Сегодня на телеканале «Культура» выйдет в эфир передача «Театральные силуэты», посвященная Ирине Молостовой, которую подготовил и проведет известный актер Театра им. Леси Украинки Олег Комаров. Она называется «Дорогая Ирина Александровна...» — так в письмах обращался к киевскому режиссеру гениальный композитор Дмитрий Шостакович, который считал молостовскую версию его оперы «Катерина Измайлова» самой лучшей из всех, увиденных им.
«НАШ ВУНДЕРКИНД»
В детстве Ирина Молостова посещала много разных кружков, среди которых был и кружок акробатики, но главное ее увлечением — танцы. Когда Ире исполнилось 13 лет, слишком рослая для своего возраста, она в летнем пионерском лагере учила танцевать младших детей и устраивала танцевальные костюмированные представления (костюмы были сшиты ее собственными руками из парашютного шелка). Ее брат впоследствии подшучивал над нею: «Твои лучшие спектакли шли в пионерских лагерях». Уже в старших классах Молостова стала мечтать о профессии режиссера. Но на режиссерский факультет не брали со школьной скамьи, и в 1948 году она решила поступать на актерский факультет. Случайный прохожий, которому 17-летняя Ирочка вдохновенно поведала о своей мечте, оказался профессором Судаковым, набиравшим курс режиссеров; он и взял ее к себе. Осваивая профессию режиссера, Ирина параллельно училась на балетмейстерском факультете и вела танцевальный кружок на заводе Лихачева (в Москве). Ее более старшие сокурсники, некоторые из них уже прошли поля сражений Второй мировой войны, называли Молостову «наш вундеркинд»... В 1952 году по распределению Ирина Александровна начала работать в Киевском театре им. Леси Украинки. Здесь она поставила такие спектакли, как «Стрекоза», «Весна в Москве», «Когда цветет акация», «Ложь на длинных ногах» и другие. Это был очень плодотворный период в ее жизни. В 1958 году Молостову приглашают работать в Киевский оперный театр им. Т. Шевченко, где в 1965 году она осуществила замечательную постановку оперы Д. Шестаковича «Катерина Измайлова». В 1968 году Ирину Александровну приглашают на преподавательскую работу в Киевский театральный институт им. Карпенко-Карого, и, продолжая работать в оперном театре, она набирает свой первый актерский курс. В 1978 году она получает звание народной артистки Украины, становится профессором. С 1978 года, на два года возвратившись теперь уже главным режиссером в Русскую драму, Ирина Александровна поставила такие спектакли, как «Вишневый сад» Чехова и «Надеяться» по пьесе, созданной Юрием Щербаком на документальной основе, освещающей жизнь Леси Украинки.
— Я познакомился с Ириной Александровной еще совсем молодым актером, только что пришедшим в Театр им. Леси Украинки работать в спектакле «Большевики» по пьесе М. Шатрова, — вспоминает Олег Комаров. — Когда я подошел к распределению и увидел в первой строчке, против главной роли Свердлова, свою единственную фамилию, а ниже фамилии знаменитых актеров, которых я боготворил с юных лет, мне стало не по себе. Я подошел к Ирине Александровне Молостовой и, запинаясь, сказал:
— Нельзя ли на роль Свердлова назначить еще одного актера, поопытней... Она обожгла меня взглядом и, сказав: «Вы с ума сошли», — резко повернулась и, не желая продолжать разговор, стремительно ушла прочь...
Репетиции проходили для меня непросто. Сцены, в которых Свердлов, пряча свое потрясение, свои слезы в связи со смертельным ранением Ленина, с большим трудом начинал вести заседание Совнаркома, а особенно сокровенные, исповедальные сцены с Крупской, — Ирину Александровну устраивали. Ей не хватало в моем Свердлове мобилизующего, цементирующего начала. Она напоминала мне о могучей силе воли Свердлова, о его способности убеждать, о его даре оратора, когда своим мощным голосом, железной логикой, он завораживал толпы людей. Говорила о жесткости его решений...
