Знаменитый итальянский режиссер, чьи произведения давно стали классикой театра и кино XX века (снял такие известные фильмы, как «Укрощение строптивой», «Ромео и Джульетта», «Гамлет», «Чай с Муссолини», «Каллас навсегда»), сохраняет завидную работоспособность, выпуская в последние годы по несколько новых постановок. Однако и личное общение с публикой Франко Дзеффирелли умеет превратить в спектакль. Недавно в московском Кремлевском дворце он презентовал публике оперу «Паяцы» Руджеро Леонкавалло.
Сотрудничество Франко Дзеффирелли с «Постмодерн-театром» позволило россиянам увидеть самые интересные новые спектакли мастера: «Травиату», не похожую на его же собственную непревзойденную киноверсию 80-х, а также «Аиду», абсолютно неожиданно преображенную из блокбастера в интимную драму трех главных персонажей. «Паяцы» Дзеффирелли — классический образец итальянского веризма: художественного течения начала ХХ века, искавшего максимального правдоподобия сценических событий. О правде жизни и искусства Дзеффирелли и говорил на пресс-конференции, пишет gzt.ru.
В «Паяцах» правдоподобия хоть отбавляй: сюжет основан на реальной бытовухе, о которой композитор вычитал в какой-то газете: муж зарезал жену за измену. Пикантность состояла в том, что все участники драмы были профессиональными актерами и убийство произошло на сцене, по ходу спектакля.
«Такого в театре раньше не было, это совершенно новая ситуация, за которую сразу ухватились величайшие интеллектуалы нового века», — заявил Дзеффирелли, объясняя, чем его вновь заинтересовали уже многократно поставленные им же самим «Паяцы». Остроту этой художественной находки Дзеффирелли видит в том, что она пронзительно обнажает относительность понятий иллюзии и реальности, то есть категорий, манипуляции которыми привели к величайшим трагедиям ХХ века. «Публика, смотревшая этот спектакль, поначалу не поняла, что убийство произошло взаправду, все подумали, что актеры великолепно разыграли и его, и предшествовавшую ссору, — отметил режиссер. — Меня всегда занимала эта драматическая тема путаницы иллюзорного и реального. Сегодня она представляется мне чрезвычайно актуальной, и я попытался насколько возможно заострить ее в новом спектакле».
Заговорив об актуальности искусства, Дзеффирелли спровоцировал вопросы о том, как он относится к направлениям современной режиссуры, в которых оперных героев переодевают в костюмы наших современников, а к музыке подверстывают сиюминутные события.
«Каждое новое поколение стремится самоутвердиться, сделав вид, что до него никто не создал ничего ценного, и заменяя все прежнее чем-то новым, — заявил Дзеффирелли. — Это естественно, я и сам в молодости был полон стремлений все поменять. Но это большая ошибка. Дело в том, что опера — это не только музыка, но и слова, смысл ситуаций, ради которых музыка написана. Если в «Аиде» выводить Гитлера, то это будет уже не «Аида». Я не чужд современных приемов режиссуры, применяю новые театральные технологии. Но я, видимо, остаюсь последним, кто ставит оперы так, как они написаны, уж простите за нескромность».
Его театральная карьера началась с участия в постановке пьесы Чехова «Три сестры», которую готовил великий Лукино Висконти. Прежде всего Дзеффирелли восхитился русской литературой, отметив ее глубину и пошутив, что русский язык сложноват для того, чтобы легко проникнуть в эти бездны. А затем, развивая тему, превознес оперное искусство как мультикультурное и отметил, что нынешние «Паяцы» — результат работы международной команды, в которой заняты музыканты, художники, продюсеры и технический персонал со всех концов света.
— Ваша автобиографическая книга до сих пор не издана в Италии. Почему?
— Книга была написана на английском языке (по просьбе американцев). В Италии меня недолюбливают, потому что я занимаю очень либеральную позицию. Я демократ и многим не нравятся мои взгляды, — сказал в интервью Дзеффирелли «Театралу». — Книга вышла почти 15 лет назад и до сих пор пользуется огромным успехом в мире. Ныне готовлюсь к тому, чтобы издать свою биографию на итальянском языке, и она будет более полной, нежели ее первый вариант.
— Что значит для вас быть флорентийцем?
— Если ты родился во Флоренции, то с детства привыкаешь к окружающим тебя красотам и просто перестаешь их замечать. Я для себя открыл множество городов мира, а Флоренцию мне показали мои друзья-иностранцы. Но патриотизм я считаю абсолютно антигуманной вещью. Патриотизм ограничивает свободу. Душа должна летать, не зная никаких границ.
— Вы дважды избирались в итальянский парламент. Что вы искали в политике?
— Создавая произведение искусства, художник не имеет права ориентироваться на какие-либо политические взгляды. Но в 1994 году рухнула вся демократическая система в Италии. Коммунистам удалось победить, уничтожив все демократические партии, которые присутствовали в парламенте. В тот момент Сильвио Берлускони собрал своих друзей и задался вопросом: «Неужели мы позволим Италии упасть в коммунистическую пропасть?». И тогда мы все пошли на выборы. Я победил с огромным преимуществом, набрав 66% голосов. Нам удалось защитить Италию от коммунистической чумы. Теперь все это, к счастью, уже в прошлом...
— Скажите, что срежиссировать легче — фильм, спектакль или собственную жизнь?
— Мне не дано режиссировать собственную жизнь. Это дело Господа. Я лишь могу немного варьировать события. Во всех своих поступках я всегда руковожусь только эмоциями. Ни деньги, ни какие-то иные соображения не могут повлиять на мое решение. Если выяснится, что решение оказалось ошибочным, я извинюсь. Но в следующий раз опять поступлю, как подскажут мне чувства.
— В чем суть вашего режиссерского метода? Как вам удавалось укрощать нрав знаменитых оперных примадонн?
— Суть одна — это любовь. Когда слышу музыку, я подчиняюсь ей инстинктивно. Музыка — это чудо, это вечность. Опера — прекраснейшее из искусств. А примадонн, которые должны извлекать из своей плоти порой запредельные ноты, я думаю, надо пожалеть. В момент творчества человек хочет добиться наилучшего результата, и от невероятного стресса он может кричать и скандалить. А через пару минут, когда все сценические испытания позади, в нем просыпается ангельский характер. Я люблю певцов. Я восхищаюсь ими.
— Какую черту своего характера вы считаете определяющей?
— Терпение. Без терпения ничего не выйдет даже у самого талантливого художника...
— Это правда, что ныне люди скупятся выражать свои чувства?
— К сожалению, это правда. Сегодня мир стремится к глобализации. Люди в большей степени сосредоточены на своих интеллектуальных возможностях и все меньше времени и сил отдают эмоциям. Это трагично. Чувства — самая важная вещь в жизни. Раньше, когда люди чаще прислушивались к своему сердцу, они создавали невероятные шедевры. Сейчас создаются только компьютеры и мобильные телефоны.
— Что вам ближе — театр или кино?
— Мне трудно сделать выбор. За всю жизнь у меня было только две жены — кино и опера. Когда одна начинает надоедать, я ухожу к другой.
