Тридцать первая «Молодость» постаралась превзойти самое себя в качестве значимости. В этом году здесь было четче, строже, официальнее. Непременное присутствие метров — Стеллинга и Эторе Сколы, ажиотажный интерес публики, — все работало на утверждение того, что и призы, и само участие — уже немалое благо для конкурсантов. Впрочем, новации коснулись и самой структуры фестиваля — теперь и анимация, и короткометражки, и документальные фильмы состязаются в единой категории, что дает хорошую возможность оценивать по достоинству работы украинских аниматоров, стойко поддерживающих свой уровень вопреки аннигиляции кинопроизводства. Так, кстати, и произошло — в коротком метре победила очень обаятельная мультяшка Олега Педана «Светлая личность». Подкупила оригинальность метода — основным материалом и действующими персонами являются электрические лампочки. Их шебутная и трогательная цивилизация переживает такие же радости и беды, что и человеки, этими лампочками пользующиеся.
Короткометражной номинации вообще повезло на призы. Гран-при (на равных со студенческим «Мужским делом») достался французской пятнадцатиминутке «Дива и пианист». Немногословная, но весьма музыкальная комедия о мизантропичном аккомпаниаторе и толстой певице оставляет специфическое ощущение — как перченое мороженое. Странная парочка концертирует и путешествует, зарабатывает подчас очень причудливыми способами, но в конце концов находит себе на радость целую бригаду таких же, как они, чудаков- артистов. Их проделки — наподобие кошачьего концерта под домом священника — достаточно невинны, а чувства — сильны и искренни. Одним словом, и смешно, и «переживательно». Справедливости ради следует сказать, что у этой картины в своей категории было много достойных соперников. Зал был просто подкуплен фильмом «Потолок» — абсурдной мини-драмой о музыке и любви к жизни. Престарелый любитель классики противостоит соседу сверху, неудачливому виолончелисту. Конфликт — Богом из машины — разрешает Мстислав Ростропович, сыгравший, к слову, самого себя и отмеченный за это специальным дипломом жюри. Это по всем составляющим зрелое, профессиональное произведение, несмотря на обилие «черного» юмора, могло бы претендовать, как минимум, на победу в своей номинации. Но в этом году в суждениях жюри явно преобладали морализаторские, даже традиционалистские мотивы.
Так, вторую часть Гран-при плюс Приз зрительских симпатий получил польский студенческий фильм «Мужское дело». Очень взрослое кино не только по исполнению, но и по абсолютной безнадежности взгляда на мир. В черно-белой реальности для тринадцатилетнего школяра Идчака нет ни малейшей отрады. Его бьет отец; его сильно недолюбливают учителя; даже его любимого пса в собачьем приемнике хотят усыпить. Пацану некуда бежать: он в этом мире — одинокая, безоружная жертва. Фильм силен открытым финалом — Идчак сидит, запершись в клетке, в обнимку со своим столь же обреченным псом. Мальчишку уговаривают выйти, но его решение остается за чертой финальных титров. Социальный пафос фильма безупречен, качество как драматургическое, так и постановочное, неоспоримо. И все-таки кажется, что выбор «Мужского дела» в качестве триумфатора продиктован скорее политкорректными идеологемами.
По крайней мере, победитель студенческой категории — немецкая неигровая лента «Как летит время» при ее явном гуманистическом посыле как раз обошлась без гневно воздетого поучающего перста, без нагнетания в одной точке слезовыжимательных приемов. Портрет столетнего деда — свидетеля прошедшего века — дан в мягких, элегических тонах, на фоне быстротекущего времени. Комментарии ученых, священника, теолога на тему долгожительства и смерти звучат отличным контрапунктом к простецкой мудрости столетнего философа. Годы летят мимо, а он, знай, сидит себе и хлопает мух мухобойкой. Он- то давным-давно знает все и о жизни, и о смерти. А также — о том, как летит время. Не быстрее, чем муха, которую можно достать своей шлепалкой...
Отличительной чертой нынешней «Молодости» была насыщенная полнометражная программа. Более полутора десятков работ из Бразилии, Израиля, Швеции, Франции, Турции, Польши, Германии, Словакии, Словении, и, что особенно приятно, из Украины составили основную канву конкурсных сеансов в Доме кинематографистов.
За редкими исключениями вроде исторической постановки «Опасное лето» (Литва), в полном метре царила семейная драма — не столько жанрово, сколько интонационно. По признаку отношения к крушению или возрождению фамильной общности можно было сблизить очень непохожих режиссеров. К примеру, два славянских фильма, с натяжкой относимых к роуд-муви — «Письмо в Америку» (Болгария) и «Человек с возом» (Польша) строились вокруг воспоминания о доме как о потерянном рае. В болгарской картине Иван, друг молодого эмигранта, лежащего при смерти в далеком Нью-Йорке, путешествует по дорогам его детства, пытаясь отыскать старинную песню. Камену на пороге небытия очень важно услышать именно эти слова — как знак собственной судьбы. Краски и лица фильма подчас зачаровывают, хотя цельности впечатления мешают заметные драматургические огрехи. Та же беда и у «Человека с возом». Фильм держится преимущественно на замечательном актерском даровании исполнителя главной роли, Адама Ленеца. Герой, потерявший покой после гибели семьи, строит из чего попало кибитку и таскает ее за собой по городам и весям. Мир немилосерден к нему, он сам с трудом осознает, на каком свете находится. На последнем усилии, по бездорожью, сквозь мордобой и психушку он пытается вновь отыскать смысл своего существования. Просветление приходит после случайно пережитой смерти старика в придорожном хуторе. Тот тоже имел семью, тоже пережил своих родных, но и ждать ему уже было нечего. Именно чужая смерть становится чем-то вроде искупления — герой Ленеца хоронит старика, сбрасывает воз с обрыва, и, похоже, в будущем вернется к нормальной жизни. Тем не менее, финал выглядит произвольным, необязательным к исполнению.
