Кино все же удивительное искусство: при всем сходстве, например, с театром, оно руководствуется совсем другими принципами. Вот, например, понятие «актерский театр» давно уже несет на себе клеймо не слишком благожелательного отношения: чаще всего так называют театр, где режиссура либо слабая, либо вовсе «не ночевала», и актеры самовыражаются, кто как может, вследствие чего спектакль превращается в скопище штампов и сценической безвкусицы.
Не так в кино. Актерский фильм — это чаще всего как раз картина с хорошими исполнителями, которым режиссер, как минимум, просто не мешал. И именно таким фильмом является британо-французский «Быть Стенли Кубриком» — полнометражный дебют Робина Кука, который сейчас демонстрируется в кинотеатре «Киев».
Хотя название фильма на афише другое; прокатчики не без остроумия окрестили ленту «Быть Стенли Кубриком», хотя в оригинале — «Colour Me Kubrick», буквально — «Раскрась меня Кубриком». Закавыка в том, что прокатный вариант ассоциируется с «Быть Джоном Малковичем», тем более, что и в «Кубрике» играет Малкович. Однако это два абсолютно разных произведений, снятых в разных странах, разными режиссерами, в разной стилистике. Разве что, опять- таки, Малкович… Но об этом немного позже.
Работа Брайана Кука — наглядный пример выше упомянутого «невмешательства». А впрочем, в сфере киноиндустрии он далеко не новичок: был сопродюсером у выдающихся режиссеров, в частности у Мела Брукса в его «Всемирной истории» и Романа Полански в «Пианисте», еще… да, да, у Стенли Кубрика тоже — как помощник режиссера в знаменитых ужасах с Джеком Николсоном «Сияние», как сопродюсер и эпизодический актер в «Широко закрытых глазах». Неизвестно, именно ли это подсказало ему идею снять что-нибудь о лже-Кубрике, однако он сообразил, как сделать эффектное кино: взять сценарий, основанный на реальной авантюре, и пригласить великого актера. Так и произошло: сценарий Энтони Фреуин повествует о жизни реального человека по имени Алан Конвей, который, выдавая себя за знаменитого режиссера Стенли Кубрика (не имея ничего общего с автором «Механического апельсина» даже внешне), получал от доверчивых незнакомцев все, что хотел — деньги, любовь (был гомосексуалистом), крышу над головой, обеды в лучших ресторанах. А на роль пригласили актера с безграничной способностью к перевоплощению — Джона Малковича.
«Быть Стенли Кубриком» — это, если снова прибегнуть к театральной терминологии, фактически моноспектакль Малковича. Причем, что самое фантастическое, он играет человека, который постоянно выдает себя за кого-то другого. И это у него получается. Такую, без преувеличения, симфонию интонаций, жестов, мимики, переодеваний смотришь, как зачарованный. Именно благодаря актеру начинаешь понимать и феномен его героя. Потому что этот Конвей не просто говорит то, что от него хотят услышать. Он идеально имитирует образы тех, с кем общается в тот или иной конкретный момент. И потому эта то ли просьба, то ли требование, обозначенное оригинальным названием фильма, касается не Конвея, а его жертв. Именно они, невольники вечной ярмарки тщеславия, стремятся быть раскрашенными светом славы Кубрика, позаимствовать немного цветов у знаменитости для собственной бесцветной жизни…
Только однажды среди этого маскарада возникает лицо настоящего Конвея — когда он вынужден разойтись со своим партнером. Нужно отдать должное и Куку, и Малковичу. Первый не стал затягивать этот довольно сентиментальный эпизод, увеличивая в фильме вес мелодрамы: показал ровно столько, сколько нужно, чтобы зал смог посочувствовать этому на самом деле несчастному человеку. А Малкович, со своей стороны, смог найти необходимые оттенки именно для такого, «неподдельного» Конвея, очередной раз доказав, что невозможного для него не существует.
И хотя Конвея все-таки разоблачили, он все же ухватил свои 15 минут славы. Его финальный триумф именно в качестве проходимца — довольно язвительная реплика относительно феномена популярности как таковой. Все очень просто: хочешь стать знаменитым — перестань быть собой, просто перестань существовать, забудь об этих глупых Гамлетовских рефлексиях. А если ты это сделаешь довольно убедительно — мир поклонится тебе.
И Конвей все-таки победил: настоящий художник.