На другой репетиции Ирина Александровна вдруг начинала требовать диаметрально противоположное эмоциональное состояние от предыдущей сцены. И когда я пытался показать ей недавние записи, Молостова, отмахиваясь от меня руками, театрально вопрошала: «Вы актер или бухгалтер?», — а далее, апеллируя к присутствующим: «Он все записывает», — и снова ко мне: «А сегодня я почувствовала, что вчера ошибалась»! Утром, в день премьеры, Ирина Александровна пригласила меня к себе на Пушкинскую, 19, где вместе с мужем, Борисом Наумовичем Каменьковичем, жила в бывшей квартире К. Хохолова. Здесь мы еще раз прошли роль по событийному ряду, и все пронзительные места ее я пытался представить так, как будто они происходили лично со мной.
И вот наступила премьера. Первый акт прошел удачно; ко мне подходили актеры, говоря: «Так держать!» Второй же акт, с его схоластическим спором — голосовать ли за «красный террор» в ответ на «белый» или нет, — такого энтузиазма не вызвал. Но на финальный поклон публика горячо и долго аплодировала...
Спустя полгода в фойе театра, пробиваясь сквозь очередь к окошечку администратора и увидев меня, Ирина Александровна засияла улыбкой, поприветствовала меня рукой и этой же рукой изобразила мою находку в новом премьерном спектакле «На всякого мудреца довольно простоты». Мне показалось, что именно эта небольшая роль в последнем спектакле примирила нас. Во всяком случае, будучи главным режиссером театра, Молостова приглашала меня работать в свои спектакли на интересный ролевой материал: в «Вишневом саде» Чехова на роль Епиходова, в комедии Нушича «ОБЭЖ», который долгие годы пользовался неизменным успехом у зрителя, на роль господина Марковича...
ГРОМКАЯ, ПОДВИЖНАЯ, СТРЕМИТЕЛЬНАЯ
— Меня поражала контрастность проявлений Ирины Александровны, — продолжает свой рассказ О. Комаров. — На людях Молостова была громкая, подвижная, стремительная, ее энергия била через край. Она была выдумщица и заводила (недоброжелатели называли ее «наша пионервожатая»). Не стеснялась эксцентрических поступков, могла на каком-нибудь банкете выскочить на стул и в приподнятой шутливой манере произнести речь...
Вот что мне рассказывала актриса нашего театра Мальвина Зиновьевна Швидлер. На гастролях Театра им. Леси Украинки в Москве, после спектакля «Ложь на длинных ногах» Эдуардо де Филиппе, режиссером которого была Молостова, в номер к Мальвине Зиновьевне ворвалась Ирина Александровна и сказала: «Маля, я перед вами на коленях! Вы прославили меня на всю театральную Москву! С сегодняшнего дня и до последней минуты моей жизни, какую бы роль вы у меня ни попросили бы, я всегда вам ее дам».
И, надо отдать должное, хотя Мальвина Зиновьевна никогда у Молостовой ничего не просила, она получала всегда то, что должна была играть.
Однажды после утренней репетиции на проходной Театра им. Леси Украинки стояли Молостова и Швидлер, о чем-то разговаривая. Дежурная позвала Ирину Александровну к телефону. Она берет трубку, слушает, а потом несколько раз повторяет: «Получила, получила, получила», — слезы начинают течь из ее глаз. Затем, хватает Швидлер за руку, стремительно выводит на улицу, и, скороговоркой начинает:
— Это звонил мой Боря (Каменькович). Он сегодня утром очень обидел меня. А потом прислал мне на репетицию записку, в которой просил прощения и писал, что очень любит меня, а теперь звонил, чтобы узнать, получила ли я его записку. Я сказала, что да, получила. Тогда он еще раз произнес ее содержание и, услышав мой плач, сказал: «Ирочка, дай Бог, чтоб ты всегда плакала только по таким поводам, как этот»!
