Богдана Сильвестровича еще при жизни называли «актером №1», его боготворила публика не только нашей страны, но и за рубежом. Более полувека имя Б.С. Ступки было знаковым для украинской национальной культуры. Большинство ролей, которые сыграл актер в театре и кино, вошли в летопись сценического и киноискусства Украины.
«Дай працювать, працювать, працювати, В праці сконать!» — эту франковскую фразу из стихотворения «Земле, моя всеплодющая мати...» часто любил цитировать Ступка. Действительно им много сделано (более сотни кинообразов — в кино и 50 — на сцене!) Имел огромный успех, славу, мировое признание.
Напомним, после триумфальных гастролей франковцев по США, показа спектакля «Тевье-Тевель» внучка Шолом-Алейхема, американская писательница Белл Кауфман, сказала, что она видела разных актеров, но «Богдан Ступка — лучший Тевьє-молочник мира»!.. но остались и неосуществленные мечты — получить «Оскар». Не успел, а шансы были: тяжелая болезнь высосала силы, и семь лет назад художник ушел в мир иной...
Впрочем, память о мастере живет: по радио до сих пор звучит его голос бархатного тембра в записях спектаклей, ленты с его участием если демонстрируют по ТВ, то это 100% гарантия аншлагов. В сентябре его родной Национальный театр им. И. Франко, где он создал свои знаковые роли и был на протяжении 2001—2012 гг. художественным руководителем, откроет 100-й сезон, и первой премьерой, которую коллеги посвятят мастеру, станет спектакль «Тевье-Тевель» (обновленную версию легендарной постановки сделал режиссер Дмитрий Чирипюк — об этом «День» писал в №136, 1 августа 2019 г.).
ФОТОРЕПРОДУКЦИЯ РУСЛАНА КАНЮКИ / «День»
Ступка был и близким другом «Дня» (внимательно читал нашу газету с первого числа, и даже когда уже лежал в больнице «Феофания»). Его любимым автором была Клара Гудзык и рубрики «Культура» и «История и Я». Презент редакции — книгу «Сила м’якого знака» (из библиотеки «Дня) — перечитывал уже будучи больным... Последний раз мы виделись в мае 2012-го в зале Камерной сцены им. С. Данченко (которая строилась долгие 20 лет, и только благодаря авторитету Богдана Сильвестровича представители тогдашней власти помогли, чтобы этот долгострой завершился), после творческого вечера актера Львовского театра им. М. Заньковецкой Юрия Брилинского, с которым Ступка дружил с молодости. После моноспектакля по произведениям Стефаника мы остались пообщаться, а Богдан Сильвестрович начал вспоминать Львов, свою юность, как много времени проводил за кулисами Львовской оперы (его отец, дядя и тетя работали в славном театре). Потом еще несколько раз разговаривали по телефону. Голос у Богдана Сильвестровича был невеселым. Хотя он не жаловался, а о здоровье говорил, что все приказы врачей выполняет, и скоро увидимся...
«КОНЦЕРТ № 70 ОТ СТУПКИ», КОТОРЫЙ НА ФРАНКОВСКОЙ СЦЕНЕ АКТЕР ДАЛ 7 ОКТЯБРЯ 2011 Г. / ФОТО НИКОЛАЯ ТИМЧЕНКО / «День»
Для каждого украинца Богдан Сильвестрович Ступка — наше все: был и остается до сих пор! Он не любил общаться по телефону, а предлагал: «Нужно увидеться, чтобы в глаза посмотреть», и те беседы — это сотни метров диктофонных пленок, которые считаю ценным сокровищем и напоминанием о счастье общения с неординарной личностью, мужчиной с тонким чувством юмора и Актером с большой буквы. Богдан Сильвестрович был лучом счастья и тепла, которые исходили от него. Он любил людей, опекал и словом, и делом. Ступка — это как яркая комета! Сколько жизней он прожил, создавая разные образы в кино и театре, что это поражает. Он был совершенно незвездным, очень интеллигентным и толерантным. Одним словом или фразой мог поднять настроение. В нем объединились гениальность мастера и искреннего человека...
Много лет у франковцев была традиция: сначала весь коллектив шел к памятнику Ивана Яковлевича Франко (имя которого носит театр), несли цветы, а затем собирались в гости к Богдану Ступке. Этот день всегда был праздником любви, искренности... К этой дате предлагаю читателям «Дня» вспомнить факты (известные и малоизвестные) из его жизни и творчества.
