Британский Совет в Украине инициировал первую постановку в нашей стране шекспировской «Зимней сказки» на сцене Львовского академического театра им. Леся Курбаса. Трембиты, ракушки, зажигательный аркан на показе спектакля в Киеве по-видимому выглядели более экзотично, чем во Львове.
Сюжет пьесы, на первый взгляд, кажется идеальным для мыльной оперы, по крайней мере, серий на сто. Актеры, устав следовать за безграничностью шекспировских фантазий, шутливо отмечают: «Даже Великий Кобзарь не взялся бы вместить все эти события в одну поэму».
Снять напряжение осмысления интриги помогает «рэп-оратория» под названием «Ага-ага, Элегантская нога». Вообще режиссер спектакля Евгений Худзик прилагает немало усилий, чтобы сделать легким четырехчасовый разговор о серьезном, вечном и всегда наболевшем. Жанр пьесы, указанный автором в названии, избран не ради любования волшебными развязками смертельных петель судьбы. Сказка позволяет, предусматривает и даже побуждает к манипуляциям со временем, превращение его циклического состояния в векторный, дробление себя самого на «мгновения» вплоть до неделимого кванта времени. А. Бергсон замечал: «Познание времени доступно лишь интуиции».
Спектакль львовян, внешне математически разделенный на пять действий — княжеская эпоха, казачество, царат, новейшие времена, настоящее — побуждает интуитивно ориентироваться в потоке быстротечного и вечного, персонального и общечеловеческого, национального и планетарного.
Сюжет: вспоминая общую юность, один царь приглашает другого погостить у себя. Но через девять месяцев совместных развлечений и приятных воспоминаний он заподозрил свою жену в измене ему с гостем и решил его отравить. Поэтому удается спастись побегом. В этом хозяин видит доказательство того, что ребенок, который вот-вот должен родиться, — плод грехопадения жены.
Вердикт оракула о порядочности всех участников отмеченных событий не останавливает ревнивца. Поэтому новорожденную дочку, по приказу правителя, бросают в море на волю волн. Она чудом спасается и растет вместе с овцами, воспитанная (ясно, на какое стадо и какого пастыря нам намекает автор). Ее брат — юный наследник трона — не может пережить посрамление своей матери родным отцом. Мать, разбитая горем, будто умирает тоже, хотя точных свидетельств этому автор не дает. А царь-тиран и раб своей ревности 16 лет страдает, сохнет, сходит с ума от любви к жене. Его народ разочаровывается в нем, потому что не может простить, что род свой он укоротил.
Тем временем маленькая, чудом спасенная девочка, вырастает, становится настоящей красавицей и влюбляется в принца, который, как настоящий сказочный рыцарь, ставит любовь выше каких-либо статусов. Царица-мать, которую горе превратило в мраморную статую, оживает в решающий момент признания господства Любви над всем и над временем в том числе.
Конечно, еще есть немало не упомянутых здесь деталей и подробностей этой захватывающей истории. Но не ее участники являются героями сказки. Главное действующее лицо — Время. «Время — это подвижное подобие вечности», утверждал Платон.
В завязке — подозрение, упрямство и вечная сестра любви ненависть обесценивают жизни. И время приобретает свой истинный смысл — необратимость. Актеры играют эту часть насыщенно, иногда даже на предельно опасном градусе эмоций. Им помогает фирменное акапельное глубоко эмоциональное пение, которое во всех спектаклях основателя театра Владимира Кучинского исполняет роль камертона эмоциональной чистоты. Стиль курбасовцев остается свежим, вдохновляющим и молодую режиссуру, и актеров театра, поскольку всегда соединяет сцену и зал не с прошедшим временем, а с предыдущим — тем, когда создавался человек.
Влюбленные дышат прозрачным воздухом времени, которое и не летит, и не стоит на месте, просто хроном, который по личному желанию может длиться бесконечно, наполнять смыслом всю жизнь. И не важно, что обряд со свадебным деревом, увенчанным яркими лентами, под голоса трембиты, ракушки, всех, в ком живет музыка любви, играется до обручения. Вероятно, Шекспир, увидев такой красоты ритуал, приобщил бы его к своей зимней сказке.
Но всему свое время. Рождаться и умирать, время сажать и время вырывать посаженое. Время любить и время ненавидеть, время войны и время мира.
Режиссер Е. Худзик вместе с англичанкой японского происхождения Минглой Вонг — сценографом и художником костюмов — создали на сцене самодостаточный и в то же время неотъемлемый от тела спектакля образ времени.
На сцене — сцена. Под ней — полет песка. С неба его подпитывает песчаный луч. Песчинки сыплются по одной и в то же время вместе. Человек и человечество. Кронос, старый пастух, в идеальном исполнении корифея театра Олега Стефана созерцает за этим движением своевременности, опираясь на волшебную клюку понимания смысла прихода в жизнь.
Смена времен символизирует движение гребня времени, который на песке будет вырисовывать концентрические круги. В большой круг, который символизирует всю жизнь, древние вписывали семь кругов меньшего диаметра, как семь периодов человеческого бытия — от младенца к старцу. В глубине сцены — циферблаты часов с неподвижными стрелками. Солнечные часы изобрели в Египте 1500 лет тому назад, пружинный смастерили в 1500 году. Первый никогда не остановится. Другие хронометры, как все цивилизации, не огражден от поломок.
Актеры демонстрируют прекрасную профессиональную форму во всех возможных значениях этого словосочетания. Художник по костюмам предоставил, а точнее — помог акцентировать их художественное самосознание на одновременности вечного и нынешнего.
Базовые телесного цвета трико придают телам античной скульптурности. Детали костюмов королей, генералов, принцесс, изготовленные из прозрачной клеенки с нашитыми погонами, воротничками, манжетами с соответствующими вензелями и узорами, лишь подчеркивают часовые признаки действа. Нетленную — вневременную — одежду имеют только юные влюбленные — полотняные платье и сорочка, густо вышитые яркими цветами радости земной.
Украинская «Зимняя сказка», вероятно, удивит не только англичан своей демонстративной неанглийскостью, но и шекспироведов разных стран. И не столько привнесенным колоритом, сколько общепонятной и в то же время утонченной хронософией.
Конфуций говорил: «Коли я бросаю камень в воду, мне всегда удается попасть в центр кругов, которые идут от него». В центр кругов времени попал спектакль львовян абсолютно метко.