РАСПОЗНАТЬ ТАЛАНТ
— Энтузиазм был одной из доминирующих черт характера Ирины Александровны. Ценила она это и у других. Однажды, когда она была главным режиссером нашего театра, я зашел к ней и сказал, что приготовил композицию по документам и переписке А. Пушкина с близкими, друзьями, недругами. С поэтическими посвящениями тому, с кем велся эпистолярный разговор. В ее кабинете, в теперешнем зале худсовета, я прочел, а точнее проиграл свой моноспектакль, — продолжает рассказ О. Комаров. — Вечер прошел в Лесином фойе нормально. Собрались молодые актеры, другие сотрудники театра. Были аплодисменты, цветы. Но мне показалось, что та доверительность, с которой я читал в кабинете главного режиссера, пропала. Я далеко посылал текст, помня о плохой акустике Лесиного фойе, хотя зритель сидел совсем рядом. Ирина Александровна поздравила меня, но по ее виду было заметно, что она ожидала большего...
Вспоминаю, как на худсовете Театра им. Леси Украинки, обсудив макет к спектаклю «Ложь на длинных ногах» Эдуарде де Филиппе, режиссером которого была Молостова, она забраковал его. Ирина Александровна знала, что в нашем театре работает маляром молодой паренек, у которого «хобби» делать макеты к выпускаемым и идущим спектаклям. Встретив его однажды на Крещатике, Молостова попросила показать макет, и вскоре Ирина Александровна представила его худсовету. К чести молодого человека надо сказать, что он настоял, чтобы в премьерную афишу были включены две фамилии — старшего коллеги и его, начинающего молодого оформителя. Этим пареньком, выполнявшим в театре малярные работы (покраску декораций), был Давид Боровский, впоследствии выдающийся современный театральный художник и сценограф...
«ИДУЩАЯ РОЖАТЬ РЕЖИССЕР»
Хочется также сказать несколько слов о юморе Ирины Александровны и членов ее семьи, о юмористических ситуациях, связанных с ней и об атмосфере благоговейного почитания ее, единственной женщины в доме, хозяйкой которого она была. Ночью, сразу после премьеры спектакля «Гаити», режиссером которого была Молостова, Ирина Александровна... родила сына. Мальчик появился на свет смуглым. «А как же иначе, — объясняла впоследствии Молостова, — весь период беременности я провела среди темнокожих обитателей острова Гаити». В канун премьеры, Ирина Александровна успела написать каждому участнику спектакля поздравительную открытку, которая заканчивалась словами: «Идущая рожать режиссер». Кстати, сын Молостовой, Евгений Борисович Каменькович, сейчас — успешный режиссер. Он работает в одном из лучших московских театров — в Театральной мастерской Петра Фоменко...
«ВЫДАЮЩИЙСЯ РЕЖИССЕР»
— Недавно я был в Национальной опере Украины на спектакле «Риголетто». Главную партию исполнял Роман Майборода, герцога Мантуанского пел Игорь Борко, а роль Джильды исполняла Ирина Семененко. Все певцы производили хорошее впечатление, но в моей памяти звучали голоса, в этих же партиях, но 30-летней давности. Тогда роль Риголетто исполнял замечательный эстонский баритон Тийт Куузик, приехавший в Киев на гастроли. У него был голос необыкновенно красивого тембра и, вместе с тем, огромной мощи. Партию Герцога пел прекрасно звучавший в опере (записи не дают такого представления) Владимир Тимохин. Под стать им была исполнительница партии Джильды — очаровательная Белла Руденко. В спектакле было удивительное оформление, много интересных режиссерских решений. Так, например, одно из них: украденную Джильду, лежащую на носилках, как роскошное блюдо на подносе, проносят на вытянутых руках слуги за спиной Герцога в его спальню. А он в это время сидит по пояс в огромной ванне на середине сцены и, одетые в прозрачное, молодые служанки помогают ему омывать обнаженный торс. После, как ширму, они поднимают перед ним махровый халат. Он встает спиной к зрителю, накидывает его на плечи и, переступив через край ванны, направляется к Джильде. При чем все это время, до своего ухода, он поет арию из второго акта. Но больше всего меня поразило, что певцы не были привязаны к дирижерской палочке, не пережидали, когда наступит их очередь петь. Я машинально потянулся к программке, пробежал глазами по фамилиям исполнителей, и взгляд мой остановился на фамилии режиссера спектакля — Молостова И.А.
