ХХII Московский международный кинофестиваль стал первым
«внеочередным». До этого, как известно, он проводился только в нечетные
годы, и вот теперь, как и подобает фестивалю класса «А» (таких в мире очень
немного), будет проводиться каждый июль. После Берлина, Канн и Карловых
Вар, тоже фестивалей «высшей лиги», но перед Венецией. Такое вот изменение
в мировом кинокалендаре.
Большое жюри во главе с классиком Тео Ангелопулосом имело
дело с двумя десятками картин, отобранных комиссией во главе с известным
критиком и киноведом Кириллом Разлоговым. Комиссия жаловалась на то, что
фильмы ей дают очень неохотно: берегут все стоящее для Канн и прочих крупных
фестивалей. Там, помимо большей престижности, работают и эффективные кинорынки.
Фесты ведь нынче стали куда более экономичными и прагматичными. Продюсеров
интересуют не только призы, но и объемы продаж...
Кинорынок есть и в Москве. Организаторы утверждают, что
он с каждым годом становится все лучше и практичнее. Очень может быть.
Москва производит впечатление города, где кинобизнес набирает силу. Новые
(или обновленные) кинотеатры, репертуар, в котором преобладают новейшие
американские блокбастеры, все увеличивающееся количество зрителей. А хотите
смотреть арт-кино — так для это есть Киноцентр и Киномузей, где за умеренную
плату вы можете «оторваться» на всю катушку. Кстати сказать, и во время
фестиваля — в музее с утра до вечера модно было посетить несколько ретроспектив:
и самого Ангелопулоса, парад шедевров операторского искусства, и фильмы
классика Луиса Бунюэля, и новейшие картины, и.., и...
Украинского фильма в конкурсе не было, и на этот раз упомянутая
выше отборочная комиссия забраковала картину киевлянина Дмитрия Томашпольского
«Всем привет!» Хотя посмотрев узбекское «Женское царство» Юсуфа Разыкова,
равно как и еще несколько конкурсных лент (бразильскую «Вилла-Лобос», к
примеру), я не мог отделаться от чувства недоумения: планка, которую не
сумел преодолеть украинский режиссер, была установлена не столь уж высоко.
Как мне объяснили в кулуарах, свыше была спущена «вказівка», чтобы СНГ
обязательно в конкурсе присутствовало. Разыков, после международного успеха
фильма «Оратор», подходил для этого лучше других. Хотя его картина разочаровала:
устаревший киноязык, натужно-выспренная история о писателе, переживающем
кризис, эдакое плохое поэтическое кино.
Кинематограф стран СНГ и Балтии был представлен на IV форуме,
который проводит Конфедерация союзов кинематографий. Это событие, правда,
было несколько омрачено состоявшимся накануне фестиваля выходом Союза кинематографистов
России из этой самой конфедерации. Причины тут кроются в конфликте по поводу
некогда совместного имущества кинематографического союза. Россияне считают
себя обделенными, вот и пошли ва- банк. Было объявлено, однако, что эту
конфронтацию не поддерживает сам Владимир Путин. До сих пор кинематографисты
были единственными из бывших творческих союзов, кто все же сохранял хоть
какое- то единство. Будем надеяться, что окончательного раскола не произойдет
и все образуется.
Параллельно эсэнгешному форуму показывалась программа Союза
кинематографистов Российской Федерации «Россия, которую мы обрели». Надо
признать, выглядела она посильнее форумских кинотекстов. Последние уж слишком
зациклены на прошлом, зачастую представленном несовременным языком. К примеру,
фильм грузинского режиссера Алеко Цабадзе «Кавалер ордена одиночества»
повествует о поэте Г. Табидзе и говорит с нами едва ли не цитатами из фильмов
Тенгиза Абуладзе. Азербайджанец Расим Оджанов, некогда поразивший всех
своим «Допросом» (1979), нынче сделал «Комнату в отеле» — фильм о том,
как разбивается сердце современного идеалиста о подлость, цинизм, своекорыстие.
Ну, очень уж наивно и позавчерашне. То же самое можно сказать и о программе
узбекских картин, хотя в ней было и исключение — фильм Юсуфа Азимова «Перед
рассветом». Социальная драма из жизни конца 70-х воссоздана кинематографическим
языком, не склонным к приблизительности и псевдопоэтической витиеватости.
