К новой пьесе «Бешеная голубка» Татьяны Иващенко обратилась режиссер Людмила Колосович. Это уже вторая выдающаяся личность в драматургии Иващенко, которой режиссер дает сценическую жизнь. Раньше был Иван Франко в спектакле «Тайна бытия» (Днипровский городской Телевизионный театр) и вот Фрида Кало.
Бешеной голубкой Фриду называл ее любимый муж, кумир в живописи Диего Ривера. Именно на этом контрастном сочетании слов драматургично интерпретирует свои ощущения характера выдающейся мексиканской художницы автор пьесы. С тем же принципов рассматривает эту фантастическую и удивительную личность режиссер. Из полномасштабной многонаселенной пьесы Людмила Колосович, которая, кроме режиссуры, является автором сценографии, костюмов и пластического решения, делает дуэтный спектакль, а, по сути, моноспектакль, где «голос» отдает собственно самой Фриде (Анжелика Драпиковская). Ее молчаливый двойник (Ольга Тихоненко) воспринимается внутренним аlterego, вторым «я» главной героини. Похожие характерной внешностью художницы, обе исполнительницы пойдут «дорогой» спектакля вместе, рядом, рука об руку, в объятиях, поддержке, противостоянии, в общем танце под проникновенную и тоскливую мексиканскую музыку.
Фрида-Тихоненко, как добрый ангел-хранитель, эта голубка — не бешеная, она мудрая и печальная, предусмотрительная и дальновидная, она знает наперед судьбу Фриды. Может и хотела бы изменить непоправимое, но не в состоянии, потому и готова залечивать ее раны, отогревать душу, успокаивающе гладить по голове, унимать страшную боль и быть рядом, чтобы избавить от отчаяния одиночества. Этот двойной образ Фриды словно в бреду расфокуса, когда вместо одного изображения видишь два, и именно такое впечатление приближает к фантасмагориям сюрреалистических полотен Кало.
Сама же Фрида-Драпиковская исповедуется о своей жизни с предельной эмоциональностью, с безумным вызовом тем трагическим обстоятельствам, которые сделали ее инвалидом, обрекли на бездетность, заменив все талантом, который в конечном итоге сделал ее бессмертной. И это большой вопрос, стала ли бы Фрида такой, будучи просто, например, образцовой хозяйкой дома и любящей матерью?
Пространство спектакля, словно пульсирующий шифр ситуаций, нет последовательного хронологического рассказа о ходе событий. Режиссер «выхватывает» из пьесы драматичные моменты и через них строит напряженную кардиограмму жизни с пиками и падениями ощущений. Такой пунктир из самых болезненных мгновений жизни и творчества Фриды выглядит так, словно режиссер безжалостно «разбивает» зеркало судьбы художницы, а затем ставит актрисе Анжелике Драпиковской неосуществимую задачу — собирать те острые стеклянные обломки, всматриваться в них, переживая заново, пытаясь восстановить, составить, подогнать части в целое и спасти. И свою судьбу, и себя.
Предмета страсти, восторга и страданий Фриды — Диего Риверы физически нет на сцене, он присутствует тенью на центральном бумажном полотне, костюмом и шляпой на вешалке, а больше всего — в монологах-обращениях Фриды к нему. Это была, вероятно, самая жгучая боль Фриды, актриса демонстрирует весь спектр переживаний — от мечтательного девичьего увлечения художником и мужчиной, от любви, удовольствия и радости до разочарования, отчаяния, бессилия от невозможности изменений.
В финале спектакля пласты времен причудливо пересекаются, Фрида — Драпиковская весело играется белыми человеческими черепами, делая вид, что это она и Диего. Мексиканские традиции отношения к смерти режиссер перекликает с шекспировским «бедным Йориком». Прекрасный штрих театральности.
Мы не знаем точно, какой на самом деле была Фрида Кало. Художественные интерпретации судьбы любой творческой личности — это всегда варианты авторских интерпретаций. В изложении драматурга Т. Иващенко и режиссера Л. Колосович предстает вот такая Фрида — сильная и страстная в своем танце жизни, наполненном насыщенными красками яркой Мексики, которые стали знаковым стилем ее живописи. Амплитуда колебаний состояний Фриды головокружительна. Своим талантом она смогла победить несправедливость и жестокость судьбы, нашла силы реализоваться как художник. Такой она останется для зрителей этого спектакля. На фоне своих удивительных картин — Бешеная голубка, которая, преодолевая боль, «смеялась и рисовала»!