...Ее уже несколько лет нет среди нас, а она, как свет далекой звезды, все еще напоминает о себе. Вспоминается текст траурного сообщения, которое висело в нашем театре: «Ушла из жизни выдающийся режиссер Ирина Александровна Молостова». Меня тогда несколько смутило слово «выдающийся». Мы знали ее как хорошего, профессионального режиссера, но выдающийся... А потом я подумал, а может, так и надо? Уж очень безразличными, скупыми и даже жестокими мы бываем с мастерами при жизни... Но в тот вечер, когда я слушал «Риголетто», я понял: в том траурном сообщении не было преувеличения. Ирина Александровна Молостова, многие годы проработавшая в Национальной опере Украины, значительно подняла уровень актерской культуры наших певцов. Она стала режиссером лучшего спектакля по опере Дмитрия Шостаковича «Катерина Измайлова», поставила ряд замечательных спектаклей в Петербурге, в Москве, в Италии, Финляндии, Китае...
В 1965 году в Киевском оперном театре была поставлена «Катерна Измайлова», на премьере которой присутствовал автор, принимавший также участие и в репетициях. Постановочная группа того премьерного спектакля — дирижер К. Симонов, режиссер И. Молостова, художник Д. Боровский, хормейстер Л. Бенедиктов. Была осуществлена вторая редакция оперы, с небывалой для оперных спектаклей сценой овладения, настоящей эротической сценой, между главными героями — Катериной и Сергеем — на огромной кровати, которую Боровский разместил на видном месте. Музыка Шостаковича буквально продиктовала именно такое ее решение.
Премьера прошла с триумфом. Нигде и никогда до этого «Катерина Измайлова» не знала такого успеха. На заключительном поклоне тогдашние члены правительства, присутствовавшие на спектакле, стоя в своих ложах, аплодировали участникам спектакля, постановочной группе, автору. Но через день Молостову вызвали в Министерство культуры Украины и попросили убрать со сцены кровать. Режиссер отказалась и расплатилась за свое упрямство. Вся постановочная группа, кроме режиссера И. А. Молостовой, за постановку «Катерины Измайловой» получила Шевченковскую премию.
После киевской премьеры «Катерины Измайловой» между ее автором и режиссером спектакля завязалась переписка.
«Дорогая Ирина Александровна!
Я очень счастлив, что в Киеве с вашим участием и с участием Константина Арсентьевича Симеонова будет возвращена к жизни «Катерина Измайлова». Киевская постановка как в музыкальной, так и в режиссерской интерпретации самая лучшая из тех, какие мне удалось видеть у нас и за рубежом», — написал Д. Шостакович.
P.S.
Ирина Александровна по-прежнему присутствует в нашей культурной жизни поставленными ею спектаклями на сценах Театра им. И. Франко и Национальной оперы Украины, звучащими в эфире спектаклями из фондов Украинского радио. Фильмами-операми, снятыми на Укртелефильме. Она присутствует в нашей культуре в лице своих учеников, ее бывших студентов, народных артистов Украины — Ларисы Хоролец, Анатолия Хостикоева, Александра Бондаренко. Режиссер Виталий Малахов, а также актер и режиссер Александр Игнатуша хоть и не были ее студентами, но первые свои успешные шаги сделали с Ириной Александровной, с ее курсом, в спектакле «Сказка про Монику» в Театре им. Леси Украинки, под ее опекой. Их объединяют в большей или меньшей степени качества, принадлежащие личности их педагога, личности человека интеллигентного, искреннего, увлеченного, умевшего распознать и поддержать все талантливое; доброго и вместе с тем непримиримого в принципиальных вопросах, постоянно искавшего что-то новое и способного увлечь каждого на его воплощение; человека, вносившего в жизнь людей светлую атмосферу праздничности.
