Надо сказать, реакция на «Голоса» довольно типичная: буквально накануне «Молодости» фильм Андрея Осипова стал победителем международного фестиваля телефильмов и радиопрограмм «Prix Europa» в Берлине в номинации «Молодая Европа». Среди фильмов сверстников, поголовно испытывающих влияние Вима Вендерса, Девида Линча, Джима Джармуша и «сладкой парочки» Тарантино-Родригес, «Голоса» выделялись принципиальной особостью — интонации, ритма, взгляда. Темы, наконец. Казалось бы, что может быть дальше от проблем нашей технократической эпохи, чем «серебряный век» русской поэзии, судьба одного из самых талантливых и своеобычных ее представителей, Максимилиана Волошина? А ведь где бы не демонстрировался фильм — на Тайване или в Германии, в русской глубинке или на престижном кинофоруме, везде его встречают с симпатией. Может быть, действительно, секрет его в чересчур «экзотическом» для современных зрителей материале? С этим вопросом я обратилась к обладателю гран-при «Молодости-98» Андрею Осипову.
— Лично для меня выбор темы был совершенно естественным. Я вырос в доме (моя мама, кстати, заслуженный учитель Украины), где в семейной библиотеке были и альбомы по искусству, и поэтические сборники. В институте (я закончил Одесский политехнический по специальности «Атомная энергетика») рядом всегда были друзья, которых интересовали история, культура. Это не акцентировалось, но было очень важно для каждого. Затем судьба привела меня в Крым. Я жил недалеко от Коктебеля, «волошинской башни»... Одним словом, если для кого-то «серебряный век» — элитарная или экзотическая область, то для меня — очень близкое, свое, родное.
— Вы так романтически говорите о литературе...
— Я всегда был вместе с книгами. Они не просто давали творческий заряд, но и приносили огромную радость. Мне необходимо чтение, как духовная помощь. Ведь у каждого человека возникают вопросы, как жить, как поступать в той или иной ситуации.
— А литература дает на это ответы?
— Мне дает. Перелистывая дневники Льва Толстого, нахожу ответы на многие вопросы (на многие, правда, не нахожу). Есть сущностные, вечные вопросы, которые интересовали людей всегда, все поколения. Человек всегда задает себе вопрос: что есть жизнь? Почему он появился на свет, какова его миссия?
У искусства своя магия и тайна, и для меня в иерархии жизненных ценностей нет ничего важнее его. Спросите у любого: кто был у власти во времена Брейгеля или Босха? Едва ли кто-то вспомнит. А Брейгель и Босх продолжают воздействовать на людей, их картины живут.
— А ваши картины через триста лет будут смотреть?
— Не знаю и даже не хочу об этом думать. Я просто попытался поделиться с людьми при помощи кино тем, что чувствую.
— Но все же, чем вы объясняете такой сногсшибательный успех «Голосов»?
— Я не знаю, почему так происходит. На всемирном фестивале документальных фильмов в Тайване успех был совсем неожиданным — мы же для них совсем иная культура. Я ни на что не претендовал, у меня не было намерений кого-то покорить, удивить, предупредить. Я делал фильм так, как я чувствовал. Без претензий на новый язык или осмысление ситуации. У меня не было оригинальной концепции личности Максимилиана Волошина. Хотя я понимал, что можно взять его поэму «Путями Каина. Трагедия материальной культуры», где он предсказал все то, что случилось позднее: революцию, террор, атомную бомбу. Кстати, некоторые из его предсказаний еще не сбылись, но, по аналогии, можно ожидать, что сбудутся. Эта поэма уникальна, она дает художнику творческую свободу, тут могла бы быть и клиповая эстетика, и полиэкран, и ассоциативный монтаж, и особое звуковое и изобразительное решение. Но это была бы, не скажу авангардная, но концептуальная картина. Такие фильмы уже были. О Хлебникове, например. Для меня сложнее было сделать документальный фильм о «серебряном веке», который был бы понят разными зрителями. Это сложнее. Нельзя сказать, что люди сегодня совершенно равнодушны к поэзии. Просто им сейчас не до «серебряного века» — выжить бы.
Поэтому когда мы начинали работать над картиной со сценаристом Одельшей Агишевым, мы условились постараться сделать невозможное — документальный фильм для максимальной аудитории. И что-то удалось. Я объездил с «Голосами» Урал и Сибирь: после сеанса люди долго не расходились — задавали вопросы, высказывали мнения. А на следующий день приходили и рассказывали, как всю ночь читали антологию «серебряного века» и открыли для себя что-то новое. Наверное, это свидетельствует о том, что мы все-таки добились того, к чему стремились. Мы вызвали обратную связь. Для меня важно делать кино для зрителей. Ведь зачастую режиссеру тяжело контролировать форму. В Берлине на фестивале «Prix Europa» я видел интересные оригинальные идеи, важные темы и абсолютное невладение формой. А кино изначально имеет социальную направленность — режиссер снимает для людей. Значит, нужно зрителя уважать, чувствовать связь с ним. Конечно, важно и себя не потерять при этом, не заигрывать с публикой. Эту грань сложно соблюдать, но если художник честен, не лукавит и серьезно подходит к своей работе, он может чего-то достичь. Пленка чувствует характер режиссера. Раньше я проводил эксперименты: смотрел фильм и пытался мысленно составить портрет его режиссера. Когда же потом с ним встречался, выяснялось, что в большинстве случаев сформированный в сознании образ совпадал с оригиналом. Пленку не обманешь.