В «Лунном папе» таджикского режиссера Бахтиера Худойназарова
(недавний победитель сочинского «Кинотавра») тоже ищут реальность — мужчину,
который обрюхатил героиню фильма (Чулпан Хаматова). Но как его найдешь,
когда действительность в буквальном смысле слова рухнула, разломалась,
разбилась на тысячи осколков, в каждом из которых, тем не менее, кипит
яростная жизнь. Отчаявшись совладать с ней, герои в финале картины взлетают
в небо и улетают к ейной матери. Не лучшее решение, конечно, хотя некая
правда о нас сегодняшних здесь присутствует. В том числе и о нас, украинских
интеллектуалах, на протяжении последнего десятка лет потерявших веру и
способность находить контакт с реальностью, а потому и взлетающих то в
высь утопических административных прожектов, или же в интеллигентскую истерику
по поводу не слушающейся действительности. За этим чаще всего стоит нежелание
расстаться с бородатыми иллюзиями, прислушаться и присмотреться к тому,
что происходит и уже произошло в обыкновенной прозаичной жизни.
«Безыллюзорность» — вот что, по точному определению критика
Александра Шпагина, отличает нынешнее российское кино. К примеру, уже хорошо
известный фильм Павла Лунгина «Свадьба» (пусть и не самый значительный,
а все же приз в Каннах) выстроен на материале, исхоженном вдоль и поперек
советским кино. Рабочий шахтерский поселок, люди, ежедневно занимающиеся
и вправду героическим трудом. «Большая жизнь», словом — даром, что ли,
герои картины напевают песенку из старого знаменитого фильма. Там тоже
было не все ладно и складно, однако все жили верой в то, что сила коммунистического
идеала с неумолимой последовательностью преобразит все и всех.
У Лунгина такой веры нет. У персонажей ленты и подавно.
Зарплата не выплачивается месяцами. Люди тихонько (а где и громко) спиваются.
Тоска! Из этой жизни и выпрыгнула пару лет назад Таня (Мария Миронова)
— в самую Москву. Но не сладко и там. Возвращается она домой и сходу предлагает
влюбленному в нее Мишке (Марат Башаров) жениться на ней. И пошла-поехала
свадьба — сначала в подготовительном, а потом и в «съемочном» периоде.
И актеры, и непрофессиональные исполнители вдохновенно
играют живую жизнь. Да-да, многое в ней рухнуло и надломилось, но люди
в ней все те же — в том числе и со всеми «родимыми пятнами» прежних времен.
Но и приметы нового то и дело засвечиваются в кадре. «Новый русский» Василий
Петрович Бородин, к примеру (Владимир Симонов). Бизнес его замкнут на тестя,
и тот не велит ему рушить семью, священный институт брака. А рушить хочется
— ради нее, Тани, с которой была московская любовь. От нее она и убежала
в Мишкины объятия, а Бородин следом. В провинциальный мир, в эти Содом
и Гомору, к этим рабам. Он их презирает, ну как же — свободный человек
нарождающегося мира. И один из парадоксов фильма — он-то и являет нам образ
самой несвободы. С этим «коровьим колокольчиком», мобильным телефоном,
по которому его все время требует тесть. С этой зависимостью от своего
окружения и даже своей охраны. А любовь — это все же свобода. И перед нами,
несмотря ни на что, все же свободные люди. Даже милицейский майор Борзов
(Александр Семчев), долгое время пытавшийся извлечь для себя какую-то выгоду
из возникшей коллизии с ограбленной Таниной родственницей. Ну, достоевский
персонаж — готовность к подлости легко соединяется с настоящим благородством
и бескорыстием...
А вот герои нового фильма Владимира Меньшова «Зависть богов»
живут в Москве в короткое время, уместившееся с 21 августа по 3 сентября
1983 года. Однако в сущности они провинциальны, зажаты, несвободны. Хоть
и интеллектуалы все сплошь — телевизионщики, писатели, журналисты. Для
них свет в окошке — заграничные фильмы (все и начинается с видеопросмотра
«Последнего танго в Париже») да заграничные люди, могущие вдруг нагрянуть,
с эскортом и под присмотром КГБ, даже к ним на квартиру.
Но тут мелодрама. Журналистка программы новостей ЦТ 44-летняя
Соня (такое впечатление, что и не было 20 лет, прошедших со времени знаменитого
фильма «Москва слезам не верит» — Вера Алентова по-прежнему хороша и обольстительна)
внезапно оказывается предметом страсти французского журналиста Андре. У
нее семья, у нее обязанности — перед Родиной, партией, мужем-писателем,
сыном. И — внутренняя несвобода к тому же. Но французская страсть заразительна
и сметает все преграды. Героиня познает все прелести большой любви, открывая
для себя оргазм и романтическую окрыленность страсти. Проклятая действительность
все же ломает только что народившийся роман — Андре высылают из СССР за
статью о сбитом корейском самолете с пассажирами на борту. Финал картины
по- чеховски грустен и светел: небо в алмазах еще откроется. Надо только
немножко потерпеть. Нужно нести свой крест и верить...