«ВСЯ НАША ЖИЗНЬ — СПЛОШНАЯ ИМПРОВИЗАЦИЯ, А ЗНАЧИТ, ВСЯ НАША ЖИЗНЬ — ЭТО ДЖАЗ!»
Ступка закончил Львовскую СШ № 4 (теперь Львовская лингвистическая гимназия). Богдан хотел поступить на химический факультет Львовского университета, но экзамены сдал неудачно. Затем устроился в обсерваторию.
— Я мог стать химиком, астрономом. Была у меня такая страница в биографии: я работал во Львовском университете лаборантом-вычислителем по переменным звездам, и один старый профессор говорил мне: «Я из тебя, Богданчик, сделаю астронома». Не получилось, — вспоминал Богдан Сильвестрович.
В 1961 г. Ступка закончил студию при Театре им. М. Заньковецкой, на этой сцене дебютировал как актер, и там же к нему пришла популярность. Кстати, его учителем был Борис Фомич Тягно, курбасовский «березилец», который говорил: «То, что происходит на сцене, это как в жизни, но на каблук выше, это не бытовая правда, а художественная»!
— В театре считалось, что я «неврастеник с негативной привлекательностью». Поэтому играть «хороших советских людей» мне не доверяли, — с улыбкой вспоминал актер. — В пьесы советских драматургов режиссеры меня брали очень редко. И это я считаю — хорошо, потому что имел счастье играть Треплева в «Чайке», Эдмонда в «Короле Лире», Дона Жуана в «Каменном хозяине», Ричарда III в одноименной шекспировской драме... Вообще, если актер не играет классику, тогда приходит в упадок. Нужно иметь какой-то фантастический талант, чтобы не деградировать, работая постоянно в современном репертуаре. Знаете, долгое время существовало четкое представление обо мне как актере на роли негодяев, а я всегда чувствовал, что моя актерская палитра достаточно широка...
Ступка с благодарностью вспоминал и своего друга и старшего товарища Сергея Данченко, постановки которого стали знаковыми в творческой судьбе режиссера и актера...
Во Львове актер встретил свою любовь на всю жизнь — с Ларисой Семеновной они прожили 45 лет, и «это были годы счастья, и все мои победы — это все благодаря моей Ларисе, которая была моей Музой, женой, самым родным человеком, хранительницей нашего семейного очага», — утверждал Ступка.
— Когда Сергей Владимирович Данченко дал мне роль Николая в «Украденном счастье», я только женился, и для меня были актуальными сопутствующие чувства: ревность, измена, возможность развода... Я все переводил на образ Задорожного, чувствовал его характер до мельчайших подробностей и хорошо понимал его состояние... С драматургией Ивана Франко в моей жизни много связано. Возможно, когда-то соберусь, сяду и напишу книгу...
— Если поверишь в то, что каждый твой шаг на сцене — высокое искусство, то это уже катастрофа! Только сомнение дает прогресс. Вся наша жизнь — сплошная импровизация, а следовательно, вся наша жизнь — это джаз!
Мне всегда говорили: не хвастайся, что ты это сделал. Ты — просто проводник идей, которые дали тебе родители и Господь Бог. Если у тебя есть способности, ты не должен это закопать. И никогда не будь гордым...
ЛЕГЕНДАРНЫЙ ТЕВЬЕ-ТЕВЕЛЬ / ФОТО ПРЕДОСТАВЛЕНО ТЕАТРОМ им. И. ФРАНКО
Живя во Львове, я любил с зонтиком выйти в дождь, поднять воротник плаща и прогуливаться по городу... Помню старых львовских интеллигентов, которые, приветствуя друг друга, поднимали шляпы, — «Мое почтение! Как здоровье? Приветствую вашу семью! Целую ручки, пани! Прошу, прошу прощения, эвентуально, аутентично...». Конечно, это все из прошедших времен, сегодня новое поколение львовян разговаривает иначе. Но во мне осталось много чего, заложенного матерью, отцом...
Кстати, львовские черты я внес в образ Зигмунда Фройда в спектакле «Истерия». Например, зонтик, с которым я не расстаюсь во время всей постановки. Это упоминание о Львове, поскольку там часто падают дожди...
Сейчас есть макет памятника Богдану Сильвестровичу в шляпе и с зонтиком (работа скульпторов Чепеликов), который коллеги франковцы мечтают установить у входа в театр, но пока на реализацию проекта не хватает средств...
