Борис Фирцак родился в селе Белки Закарпатской области. Окончил Республиканскую художественную школу им. Т.Г. Шевченко (Киев, 1979), Украинский полиграфический институт им. И. Федорова (факультет полиграфического дизайна и книжной графики Львов, 1984). С 1987 принимает участие в республиканских и международных выставках. Член объединения художников «БЖ-АРТ» (2006), арт-группы «Синій Жовтень». Работает в отраслях живописи, графики, сценографии, архитектурного дизайна. Произведения хранятся в частных коллекциях Украины, России, Польши, Чехии, Австрии, США.
БЕЛКИ
Это городок, который в советское время стал селом. С богатой историей, с Магдебургским правом, с королевским гербом и флагом. Сама местность очень живописная, много художников. В Закарпатье традиционно очень много художников. Есть даже определенное перенасыщение.
СРЕДА
Такая же, как у всех. Школьные товарищи, кружки. Но основные влияния — книги из библиотеки отца, его друзья и поездки с ним. Много времени мы проводили во Львове, почему-то меньше в Ужгороде. В моем детстве бывали в Праге, ездили по тогдашней Чехословакии, Прибалтике. Я знал Третьяковку, Эрмитаж, пражские музеи. Это специфика закарпатского ребенка, возможно.
УЧЕБА
Первый учитель — отец. Он сам когда-то мечтал стать художником, но началась война, а затем с художественным образованием не сложилось, он был вынужден заниматься другими делами. Но имел много друзей-художников, в том числе мастеров закарпатской школы, например, дружил с Золтаном Бакони, известным педагогом, который даже в советское время делал уникальные вещи, — в частности, учредил единственный на весь СССР лагерь «Юный художник» для литераторов и художников. Там еще детьми гостевали будущие знаменитости — например, Павел Керестей, Петр Мидянка. Мне там повезло побывать на двух сменах. Многому меня научил школьный учитель рисования Степан Гогола. Но самое сильное влияние оказала РХСШ имени Шевченко. Там по-настоящему все началось.
ЗАКАРПАТСКАЯ ШКОЛА
Не могу сказать, что не имею к ней ни малейшего отношения, но и не считаю себя причастным к ней. Ее основная черта — южный колорит, ощущение цвета, присущее жителям Юга, где больше солнца, ведь Закарпатье — часть Австро-Венгерской империи, которая тянулась от Карпат к Венеции.
ЦВЕТ
Мое цветовое виденье — биполярное. От черно-белого к полихромному. До недавнего времени у меня доминировали достаточно специфические, холодные сине-зеленые сочетания. Но не могу сказать, что отдаю предпочтение какой-то части спектра.
Определенную гамму я выбираю в зависимости от своего состояния. Могу написать реалистичный портрет, но с синим или зеленым лицом. Нет хорошего, плохого или любимого цвета. Есть его сочетание с другими цветами и использование в зависимости от цели, которую перед собой ставишь.
ПЕРФЕКЦИОНИЗМ
Можно очень долго думать, или долго работать, десятки раз переписывая картину или одну деталь, только бы дойти до состояния, которое представляет эмоциональную, концептуальную суть того, что я хочу выразить.
«МАРГИНАЛ». 2013 ГОД
Есть момент, когда уже не к чему придраться, но здесь возникает другая проблема: картина становится скучной. Она очень хорошо сделана, и потому теряет интригу. Это тоже плохо. Возвращаюсь и начинаю искать тот нюанс, который потерял во время шлифования. Работа опять начинается, по сути, с нуля. Качество должно быть, потому что мы профессионалы, но если произведение без интриги, то оно как будто без продолжения, без собственной жизни. О том, что картина готова, свидетельствует тот факт, что она живет уже независимо от автора. Нечего ни прибавить, ни отнять. Это как ребенок, который вырос... Плохой он или хороший, любишь его или нет — он уже сам по себе.
ОТСТРАНЕНИЕ
Внутреннее самосознание себя как художника у меня есть, оно появилось во время формирования зрелой личности. Но поскольку образ художника появляется как гротесковый в сознании не только обывателя, а общества в целом, я не люблю, когда во мне видят художника, хоть это, по-видимому, и трудно скрыть.
ФОРМА — ПРЕВЫШЕ ВСЕГО
Я пытаюсь быть на грани абстрактности и визуальной конкретики. Завершенная работа должна иметь композиционно совершенный вид, как абстрактная композиция — важно не то, что там изображено, а как это размещено и как влияет на зрителя. В этом отношении я абстракционист.
«РОЗОВЫЙ СВЕТ». 2011 ГОД
Конечно, есть литературный, смысловой посыл — тема, сюжет, но в изобразительном искусстве это вторично. Форма — превыше всего. Работа с ней важнее сюжета. Собственно, почему у меня возникают такие сложности с восприятием постмодернизма, который, к счастью, даже у нас понемногу утихает: там слишком много литературы, много нужно знать и сказать, прежде чем посмотреть и воспринять произведение. Нет контакта, прямой связи.
ЦИКЛ «ШМАТЫ» (ИЗОБРАЖЕНИЕ ТКАНЕЙ КАК ЦЕНТРАЛЬНОГО ОБЪЕКТА КАРТИНЫ)
Драпировка, одежда — повтор человека, но уже без него. Своеобразный слепок. То есть сохраняется связь с носителем этих кусков, но его самого уже нет. Будто бы такой литературный, легкомысленный отступ в произвольную пластику, абстракцию. Показ эмоций через пластичность формы. А вообще — это традиционный образ. Драпировки изображали еще античные скульпторы, а сколько профессиональных студий было у Леонардо и других классиков.
