Исаак Дунаевский, Нестор Городовенко, Александр Радченко... Этих известных в Украине и всем музыкальном мире людей объединяет не только талант и любовь к музыке. Все они родились на живописной Полтавщине. Именно оттуда родом и наш сегодняшний собеседник. Сергей Ковалев формирует славу музыкальной Полтавщины уже в новом ХХІ веке. Ведь невзирая на юный возраст, своей виртуозной игрой он снискал признание как в Украине, так и за ее пределами. Сергей учится в Национальной музыкальной академии Украины имени П.И. Чайковского, но уже исполняет сверхсложные композиции для фортепиано на наивысшем профессиональном уровне. Это не только бессмертные произведения Шопена, Шумана, Скрябина, Чайковского, Листа, но и малоизвестные, не менее значимые композиции одного из основателей украинского неоромантизма Виктора Косенко. Сергей Ковалев является лауреатом многих украинских и международных музыкальных конкурсов, действующим членом Галицкого музыкального общества и занимается педагогической деятельностью.
О месте классической музыки в современном мире, о том, чем она отличается от эстрадной, музыкальном неоромантизме, экспериментах и планах на будущее мы поговорили с молодым и талантливым исполнителем, который 20 февраля в Киеве презентует свой сольный концерт Piano recital и будет представлять 9-й сезон проекта MK Classics — «Класика в Хлібні». С этого мы и начали наш разговор.
«Я БЫСТРО ВТЯГИВАЮСЬ В РИТМ ОТ КОНЦЕРТА К КОНЦЕРТУ...»
— В Киеве я уже давал концерты. В этот раз буду играть интересную программу, в которой прозвучат «Героические вариации» Людвига ван Бетховена, его избранные «Багатели». Выбирали программу вместе с моим профессором из академии Борисом Григорьевичем Федоровым. Еще я наполню программу произведениями композиторов из романтического периода — фортепианный цикл Роберта Шумана «Бабочки», украинского композитора Станислава Людкевича «Песня до восхода солнца» (из туркестанских мотивов), ее уже записывал в Доме звукозаписи. Конечно, сыграю «Два полонеза» Шопена. Из импрессионистического периода прозвучат «Печальные птицы», «Альборада» Мориса Равеля из цикла «Отражения». Для меня интересно выступать в Киеве, потому что здесь находятся мои друзья, коллеги и люди, которые давно хотели прийти ко мне на концерт.
— Кто помогает вам в творческой деятельности?
— Моя насыщенная деятельность началась полгода тому назад, когда я познакомился с Иваном Остаповичем (ведущий дирижер, директор Львовского органного зала. — Ред.) и Тарасом Демко (ныне — директор Галицкого музыкального общества и директор Львовского органного зала. — Ред.). У нас началось очень хорошее сотрудничество. Мы делали много проектов во Львове и за пределами, были аншлаги.
Я быстро втягиваюсь в ритм от концерта к концерту. Когда еще учился в Полтавском колледже искусств им. Н.В. Лысенко, все было по-другому, реже проходили выступления, а теперь темп намного быстрее. Но мне это нравится! Большинство моих концертов организовывали директора Органного зала — Иван Остапович, Тарас Демко. Кроме этого, хочу вспомнить концерты, которые состоялись у меня в Полтаве. Их проводила преподаватель Полтавского колледжа искусств имени Н. В. Лысенко, соавтор вместе с директором Полтавского художественному музею (галереи искусств) имени Николая Ярошенко проекта «Музыкальные вечера в Художественном» Марина Попкова.
В Киеве меня поддерживает мой преподаватель иностранных языков Наталия Набокова, которая вместе с Ниной Сиваченко организовывает регулярный ежегодный фестиваль «Шоко-классика». Он проходит в Шоколадном домике на Шелковичной. Концерт называется «Французская утонченность», где в целом исполняются вокальные произведения, но мы поняли, что людям нравится слушать сольную инструментальную музыку. Поэтому я сделал акцент на том, чтобы между номерами дать людям возможность послушать забытые произведения украинских композиторов — их я и исполнял. Это очень красиво вписалось в концепцию утонченности.
— Можете вспомнить свой первый концерт?
— Это было лето, я был невероятно заряжен. Хотя и привык к сцене, но переживания были. Я сам приехал во Львов, исследовал уникальную акустику Львовского органного зала и рояль. Люди покупали билеты, был аншлаг. Я тогда исполнил интересную программу, особенно запомнился концертный «Вальс» Виктора Косенко. После этого начал сотрудничать с проектом Ukrainian Live. У нас было выступление в Годовице, где я играл с оркестром под открытым небом. Концерт был организован для привлечения внимания к храму, который приходит в упадок, в нем работал Пинзель. Был показ мод в стиле барокко, фотовыставка, и концерт из произведений забытых украинских композиторов.