«МОИ РОЛИ, КАК ДЕТИ, — НИ ОТ КОГО НЕ ОТКАЗЫВАЮСЬ»
Киевская страница творческой судьбы Богдана Сильвестровича тесно связана с коллективом Театра им. И. Франко с 1978 года, когда из Львова приехал Сергей Данченко и возглавил команду франковцев, взяв к себе в труппу двух ведущих актеров Театра им. М. Заньковецкой — Ступку и Розстального. Именно Данченко принадлежит разработка модели понятия «национальный театр». Театр Высокого Стиля, в котором откровенная театральность, изысканный вкус выступают в едином синтезе с настоящей народностью. А когда в 2001 году Сергей Владимирович умер, его дело продолжил Богдан Сильвестрович, который возглавил Театр им. И. Франко и нес флаг франковцев до самой смерти. «Мне было легче быть министром культуры, чем художественным руководителем театра...» — признавался Б. Ступка.
— Я всегда тяжело работаю над ролями. Может, всего лишь в одну или другую вошел с первого прочтения или репетиции. Перевоплощаешься только тогда, когда находишь совершенно другую, отличающуюся от собственной, пластику героя. Очень давно, работая над спектаклем «Украденное счастье», я заметил, как тренер киевского «Динамо» Валерий Лобановский расшатывается на скамье, волнуясь во время матча, и я позаимствовал эти движения для моего героя Николая Задорожного в его последней сцене с Михаилом Гурманом, — вспоминал Богдан Сильвестрович.
Кстати, Ступка со смехом говорил, что он «вечный студент», потому что в Киевском театральном институте учился долго-долго: мешала большая занятость в театре, а в дальнейшем и в кино. Только в 1984 г. наконец он получил диплом, как... театровед (!). Защищал работу под названием «Мой Николай Задорожный» по знаковому спектаклю «Украденное счастье», который уже стал современной классикой...
Ступка дебютировал в кино в фильме Юрия Ильенко «Белая птица с черной отметиной» (1971 г.) — роль Ореста Дзвонаря. На эту роль претендовал Иван Миколайчук, но это была роль бойца УПА (то есть негативная в советское время), тогдашние цензоры не хотели, чтобы ее играл Миколайчук, который с успехом создал кинообраз Кобзаря. Утвердили Ступку, за которым после роли Ричарда III во Львовском театре им. Заньковецкой закрепился негативный имидж. Но образ Ореста в трактовке Ступки оказался очень удачным, и эта роль стала первым украшением в длинном списке киноработ художника.
Среди ролей Б.Ступки было много исторических личностей: гетманы Иван Брюховецкий («Черная рада»), Иван Мазепа («Молитва за гетмана Мазепу»), Богдан Хмельницкий («Огнем и мечом»), а также Чингисхан («Тайна Чингисхана»), Александр Керенский («Красные колокола»), Борис Годунов («Кремлевские тайны»), Остап Вишня («Из жития Остапа Вишни») и другие. Среди последних его кино работ были «Тарас Бульба», «Дом», «Однажды в Ростове» и «Бездна»...
— Делай дело честно, с душой — и твое к тебе придет. Это не значит, что завтра появятся золотые горы. Нужно быть терпеливым, но истину золотых слов для нынешнего поколения закрывают золотые горы... Мечтой моей жизни было, чтобы украинская культура стала известна во всем мире. Мечты должны сбываться, и я счастлив, что имею возможность способствовать этому...» — говорил актер.
— Работая над ролями в картинах «Черная рада», «Огнем и мечом» и «Молитва за гетмана Мазепу», я сам учился. Сначала знал о гетманах поверхностно, потом стал углубляться, знакомился с архивными материалами и открывал много интересного. Например, Иван Мазепа построил 12 церквей в Украине, среди которых колокольня святой Софии в Киеве, дал деньги на алтарь Храма гроба Господнего в Иерусалиме. Еще сейчас остались части этого алтаря. При нем в Украине на высоком уровне было образование. У него в должниках была половина Европы. У него просили деньги не только российский царь, но и шведский, и даже польский короли. Когда пару лет назад проводили выставку «Украинское барокко» в Лавре, тогда демонстрировали портреты Мазепы. И что интересно — их было больше десятка, и на каждом он разный. Прошло триста лет, и сейчас трудно сказать, каким он был на самом деле. Скажу одно: для меня он, прежде всего, патриот, который любил свою родину. Это прекрасный воин и полководец, общественный деятель. Фигура очень сильная, волевая. Играть Мазепу мне было трудно, потому что каждый из нас его представляет по-своему. Мы вместе с Ильенко не делали из него «засахаренного гетмана» — такой сладкий, что хочется его лизнуть. Он — глава государства. Был и гуманистом, и жестоким мужчиной — живым человеком с сильными и слабыми чертами».