В смысле завершенности одним из фаворитов конкурса являлась «Нулевая широта» бразильца Тони Вентури. Любовная история здесь плавно и неожиданно перерастает в триллер. Одинокой хозяйке заброшенного бара на голову сваливается непрошеный сожитель. Вспыхнувшая поначалу страсть обращается катастрофой. Лена (Дебора Дюдок) убивает обезумевшего Вилелу (Клаудио Яборанди) и предает огню свой дом, а сама уезжает на попутной машине с новорожденным младенцем. Она парадоксально счастлива — ибо опасное приключение принесло ей освобождение. Оба исполнителя заслуженно получили награды как лучшие актеры фестиваля. Им удалось справиться со сложнейшей задачей — показать крутой слом в характерах и поведении героев.
Фабульная, сюжетная неопределенность лежала проклятием на многих полнометражных работах. Так, шведский фильм «Перед штормом» потряс зал своим искренним неприятием насилия в любых формах — от государственных репрессий до подросткового хулиганства. Однако стремление режиссера, Резы Парзы, во что бы то ни стало вознаградить героев за добродетель обернулось досадной размытостью в драматургии последнего эпизода. Мы и так знаем, что у мигранта, отказавшегося совершить акт террористического возмездия, все наладится. Разрушать такое зрительское всезнание чрезмерным подтверждением — только во вред фильму. Неудачные заключительные аккорды отягощают «Хлеб и молоко» (Словения) и «Поздний брак» (Израиль—Франция). В первой картине, безусловно, одаренный режиссер Ян Цвиткович — отмеченный «Львом будущего» на Венецианском кинофестивале — сгущает атмосферу безнадежности, распада родственных связей, усиленно создает житейский тупик в лучших традициях околоперестроечной чернухи. А потом, ни с того, ни с сего, разражается хеппи-эндом. Что до «Позднего брака», то здесь старательно женят принципиального холостяка Зазу, который уже и так нашел себе утеху на стороне. Свирепая родня разлучает любовников, конфликт доходит до драки, до плевков в лицо. Эпилог истории просто обескураживает. Заза оптимистично гуляет на своей свадьбе. Он признается в любви к навязанной ему невесте и к своей матери, которая, собственно, и приложила максимум усилий к тому, чтобы разрушить его прежнее счастье. Всесокрушающее торжество традиционных ценностей, очевидно, и покорило жюри. «Поздний брак» одержал победу в категории. Очевидно, законы мыльных сериалов, где герои много плачут, страстно ссорятся и быстренько утешаются, становятся приемлемыми и для фестивального кинематографа…
Все то же проклятие финала оставило за бортом награждений и «Мойщиков автомобилей». Увы, концовка фильма вызывает вопросы, точно так же, как и качество актерских работ: похоже, предпочтение отдавалось в первую очередь типажным, характерным исполнителям. Но тот отклик, что картина встретила у публики «Молодости», свидетельствует все же в пользу режиссера Владимира Тихого. Ему удалось в условиях, когда все нарочно делается для того, чтобы никто в Украине ничего не снимал, сделать захватывающий, остроумный и ненавязчиво социальный фильм. Какой за этим стоял труд, знает, наверно, только сам Владимир. Что ни говори, но хотя бы специальный диплом Тихий заработал.
О картинах, наподобие «Любви детства» (Франция), «Забыть Америку» (Германия), «Фотографа» (Турция), «Моста Мильвио» (Италия), сказать нечего ввиду их полнейшей посредственности, скуки, которую они навевали. Порочная противоположность — «Сестры» (Россия). Первый полный метр Бодрова-младшего в качестве режиссера спровоцировал форменный бум. Зал Дома Кинематографистов на утреннем — что само по себе впечатляет — сеансе переполнился моментально. «Сестры» — образчик быстрого овладения режиссерским ремеслом. Нестыковки наблюдаются на более высоком уровне. Название никак не мотивировано развитием фильма. Зрителя волнует не то, как выстраиваются отношения между сводными сестрами, не то, сумеют ли они подружиться. Основной двигатель — карусель бандитских «войнушек», отсчет убийц и убиенных. Только в этом раскладе существуют настоящие страсти. Обычные граждане — «недочеловеки». Отсюда и расистский акцент картины. Впрочем, для Бодрова, прославившегося в откровенно фашистских фильмах Балабанова, это не новость. Короче, снимали про сестер — получились очередные братья. Или — братаны.
Точнее — наглый, самоуверенный, обыкновенный бандитизм.
Разговор о полнометражной категории мог бы продлиться и благодаря резко экспериментальному «Грязному делу» (Венгрия, спецдиплом жюри), молодежной драме «Живая» (Франция), пестрой гей-комедии «Анна и ее братья» (Словакия). «Молодость» может занести состязание между столь талантливыми претендентами себе в актив.
То же касается и фестиваля в целом. Уже сейчас ясно — и XXXI «Молодость» это засвидетельствовала — что Киев на кинематографическом атласе Европы существует как автономный и достаточно заметный пункт. «Молодость» стала солиднее, официальнее — и при этом (сугубо субъективно) — немного потеряла в праздничности. Но, может быть, просто в наступившем веке понятия о празднике — иные...
То, что осталось нерушимым — прежнее ощущение дебютного волнения, взаимной радости от встречи тех, кто смотрит кино, и тех, кто его делает. А это — очень много, вне зависимости от того, какое тысячелетие на дворе.
