Маэстро считает себя человеком мира. Наполовину итальянец, наполовину — француз, родившийся во Вьетнаме и предпочитающий жить в США, Англии и Ирландии, он стал знаменит во всем мире. Еще в юности Риккардо Коччианте полюбил оперу и классическую музыку. Но свою музыкальную карьеру маэстро начал с сочинения и исполнения популярных песен. Его гастроли неизменно собирали сорокатысячные залы, а альбомы «Поэзия», «Искренность», «Море маков», «Впечатление», «Счастливец», «События и перемены», «Настоящее мгновение» и др., написанные в 70–90-х годах прошлого столетия, раскупались в Италии, Франции и Канаде в считанные недели. Его песни исполняли итальянская певица Мина, француз Фабьен Тибо и известная всему миру Селин Дион.
Коччианте принципиально отказывался участвовать в музыкальном фестивале в Сан-Ремо. А появившись там в 1991 году, произвел фурор и сразу же получил главный приз за песню «Если мы вместе». В том же году состоялся кинодебют маэстро — он снялся в роли Шопена в фильме Катрин Лара «Санд и романтики».
Напомним, «Нотр-Дам де Пари» — французско-канадский мюзикл, написанный по мотивам романа Виктора Гюго «Собор Парижской Богоматери» (автор либретто — Люк Пламондон). Мюзикл попал в Книгу рекордов Гиннесса как имевший самый успешный первый год представлений.
В оригинальной версии спектакль гастролировал по Бельгии, Франции, Канаде и Швеции. Во французском театре «Могадор» в 2000 г. состоялась премьера постановки с некоторыми изменениями (этих изменений придерживались итальянская, русская, испанская и некоторые другие версии мюзикла).
В 2000 г. стартовала укороченная американская версия мюзикла в Лас-Вегасе и английская версия в Лондоне. Песня Belle 33 недели держалась во французских чартах на первом месте и в итоге была признана во Франции лучшей песней пятидесятилетия!
После фантастической популярности, которую принес композитору «Нотр-Дам де Пари», Коччианте оставил сольную карьеру певца и сосредоточился исключительно на композиторской деятельности. Событием в музыкальной жизни стали премьеры мюзиклов, которые сам композитор называет «народными операми», — «Маленький принц» и «Джульетта и Ромео».
О новом музыкальном жанре, о творческих планах композитора мы побеседовали с Риккардо Коччианте в Беларуси, куда известный маэстро был приглашен в качестве председателя жюри Международного конкурса молодых исполнителей эстрадной песни «Витебск-2008».
В ПОИСКЕ ГАРМОНИИ
— Маэстро Коччианте, в своих интервью вы не скрываете, что не получили специального музыкального образования и совсем не жалеете об этом. Ходят слухи, что даже нот не знаете. Правда ли это?
— Сразу же хочу опровергнуть эти слухи. Я хорошо знаю ноты, знаю, что такое гармония. С музыкантами мы общаемся на одном языке, хорошо понимая друг друга. Правда в том, что у меня нет академического образования. Но я такой далеко не единственный. Например, Джордж Гершвин тоже не заканчивал консерваторий. Я всегда успокаивал себя тем, что если понадобится — укреплю свои знания, но меня останавливала мысль, что академическое музыкальное образование заключит меня в жесткие рамки, лишит свободы самовыражения.
Многие спрашивают, как же мне удается творить. Это мой дар, который я постоянно развиваю. На меня огромное влияние оказывает все искусство. Я восхищаюсь творчеством Марка Шагала. Я люблю свободные от академизма умы. А Шагал-художник — именно из тех людей, которые разрушают стереотипы. Я ценю новые смелые формы. Я ценю то, что находится за формой, что является сутью произведения.
Да, нужно учиться жить по академическим законам, но нужно научиться и нарушать их, иметь смелость создавать что-то новое. В музыке я пытаюсь форсировать барьеры, чтобы перейти от классической эпохи к экспрессионизму, абстракционизму — более выразительному искусству.
— Что еще, кроме живописи, вдохновляет вас в творчестве?
— Меня вдохновляет все, что я вижу и слышу: пейзаж, архитектура, город, жизненные испытания, события, о которых я узнаю по телевидению. Потом, чтобы создать творческую атмосферу, мне нужен маленький уголок. Я вообще скромный человек, который больше живет во внутреннем мире, чем во внешнем. Если говорить обо мне как об артисте, то я человек мира. А если говорить обо мне как о композиторе, то я домашний человек. Можно оставаться дома на протяжении всей своей жизни, зато мысли будут путешествовать по миру.
— Почему домом вы выбрали Дублин?
— Это прекрасный город, где живут добрые люди, соответствующие ирландской музыке. У них очень живая музыка. Этно они смешивают с современными мелодиями. Это город высокоинтеллектуальный, поэтому там так интересно жить. К тому же, я всегда хотел жить там, где меня не знают. Несколько лет я прожил в Майами, а теперь вот уже восьмой год живу в Ирландии. Здесь я себя чувствую совершенно свободным человеком, мне не мешает мой успех. Я живу неторопливо, осмысливая свою жизнь.
— Говорят, у вас очень сложные отношения с французскими властями. Против вас даже возбуждено судебное дело из-за неуплаты 3 млн. евро налогов...