Зрители с восторгом воспринимали роли Ступки, сыгранные им в таких популярных спектаклях: «Украденное счастье», «Дядя Ваня», «Тевье Тевель», «Король Лир», «Сны по Кобзарю»,»Карьера Артура Уи», «Энеида», «Записки сумасшедшего», «Царь Эдип», «Лев и львица», «Легенда о Фаусте» и др. Актер признавался, что своими успехами обязан «крепкому тылу» — жене Ларисе. Она была замечательной балериной. Ее приглашали работать в Большой театр, а она пожертвовала личной карьерой, сделала уютным дом Ступок, вырастила сына, занималась внуками.
— Мне не всегда аплодировали. Были и разгромные рецензии. Но мои роли, как дети, — ни от кого не отказываюсь. Есть три спектакля, которые считаю самыми главными в моей жизни. Это «Украденное счастье» Ивана Франко, «Дядя Ваня» Антона Чехова и «Тевье-Тевель» Шолом-Алейхема. Мои персонажи — Николай Задорожный, Тевье-Тевель, Иван Петрович Войницкий — постоянно разговаривают с Богом. «Господи, пропала жизнь! Если бы мне начать жизнь сначала... Я мог бы быть Шопенгауэром, Достоевским», — а он — никто, он — «дядя Ваня». На эту роль меня подтолкнула моя мама. Она должна была стать великой актрисой и не стала. Я вырос в театре. В семь лет отец привел меня во Львовскую оперу, где работал хористом. Каждую субботу и воскресенье я смотрел спектакли. Слуха не имел, но пел. Соседи жаловались, а отец меня защищал. Когда я надумал стать актером, то он достаточно критически к этому отнесся и ничем не помогал. Это правильно, потому что в нашей профессии нужно иметь сильный характер, чтобы чего-то добиться. Актер, с одной стороны, мягкая губка, а с другой — волевой человек. Это очень тяжелый труд, насилие над собой: меняешь походку, привычки, мелодику речи. Актер — тяжелая профессия, в ней нельзя раз и навсегда схватить Бога за бороду. Нужно постоянно оставаться учеником и всегда быть готовым к переменам.
Сам я ничего не ставлю, не хочу пополнять когорту бездарных режиссеров! Театр изображает, так сказать, жизнь. Но там не по-настоящему умирают, погибают и так далее. Там играют в это все. Играют в жизнь. Театр — продолжение жизни. Ты возвышаешься немного над реальностью, но это та же реальность, только в художественной форме. Театр — не побег из жизни, просто человек нашел другую ее форму. Все связано, оно же не бывает отдельно: жизнь — это жизнь, театр — это театр...
Украинский зритель — лучший зритель в мире, и его благодарность и аплодисменты являются лучшим вознаграждением для актеров и меценатов. Мы — граждане одной страны, и долг каждого сохранить ее культурное богатство. Считаю, что люди, которые помогают в этом, — патриоты Украины.
Так получилось, что фактически мастер прощался со своими почитателями на бенефисе «Концерт №70 от Ступки», который на франковской сцене актер дал 6 октября 2011 г. В том вечере Богдан Сильвестрович дебютировал как «ударник», исполнив соло на барабане и тарелках, шутил, декламировал любимое стихотворение «Крила», которое написала Лина Костенко: «Людина нібито не літає...//А крила має. А крила має!»...
Кстати, в 2008 году, на 67-й день рождения Ступки, работники Андрушевской астрономической обсерватории назвали в его честь астероид, который открыли в ночь на 27 августа. Официальное название астероида — «269 252 Богданступка».
В течение всей своей жизни у актера была сильная связь с матерью Марией Григорьевной. Даже родились они в один день — 27 августа. К советам матери Богдан прислушивался всю жизнь. Когда Богдан Сильвестрович почувствовал, что жизненные силы начали покидать его, сказал, что хочет умереть в тот день, когда не стало его мамы, — 23 июля. До этой даты Ступка не дожил всего сутки...
Сегодня актерскую династию Ступок продолжают сын Остап и внук Дмитрий в Театре им. И.Франко, внучка Устина — студентка факультета «Международное культуроведение», перешла на 2 курс, Богдану-младшему 12 лет — он школьник, а правнучке Богданке исполнилось 2 года.
Нынче память об актере живет в сердцах людей, потому что нам в наследство он оставил прекрасные театральные спектакли и фильмы. На Байковом кладбище установлен памятник — это бронзовый дуб с перевернутыми корнями, и в этом заложено много смыслов и смысла, которые подчеркивают существование мастера на земле, его души...
