К.Толстой принадлежит к тем людям российской культуры, которые и кровными узами, и обстоятельствами жизни, и духовно были неотделимы от Украины. Его мать, Анна Алексеевна Перовская, была внучкой последнего гетмана Украины Кирилла Разумовского — факт, очень любопытный, но недостаточно известный у нас. Отцом А.А.Перовской был Алексей Кириллович Разумовский, екатерининский сенатор, министр народного просвещения при Александре I.
О своем детстве, прошедшем на Украине (имение Перовских Красный Рог на Черниговщине), Алексей Константинович впоследствии вспоминал: «Оно было очень счастливо и оставило во мне одни только светлые воспоминания. Единственный сын, не имевший никаких товарищей для игр и наделенный весьма живым воображением, я очень рано привык к мечтательности, вскоре превратившейся в ярко выраженную склонность к поэзии. С шестилетнего возраста я начал марать бумагу и писать стихи; я упивался музыкой разнообразных ритмов и старался усвоить их технику».
Итак, поэт, но прежде всего, увы, чиновник на императорской службе (вечная проблема в жизни А.К.Толстого), «камер-юнкер во втором отделении Собственной Его Императорского Величества Канцелярии». Как поэта, Толстого долгое время знал лишь узкий круг «ценителей словесности», а вот как доверенное лицо Александра II, флигель- адъютант императора, он был известен не только в России, но и в Европе.
Впрочем, что это меняло? Алексей Константинович был страшно одинок; не было родной души, которая бы поняла его стремление в мир высокой красоты, его мечту найти «путь в вечность». Мама поэта ревниво опекала сына, с ужасом думала о его будущей женитьбе (здесь, можно думать, мы имеем дело с ярким примером «эгоистической самоотверженности»...). И вот в январе 1851 года на балу-маскараде в Большом театре в Москве в честь наследника престола Толстой встретил загадочную незнакомку, у которой была прекрасная фигура, пышные волосы, таинственная манера разговаривать. Женщина была в маске, причем снять ее наотрез отказалась, но приняла его визитную карточку и обещала дать знать о себе.
Звали незнакомку Софья Андреевна Миллер. Она была замужем за гвардейским полковником Л. Миллером, еще до замужества пережила трагедию — была увлечена князем П.А.Вяземским и вследствие этого увлечения один из ее братьев был убит на дуэли... Именно Софья Андреевна оказалась тем человеком, любовь к которой осветила всю будущую жизнь Толстого, — вплоть до смертного часа. Спустя 19 лет после первой встречи Алексей Константинович писал из Дрездена Софье Андреевне (уже своей жене!): «Вот я снова здесь, и у меня тяжело на сердце, когда вижу снова эти улицы, эту гостиницу и эту комнату без тебя. Я только что приехал, в 3 1/4 часа утра, и не могу лечь, не сказав тебе того, что говорю тебе уже двадцать лет, что я не могу жить без тебя, что ты мое единственное сокровище на земле, и я плачу над этим письмом, как плакал двадцать лет назад».
Как зарождалось это чудесное чувство? Лучший способ дать ответ на этот вопрос — внимательно перечитать лирику Толстого 50-х годов XIX века, начиная со всем известного шедевра «Средь шумного бала, случайно...», положенного на музыку Петром Ильичем Чайковским (это — о первой их встрече!) и заканчивая такими прекрасными, пленительными, редкостными по благородству чувства стихами, как:
«Слушая повесть твою,
полюбил я тебя, моя радость!
Жизнью твоею я жил,
и слезами твоими я плакал;
Мысленно вместе с тобой
прострадал я минувшие годы,
Все перечувствовал вместе
с тобой, и печаль, и надежды,
Многое больно мне было,
во многом тебя упрекнул я;
Но позабыть не хочу
ни ошибок твоих, ни страданий».
Пафос этой любви не в слащавой сентиментальности, не в искусственной мелодраматичности, а в даре сострадания. К тому же чувство двух людей, о котором мы повествуем, делается еще более привлекательным и дорогим для нас, если обратить внимание на отточенную, самокритичную, требовательную к себе, а не к любимой иронию — этим оружием в совершенстве владел Толстой:
Смеюсь я, товарищ,
мечтаньям твоим,
Смеюсь, что ты
будущность губишь;
Ты мыслишь, что вправду
ты ею любим?
Что вправду ты сам ее любишь?
Смешно мне, смешно,
что так пылко любя,
Ее ты не любишь, а любишь себя.
Старая и великая истина — настоящая любовь дает человеку крылья — верна и в нашем случае. Вопреки всему (можно себе представить, каково было получить развод в имперской России!) влюбленные стали мужем и женой.
Это произошло через долгих 12 лет, в апреле 1863 года. В 60 — 70-е годы А. Толстой создает свои лучшие творения в прозе и в драматическом жанре: роман «Князь Серебряный», пьесы «Царь Федор Иоаннович», «Царь Борис», «Дон Жуан»... И продолжал писать удивительные письма той, которая вдохновила его на поединок с самой Вечностью: «Если б у меня был невообразимый успех в литературе и если бы мне где-то на площади поставили статую, все это не стоило бы и четверти часа, когда я с тобою и держу твою руку и вижу твое милое доброе лицо. Что было бы со мной, если бы ты умерла? А все- таки пусть лучше я после тебя умру, ибо не хочу, чтобы тебе было тяжко после меня. И тяжко слушать музыку без тебя...».
Он умер — после долгих страданий — у нее на руках 29 сентября 1875 года, на Украине, все в том же имении Красный Рог. Не будем заканчивать повествование на столь грустной ноте: ведь их судьба показывает маловерам и циникам истинную ценность любви. И показывает, какой это дар — уметь любить — и сколь немногим он дается.