«ФОРТЕПИАНО ИМЕЕТ НАИБОЛЬШИЙ ТОНАЛЬНЫЙ И ДИНАМИЧЕСКИЙ ДИАПАЗОН ЗВУЧАНИЯ»
— Почему вы выбрали именно музыку, чтобы реализовать себя?
— Мама очень хотела, чтобы я занимался фортепиано. Я пошел в музыкальную школу имени И. И. Дунаевского, на Полтавщине. Были конкурсы, выступления, мы ездили за границу в Болгарию и по Украине. Благодаря преподавателям моей школы я имел возможность выступать на международных, всеукраинских, областных и районных конкурсах. Потом поступил в Полтавский колледж искусств им. Н. В. Лысенко. Моя преподавательница Элла Трусова сделала акцент не на концертной деятельности, а на создании базы, на которой уже в будущем возможны выступления. Она давала основу все четыре года. На четвертом курсе в Полтаве я уже писал собственную музыку.
Я очень рад, что учусь у одного из лучших педагогов Украины — Бориса Григорьевича Федорова. Он концертирует как пианист, ведущий педагог, проводит мастерские классы. Борис Григорьевич своим опытом пытается развивать других, и это у него хорошо получается.
— Почему именно фортепиано?
— Как говорят, рояль — король всех инструментов. На все инструменты есть спрос, определенные симпатии, человеческое слуховое восприятие тембра, звука, регистров, самого эффекта от звучания конкретного инструмента. Фортепиано очень хорошо воспринимается людьми, как и скрипка или голос. Я даже видел много работ ученых, где подчеркивалось, что занятие именно на фортепиано дают самое качественное и важное развитие для ребенка. Когда ребенок занимается на фортепиано, то обращает внимание на конкретные мелкие моменты, потому что клавиш много (88, а может быть и больше) и их нужно запомнить. Это сосредоточение внимания на чем-то малом идет дальше в развитие и переносится на жизнь. Также фортепиано славится тем, что это наибольший инструмент (если, конечно, не брать в сравнение орган), многоплановый и интересный по исполнительским приемам, имеющий уникальный тональный и динамический диапазон звучания.
«В НАСТОЯЩИЙ МОМЕНТ МНЕ ПОЛНОСТЬЮ ХВАТАЕТ ФОРТЕПИАНО»
— На каких инструментах вы бы хотели еще научиться играть?
— Если бы я хотел заняться еще каким-то инструментом, возможно, это был бы голос. Конечно, я могу освоить другой инструмент, но в настоящий момент мне полностью хватает фортепиано. Однажды была важна тематическая работа и в то же время репетиция к концерту, я вышел из консерватории со своим профессором очень поздно, приехал домой, сел и начал играть. Это была лайт-музыка, чтобы импровизировать и расслабиться. После этого я понял, что это точно мое и я никогда не брошу свою профессию. С каждым произведением и концертом, замечаю, сколько еще есть работы, которой необходимо немедленно заняться. Хотя у меня были периоды, когда я бросал музыкальную школу.
— Почему?
— Это был восьмой год учебы в обычной и в музыкальной школе. Я испугался. Думал, что быть музыкантом очень страшно. В моем воображении появлялась картинка — черный рояль, темная комната, стоит свеча. А я — косматый, как Бетховен. Никого нет рядом. Музыканты обычно одиноки, они работают ради искусства и отдают себя полностью, им не нужна ни любовь, ни дружба. Иногда одиночество порождает гениальные произведения. Правда, не всегда, это зависит от психотипа человека. Но сейчас важно уметь совмещать две стороны жизни.
— У вас не музыкальная семья?
— Нет. Так часто бывают. Мои родители — педагоги разных сфер. Как-то исследовал свою родословную — и никаких упоминаний о том, что кто-то был музыкантом, не нашел. Однако я тоже обожаю преподавать, чувствую безумный кайф от того, когда смог объяснить материал, и у ученика это выходит.
— Какие качества, по вашему мнению, играют определяющую роль для успешной музыкальной карьеры? Талант? Трудолюбие?
— Было бы хорошо найти грамотного педагога, который даст эту базу. Нужна выдержка, быстрое и качественное усвоение материала. Возможно, все эти факторы входят в понятие таланта, но я думаю, что нет, потому что здесь есть синтез разных элементов.
Говорят, что музыкант-пианист должен по восемь часов просидеть за инструментом. Есть другие пианисты, которые говорят, что нужно не больше двух-трех часов в день. Но один пианист может просидеть хоть целый день, но усвоить очень мало, а есть музыканты, которые за два часа сделают то, что другой за два дня не может. Главное — качество и интенсивность в работе.
— Планируете в будущем экспериментировать с другими музыкальными стилями исполнения?
— Я работаю над этим. Недавно начал исполнять произведения с очень смелой интерпретацией. Есть разные исполнители и в разное время они исполняли музыку по-разному. В частности, весь стиль прошлого века базируется на категорически контрастных по отношению к настоящему времени принципах.