Герои хорошо известного фильма «Брат-2» Алексея Балабанова
верят в себя и только в себя. Даже отправляясь на расправу с заокеанскими
«бандформированиями» в саму Америку, братья не испытывают никаких комплексов,
в чем-то напоминая знаменитого персонажа Евгения Леонова из «Осеннего марафона»:
хорошо сидим, хорошо убиваем. Все вокруг чурки безмозглые — «нигеры», «хохлы»,
«жиды» и прочая, и прочая. Провинциальный русский человек поистине великолепен
в своем презрении ко всяким инородцам. Он твердо знает: лучше него никого
нет. В этом смысле мастерски сделанная картина разоблачительна. Хотя главный
персонаж автору и наверняка симпатичен. Своим простодушием, почти детской
наивностью. Не случайно же трижды звучит в картине детский стишок о Родине.
Она не уродина, нет — всякий еще про это узнает. Говорят, что во многих
российских кинозалах публика рукоплещет и даже встает в эпизоде, где старший
из братьев убивает заокеанского украинского бандита со словами «А за Севастополь
еще ответите...». Обыватель узнает родимые пятна своих комплексов и приветствует
героя, который от них сумел освободиться...
Вот это тоже существенно — многие российские режиссеры
не боятся ударять «по нервам», вытаскивая на свет Божий внутренний образ
массы, то коллективное бессознательное, о котором часто говорят, но которое
мало кто может ухватить. Ухватывают — пусть даже и в таком рисковом варианте,
как у Балабанова. Но иначе и успеха у той самой массы не будет, так и будет
прожевываться привычная интеллигентская жвачка из прежних обид и иллюзий.
Западное кино, показанное в Москве, во многом подтверждает
такой вывод. Но об этом в следующей статье...
СПРАВКА «Дня»
Судьба гран-при XXII ММКФ в нынешнем году была предопределена.
В конкурсе участвовала картина «Жизнь как смертельная болезнь, передающаяся
половым путем» легендарного польского режиссера Кшиштофа Занусси, а работа
мэтра такого уровня, само собой, подразумевает главную победу. Предположения
оказались верными. Ареопаг судей, возглавляемый в этом году известным греческим
режиссером Тео Ангелопулосом, единогласно присудил Кшиштофу Занусси главный
приз фестиваля — «Золотого Святого Георгия».
«Серебряные Святые Георгии» уехали в Париж вместе с режиссером
Стивом Суисса (картина «Взлет» стала его дебютом) и с актером Клеманом
Сибони, сыгравшим в этом же фильме (лучшая мужская роль). А юная актриса
из Швейцарии Мария Зимон, сыгравшая роль соблазнительницы молодого священника
в ленте Юдит Кеннель «Яростные поцелуи», стала обладательницей серебряной
статуэтки за лучшую женскую роль. Специальный приз жюри получил актерский
ансамбль за игру в картине российского режиссера Виталия Мельникова «Луной
был полон сад». Любовный треугольник на склоне лет блистательно и душевно
сыграли Зинаида Шарко, Николай Волков и Лев Дуров.
Что же касается обещанных на сладкое «звезд», то последних
так и не дождались. Например, так и не состоялся мастер-класс Квентино
Тарантино. Не появился Арнольд Шварценеггер, который, кстати говоря, сам
изъявлял желание прибыть в российскую столицу. Не побаловала своим присутствием
ММКФ и Николь Кидман, блистательно сыгравшая вместе с Билли Зейном и Сэмом
Нилом десять лет назад в фильме режиссера Филиппа Нойса «Мертвый штиль».
Но скандала не случилось. Филипп Нойс развеял все слухи о причине отсутствия
на ММКФ австралийской красавицы. Оказалось, что ревность супруга (Тома
Круза), здесь ни при чем, как ни при чем и мифическая операция на ноге
актрисы. Виной всему жесткий график съемок фильма «Мулен Руж», где Николь
Кидман играет девушку из варьете, из-за чего она так и не смогла вырваться
из Парижа.
Закрылся фестиаль фильмом-катастрофой режиссера Вольфганга
Петерсена «Идеальный шторм». Лента, повествующая о реальных событиях из
жизни рыбаков, попавших в мощнейший атлантический шторм и не сумевших победить
жестокую стихию, потрясла новейшими спецэффектами и игрой голливудского
красавчика Джорджа Клуни. Влада ПЕРЕПЕЛИЦЫНА (Москва, специально для
«Дня»)
