Мы, украинцы-чухраинцы, таки сильная нация, потому что умеем смеяться — сквозь слезы и боль, или над горем и неудачей, солнцу или чарке. Главное — мы имеем способность и мужество смеяться над собой, над своим глупым богатством и богатством собственной глупости. Это хорошо показали недавние гости столицы из Львова — Национальный академический украинский драматический театр имени М. Заньковецкой привез на гастроли бессмертную комедию Г. Квитки-Основьяненко «Сватання на Гончарівці». Пьеса принадлежит к нише той старой украинской драматургии, которая уже доросла до формата китайского классического театра. Китайцы наизусть знают свои классические пьесы, и наслаждение получают от того, насколько сегодняшнее представление отвечает их ожиданиям, каноническим образцам и насколько виртуозно воспроизведен знакомый текст и сюжет. Так и наш люд уже воспринимает «Наталку Полтавку», «За двома зайцями» и «Сватання на Гончарівці».
Заньковчане славятся тем, что умеют обновлять, освежать знакомые классические тексты. Режиссер Федор Стригун (художественный руководитель театра) читает эти пьесы как современные. И его спектакли начинают сиять новым содержанием и новыми формами без лишнего осовременивания. Стоит вспомнить ту же «Наталку Полтавку», «Хазяїна», «Безталанну» в постановке Стригуна.
Убедительно сыграть для нынешнего компьютеризированого зрителя наивные и прямолинейные диалоги Квитки-Основьяненко о несчастных влюбленных, об отце-пьянице и матери, которая продает бублики, о дураке с деньгами крайне трудно. Но Федор Стригун нашел новый стилевой ключ к классическому тексту. И этот ключ — детскость. Детскость и юмор. Чистые, наивные чувства героев выражены искренне и прямолинейно. Разгневанный, возбужденный, влюбленный до умопомрачения бедный кузнец Алексей (Назарий Московец) широким шагом накручивает круг за кругом, успокаивая взбудораженную душу. Прокопу Шкурату (Степан Глова) так хочется выпить чарку, как будто речь идет о жизни или смерти. Его барахтанье с поясом и неподпоясанными штанами, которые спадают, — лирический фарс. Одарка (Лидия Остринская), естественно, желает дочери счастья с любимым, но тот бедный, как и она, а богатство Кандзюбы... актриса перечисляет состояние будущего зятя, как будто конфеты катает во рту.
По всем законам классического украинского музыкально-драматического театра в спектакле много песен — народных и оригинальных (композитор Сергей Рудей). Конечно, поют влюбленные, взявшись за руки, — у Назария Московца (Алексей) прекрасный тенор и музыкальный слух. Поет довольно большая группа молодежи (одних девушек-красавиц здесь целая дюжина), поддерживая подругу. Еще и вторит громким отголоском некоторые тексты, которые нужно втолковать кому-то. Интересно, что в этой группе, практически массовке, принимают участие и ведущие актеры театра.
Бросается в глаза, что в постановке много молодежи, — и исполнители главных ролей, и массовка. Все они галицкого внешнего типа, певучие, пластичные, внутренне свободные, что позволяет режиссеру развернуть в огромное действо знаменитое «чародейство» отставного москаля Иосифа Скорика (Игорь Гаврилив), который «разруливает» сложную ситуацию по-справедливому. Актерская молодежь когда-нибудь оценит, что она работала на сцене рядом с выдающимися мастерами и корифеями-заньковчанами, в данном случае — с легендарным Богданом Мирусом (Павел Кандзюба).
Да и центральный треугольник — Стецько (Василий Коржук) — Ульяна (Наталия Боймук) — Алексей (Назарий Московец) — недавние выпускники актерского отделения Львовского университета. Ребята очень перспективные. Московец вырастает в настоящего «героя» — он имеет сильный темперамент, красивый голос, высокий рост, он внутренне наполнен, даже когда просто застыл и стоит в отчаянии. Наталия Боймук старательно и точно создает психологический рисунок своей Ульяны. Но у молодой актрисы пока еще недостаточно сильная энергетика. И как бы она ни топала ножкой, как бы ни подбоченивалась, это выглядит неестественно и нивелируется разве что наивностью всего спектакля. Актрисе стоило бы подобрать грим (чтобы преодолеть лепку лица) и точнее разобраться с вокалом.
Теперь вся та детская наивность стиля постановки держится, прежде всего, на трактовке и подаче образа Стецька. Василий Коржук избегает патологий идиотизма. Он просто взрослый ребенок. Скачет на палке, как на лошадке; принимает тыкву как овощ, а не как девичий отказ, и играется с ним, радуясь, что он большой. Не обижается на шутки парней (кстати, и они насмехаются над ним по-доброму, не злобно). Он какой-то пышный, легок и прыгуч, как мячик. Большие черные глаза Стецька-Коржука смотрят на людей прямо, открыто. Он дарит себя миру и ожидает, что мир подарит ему что-то хорошее.
Так появляется в этом веселом спектакле, преисполненном множеством смешных деталей, неожиданная щемящая боль, дымка печали. Хотя, конечно, все это игра. Легко, импровизируя, захватывающе ведет эту игру во втором акте Иосиф Скорик (Игорь Гаврилив в этой роли как будто летает по сцене, увлекает в авантюру зрительный зал — «есть ли здесь земляки?», подражает современным пророчицам и знахаркам). И вся постановка вторит старинному лубку — простенькой картинке с моралью и наставлением. В лубочном стиле и декорации художника Мирона Киприяна — как будто карандашом на плотной бумаге обозначены кудрявые деревья и два тополя, улица — молнией (сколько красивых мизансцен на ней) и, конечно, зеленоватый месяц, чтобы было кому петь влюбленным.
И вот когда влюбленные, наконец, поженились, все радуются и смеются, звучит из уст забытого всеми счастливцами дурачка Стецька мораль того лубка: «Не глупый, потому что богатый, не богатый, потому что глупый». Как вам это?