Сейчас есть инстаграм, все снимают на видео, фотографируют, лайф-стрим... Для этого нужно менять манеру. Я работаю над тем, чтобы был качественный продукт в сфере исполнительского мастерства в Украине и за рубежом. Это должен быть не низкопробный, а наоборот, очень профессиональный, современный, модернизированный продукт с эксклюзивной манерой исполнения. Можно это долго обдумывать, но я также люблю риск. Современные дети, которые родились с гаджетами в руках, совсем по-другому воспринимают мир. И часть этого мира принадлежит пианистам и музыкантам классической музыки. Они имеют особое восприятие. Я не говорю, что нужно подражать кому-то, но нужно понимать время и потребности людей.
— У вас есть любимый исполнитель или композитор?
— В разные времена я открывал для себя очень много пианистов. Если говорить о «живых», современных пианистах, мне очень нравится наш украинский Антоний Барышевский. Его осмысление, манера, то, как он презентует, мне импонирует. В настоящее время в своей творческой деятельности он занимается современной музыкой и новыми произведениями. Также могу назвать Вайна Клайбера, Софроницкого, Гульда. После игры Барышевского открыл для себя французского композитора Яниса Ксенакиса. Еще мне интересно исследовать произведения своих коллег-студентов, которые учатся в консерватории на композиторском факультете. В целом, нравятся как композиторы эпохи барокко, классицизма (Бах, Бетвен, Моцарт), так и ХХ—ХХІ ст.
— Знаете ли известного пианиста Любомира Мельника?
— Да! Говорят, что он самый быстрый пианист — это подходит для людей, которые хотят удивляться. Вообще нужно говорить о минимализме в его творчестве в новом направлении. Я ни разу не был на его концертах (мне бы на свои успеть), но пытаюсь отслеживать и подпитываться исполнительскими практиками.
Я живу сейчас и наблюдаю, что пишется в это время. Также мне нравятся произведения своих любимых композиторов — Игоря Стравинского и Александра Скрябина. В настоящий момент уже начинаю слушать и ультрамодерновых композиторов. Мне нравится, как пишет Дердь Лигети, Карлхайнц Штокхаузен, особенно очень интересное исполнение такой музыки.
«КОГДА НЕТ ПРОСТОЙ МУЗЫКИ, НУЖНО ВКЛЮЧАТЬ МЫШЛЕНИЕ»
— Отличается ли классическая музыка от эстрадной?
— Это сложный и судьбоносный выбор каждого. Он может компоновать — играть классику и эстраду. Но если он взялся за классику, должен работать. То есть имеет место академическая манера исполнения и эстрадная. Когда смешать всю музыку, которая есть, получится, что есть простая музыка, средняя (отмечаем интересный прием, голос, например, джаз) и сложная — классика. Когда нет простой музыки, нужно включать мышление. Музыку, в первую очередь, нужно слушать и анализировать. У меня есть цель — поощрять всех к слушанию классики. Потому что нет другой музыки, где было бы такое масштабное наполнение и можно было мыслить шире. Этим она и отличается от эстрадной.
Музыку нужно слушать только думая, необходима конкретная подготовка. Не всегда можно понять, о чем идет речь, должен быть определен интеллектуальный уровень. Классика — это более наполненная музыка, которая несет намного больше информации и содержания. Например, я буду играть Шумана «Бабочки». Кто-то послушает, подумает, что красивая музыка, но, чтобы в полном объеме ее понять, нужно быть подготовленным. Нужно знать, что это произведение написано по роману Жана Поля, что это не бабочки, а разные образы людей. Это был бал, двенадцать разных коротких пьес (вальсы, полонезы). В последней пьесе я играю шесть раз ноту ля. Почему? Потому что это бой часов в шесть утра — конец бала. И мое произведение тоже заканчивается (улыбается).
— Что влияет на ваше творчество?
— У меня определенный спортивный интерес к произведениям, которые нужно выучить, — смогу ли я это сделать. Также влияют идеи разных концертов. Например, во Львове 23 февраля будет мой концерт «Эффект бабочки». У нас роскошная команда, с которой мы придумываем разные концепции выступлений. В действительности вдохновляет внутренняя заряженность, желание развиваться, исследовать, распространять музыку и учить новое.
— Планируете ли вы приобщить других исполнителей к своему творчеству?
— Да. Я не только как солист люблю выступать. Потому что пианист развивается с разных сторон. У нас в планах — проводить разные концерты, например, когда на сцене четыре рояля для четырех пианистов. В целом, мне нравится выступать с вокалистами, скрипачами, виолончелистами, но это уже концертмейстерство и камерный ансамбль.
— Что, по вашему мнению, вы доносите до слушателя своей музыкой?
— Я презентую качественную работу композитора через собственную интерпретацию, не похожую ни на какую другую, я доношу высокую музыку. Очень хочу, чтобы люди были довольны, как когда-то после концерта во Львове услышал, что кто-то сказал: «Это лучшее окончание дня...».