— Да, это так. Но, надеюсь, моя судебная тяжба скоро разрешится. Я никогда не был резидентом Франции: родился во Вьетнаме, потом жил в Италии, теперь живу в Ирландии. Но когда ставилась моя опера «Нотр-Дам де Пари», я должен был находиться во Франции. На этом основании с меня как с французского поданного, которым я не являюсь, и потребовали уплатить огромную сумму налогов. Во Франции у оперы был невиданный успех. Теперь же на моем примере французские власти решили сделать показательный судебный процесс.
— В прессе писали, что по решению суда вам грозило 30-месячное тюремное заключение...
— Мое дело рассматривалось в двух судах. Сначала свое решение вынес гражданский суд, потом должен был огласить свой вердикт налоговый суд, но он до сих пор медлит с принятием решения. Так что точка в этом деле еще не поставлена. Я надеюсь на положительное разрешение конфликта.
«НАРОДНАЯ» ОПЕРА
—Судебная тяжба не отвлекает вас от главного — творчества?
— Я полон творческих сил. И продолжаю дальше работать в жанре «народной» оперы.
— Насколько мне известно, этот жанр придумали вы. Расскажите, пожалуйста, о нем подробнее.
— Популярная народная опера — это не мюзикл, как многие считают. Своей оперой «Нотр-Дам де Пари» я впервые открыл этот жанр. Чего я хотел избежать в своем творчестве — так это музыкальной комедии, мюзикла. Не потому, что они мне не нравятся, а потому, что они мне не подходят. Я решил объединить трагедию итальянской оперы и современную музыку, которую слушают в клубах, по радио. Этот жанр я и назвал «народной», или популярной, оперой.
Такое объединение стилей оказалось весьма успешным. Мое произведение тронуло большое количество людей и, что особенно важно, открыло мир оперы для молодых. В Европе 18–20-летние не жалуют оперу, но прекрасно поняли и приняли «Нотр-Дам де Пари». В моем представлении это и есть народная опера.
В эпоху Верди и Пуччини люди часто посещали оперу, а после спектаклей напевали самые популярные арии. Это были хиты той эпохи. Считаю, что сегодня можно сделать то же самое. Можно создать оперу, арии из которой публика будет напевать выходя из зала, которая будет понятна многим. Уважая классическую оперу (я большой ее поклонник), не хочу быть композитором оперным. Хочу, чтобы мои сочинения слушали там, где звучат популярная музыка и рок, куда можно прийти в джинсах.
— Почему для своих опер вы выбираете известные произведения, которые воплощались на сцене множество раз?
— Оперы по роману Гюго не было, хотя в музыке для «Нотр-Дам де Пари» много движения, ее можно использовать для постановки балета. В этой истории есть определенный шарм, особенная атмосфера. После премьеры в 1998 году в Париже я хотел сделать нечто отличное, непохожее. «Маленький принц» — сказка для ребенка, философия для взрослого. Да, в мире много написано музыки на эту тему, но каждый спектакль — отдельный мир.
По шекспировской трагедии «Ромео и Джульетта» есть оперы и балеты, которые все знают, но это не значит, что нельзя попробовать сочинить что-то новое. У каждого композитора свое видение, каждый может создать произведение, которое бы полностью отличалось от другого. Например, Бернштайн написал «Вестсайдскую историю» совершенно по-новому. Все зависит от композитора.
Приступая к работе над «народной» оперой «Джульетта и Ромео», я хотел, чтобы история, рожденная и первоначально описанная в Италии, вернулась на свою родину. Известно, что история Ромео и Джульетты написана итальянцами намного раньше Шекспира, она была переведена на многие языки, а Шекспир прочитал ее по-новому и создал свое бессмертное творение. Мне было также важно, чтобы актеры были детьми 15 лет, — такими же, какими их описывал Шекспир. Меня многие отговаривали от этой затеи, не веря в успех столь юного состава. Но я доверяю молодым, нам удалось собрать профессиональных певцов именно этого возраста.
— Как прошла премьера вашей оперы «Джульетта и Ромео»?
— Премьера состоялась в прошлом году в амфитеатре Вероны, на «родине» этих легендарных героев. Потом спектакль увидели в других городах Италии. После гастрольного тура мы вернулись в Верону. Каждый день наша опера собирала по 10 тысяч зрителей.
— Украинцы смогут увидеть эту оперу?
— «Джульетту и Ромео» мы надеемся представить в разных странах, но она будет исполнятся на итальянском языке. Если мы представим ее в Украине, то, безусловно, сценический вариант, «вживую», а потом уже на DVD.
— Расскажите, пожалуйста, о вашей совместной работе с Александром Розенбаумом.
— Сейчас я работаю вместе с Александром Розенбаумом над темой «Декабристы». На эту тему тоже было написано очень много, но она стоит того. Проект будет на русском языке. Надеемся, закончим уже через полгода. С российским автором я работаю впервые.
— На какой стадии находится этот проект?
— Мы написали несколько эпизодов, надо прописать образы жен декабристов — это очень трогает. Я восхищаюсь мужественными людьми... Розенбаум ищет форму, близкую российской публике. Сейчас идет работа над либретто, когда она будет закончена, текст передадим Александру. Через полтора года проект увидит свет в Санкт-Петербурге.