ГРАМПЛАСТИНКИ
Я их рисовал серией — в сочетании с драпировками. Грампластинка — это прямой контакт: вживую, без оцифровки, без посредников, механическим способом передается звук. Это то, что утратило наше искусство в настоящий момент. Ведь мы смотрим на работу художника через литературу, через концепцию. А что касается виниловой пластинки как объекта — это, я считаю, гениальный, лаконичный, сконцентрированный символ эпохи, которая отошла, символ потери непосредственных связей между людьми и искусством.
НЮ
«INTIME». 2013 ГОД
Кажется, Пазолини сказал, что обнаженное тело всегда революционно. Дельная мысль. Обнаженное изображение — всегда экзамен для художника на ощущение современности. Потому что избавиться от стереотипов, которые наросли на жанре за тысячелетие, очень трудно. Нужно быть самостоятельным и независимым, чтобы сделать по-своему. Это вызов для самого себя в первую очередь. Я не остановился только на женском ню, мы сделали со скульптором Александром Дяченко проект, где показали и обнаженную мужскую натуру. Попробовали подать эту пластику без штампов, без желания кому-то понравиться. Эпатаж без эпатажа, так сказать.
ВЫЗОВ
Есть идеи, которые очень хочется реализовать. Тайные специфические темы, о которых интересно сказать в свойственной только мне манере. Ведь у каждого художника есть свои, приемы и они достаточно ограничены. Если ты выходишь за их пределы, то теряешь узнаваемость среди других авторов. Многих художников испортило потакание собственному имиджу. Вот в этом и вызов — своими скромными средствами убедительно сделать то, что до тебя много и классно делали все. Для меня постоянный вызов — изображение предмета как такового, но так, чтобы в итоге было минимум предметности и максимум формы.
КОНКУРЕНЦИЯ
Меня это не касается. С кем я могу конкурировать, кто со мной может конкурировать? Ради чего? А конкурировать с определенными социальными обстоятельствами невозможно. Когда хочешь нравиться, начинаешь больше переживать об этом. Конечно, в отдельном промежутке времени в искусстве есть определенная состязательность — когда все растут, учатся, приобретают опыт, убеждают других в своей зрелости, но в конечном итоге остается искусство — либо хорошее, либо плохое.
ТЕАТР
Конфликта между живописью и сценографией для меня нет, потому что я пытаюсь находить такие ситуации в театре, которые не противоречат моим взглядам. В театре речь идет о творческом труде лишь тогда, когда режиссер и художник имеют общее мышление. Сцена — коллективное творчество, нужно очень многое уметь и знать, чего не знает художник-станковист. В живописи и в графике я что-то знаю, а вот каждая постановка — еще один вызов, потому что это каждый раз новая пьеса, новый автор, от которого я завишу. Иногда все замыкается на том, чтобы построить хорошую сценографию, а остальные — как Бог пошлет. Но для меня это своеобразный стимул, потому что мне не хватает одного рода деятельности. Переключение на другой жанр может быть отдыхом. Я занимался кино, работал книжным иллюстратором, даже оформлял те же пластинки, а в театре имени Франко меня знают не как сценографа, а как плакатиста. Еще бы занялся скульптурой, но это скорее мечты. Насколько тяжелая работа — живопись, а скульптура еще тяжелее, здесь забавляться не получится.
НАРУШЕНИЕ
Искусство — это то, что существует вопреки всему, вопреки моральным, общественным, эстетическим догмам, социальным и религиозным доктринам. Только так оно и может развиваться. Некоторые радикальные изменения, которые проводят многие художники, для общества незаметны, потому что они, как говорят сейчас, не в тренде. Только позже это осознается.
Нельзя делать плохие картины, откликаться на конъюнктуру. Но это тоже опыт. Только когда спотыкаешься, тогда знаешь, как в следующий раз это обойти. Для меня важно не упасть в желание нравиться. Достаточно нравиться себе самому. Хотя конечно это трудно и не всегда приносит отклик, которого мы все же желаем, — каждый художник хочет, чтобы его понимали, знали. Но, по-видимому, у каждого художника есть свое время, своя критическая масса восприятия в обществе, после накопления которой он становится востребованным. Но это в идеале. А пока мы должны нравиться самим себе.
БЕДНОСТЬ
Никто не должен быть бедным — ни художник, никто другой. Все должны жить нормально, чтобы больше было энергии для любимого дела. От бедности более талантливыми не становятся.
ЗАВИСИМОСТЬ
Бывают моменты, когда человек ненавидит то, что он делает, даже самая приятная работа не исключение. Возникает вопрос, почему художник продолжает труд, невзирая на усталость и на все прочее. Это зависимость, но зависимость позитивная.
Когда сам устаю, то пережидаю, когда пройдет, либо переключаюсь на что-то другое. Как раз театр очень помогает. Отдыхать — это тоже особое умение. Недавно я пытался специально отдохнуть. Поехал на море и возненавидел в итоге и море, и хорошую погоду, и недорогие рестораны, сразу убежал. Абсолютно не отдохнул, вернулся раздраженный и больной. И с удовольствием погрузился в театральную работу.
Неизвестно откуда силы берутся. Но если не творчество — то что?
ХОББИ
Мне всегда есть чем заняться. По-видимому, ничего не делать — это и есть мое желанное хобби.
