Скандал в Харькове, связанный с демонтажем мемориальной доски Юрию Шевелеву, установленной по инициативе местных общественных организаций на собранные обществом деньги, грубые высказывания в адрес ученого и его почитателей, которые позволил себе глава Харьковской областной администрации Михаил Добкин, и активное обсуждение события в медиа и Интернете способствовали заинтересованности широких кругов работами Шевелева. По информации Виктора Кубайчука, согласно сайту, который фиксирует посещаемость страниц в Википедии, если 24 сентября статья «Юрий Шевелев» в украинской Википедии имела в среднем 104 просмотра, то 25 сентября, в день скандального демонтажа памятного знака, количество просмотров резко выросло до 1956 посещений, соответствующее соотношение в русской Википедии 24 и 25 сентября было 112, стало 3566.
До недавнего времени имя Шевелева было известно только в узком кругу интеллектуалов. В свое время культуролог Роман Корогодский, увлеченный произведениями Юрия Владимировича, назвал этот круг «кругом Шевелева». Первые презентации трудов Шевелева, в частности трехтомник «Пороги і запоріжжя», который Корогодский упорядочил к 90-летнему юбилею ученого в 1998 году еще в сотрудничестве с юбиляром, проходили именно в этом кругу киевских интеллектуалов, собиравшихся в Литературном музее на улице Богдана Хмельницкого. Однако постепенно «круг Шевелева» расширяется, и сегодня зал Литературного музея был бы для него мал.
Юрий Шевелев был ученым широкого гуманитарного профиля, но наиболее весом его вклад в языкознание. Сам Юрий Владимирович считал себя прежде всего языковедом, трактуя свою литературоведческую заинтересованность как хобби. Однако непреходящую научную и эстетическую ценность имеет все, что вышло из-под его пера — и статьи по истории украинской литературы, и литературная и театральная критика, и исследования по культурологии, и мемуары, и переписки. Ценность не только научного, но и эпистолярного наследия Шевелева, как, в конечном итоге, каждой выдающейся личности, подтверждает опубликованная Оксаной Забужко в 2011 году ее переписка с Юрием Владимировичем, что стало одним из самых ярких событий в культурной жизни Украины.
Шевелев родился в 1908 году в Харькове, получил филологическое образование в Харьковском университете, там же начал свою педагогическую и научную деятельность. В 1943 году он выехал из Харькова сначала во Львов, а дальше на Запад. В 1952 году ученый получил приглашение на работу в Гарвардский университет в США, но из-за конфликта с руководителем американской русистики Романом Якобсоном в 1954 году перешел в Колумбийский университет и до своей кончины в 2002 году жил в Нью-Йорке.
Самая полная библиография трудов Шевелева, составленная в 1998 году, содержит 872 позиции, среди них — несколько фундаментальных монографических исследований. Работы Шевелева опубликованы на украинском, английском, немецком, русском, польском, французском языках. Круг его научных интересов был широким — история славянских языков, изучение письменных памяток, диалектология, этимология, проблемы современного украинского литературного языка и других славянских языков, социолингвистика.
Исследования Юрия Владимировича посвящены разным славянским языкам, но в центре его лингвистических исследований был украинский язык. Главное предназначение зарубежной украинистики ученый видел в сохранении непрерывности исторического развития украинской науки, в содействии дальнейшему ее развитию. Выступая в 1962 году на торжественном собрании Украинской Свободной Академии наук как ее президент, Юрий Шевелев отмечал: «...я хотел сегодня сказать... о той ответственности или тех ответственностях, которые Академия несет и выполнить которые является ее главной обязанностью. Наша первая ответственность перед нашей старой родиной — Украиной. Наш долг — говорить здесь то, чего там сказать нельзя; опровергать неправду, которая временами ширится оттуда; не давать по мере наших сил погаснуть потому огню, который там тщательно гасят; создать наработки, которые перейдут в будущее и которые и сегодня будут играть свою роль там».
Главным объектом заинтересованности Шевелева на протяжении десятилетий была проблема славянского и украинского этногенеза. Ей посвящены три фундаментальные англоязычные работы ученого: монография об истории формирования белорусского языка (1953 г.), «Историческая фонология праславянского языка» (1964 г.) и «Историческая фонология украинского языка» (1979 г.).
На огромном по объему материале письменных памяток и диалектных фактов ученый сделал вывод о происхождении украинского языка непосредственно из общеславянского, время распада которого на отдельные славянские языки относил к VI — VII вв. н.э. Теория происхождения украинского языка Шевелева опровергла концепцию российского языковеда А. Шахматова о существовании общего восточнославянского языка (иначе — древнерусского, «общерусского») как предшественника трех современных восточнославянских языков — украинского, русского и белорусского. В советский период эта теория «общей колыбели» трех «братских» народов стала догмой. И это не удивительно. Ведь она давала возможность российским идеологам включать историю Киевской Руси в историю Российского государства, утверждая, к тому же, что один из братьев-народов уже в «общей колыбели» был старшим.
«Историческая фонология украинского языка» была опубликована на английском языке в Хайдельберге в 1979 году. В украинском переводе она вышла в 2002 году в харьковском издательстве «Акта».
Перевод этой работы, который осуществили языковеды Сергей Вакуленко и Андрей Даниленко, продолжался больше четырех лет. Как вспоминает Сергей Вакуленко в предисловии, «когда она (работа) была в разгаре, я, потрясенный ее громадьем, написал Юрию Владимировичу буквально такое: «Уже полтора года продолжается наш перевод. И продолжиться еще, по-видимому, год. (Это была слишком оптимистичная оценка). Не перестаю удивляться: если на перевод необходимо столько времени и сил, то сколько же потрачено на написание?». Ответ тогда не замедлил: «Это смешно, но я не могу вспомнить, когда я начал работать всерьез и исключительно над своей фонологией. По-видимому, что-то в пределах 13—15 лет».
Шевелев пересмотрел еще одну теорию, касающуюся вопросов диалектной основы украинского литературного языка. Как известно, в донациональный период народные языки существуют в форме территориальных диалектов. Наддиалектные литературные (в англо-американской традиции — стандартные) языки возникают в период происхождения наций, им принадлежит решающая роль в консолидации народа в пределах всей его этнической территории. В книге «Вклад Галичины в формирование украинского литературного языка», написанной во время пребывания ученого во Львове в 1943 году, Юрий Владимирович дал обстоятельную характеристику галицкого варианта литературного языка и показал его роль в становлении норм общенационального языкового стандарта. Как и в других своих работах о формировании украинского литературного языка, Ю. Шевелев отстаивал его полидиалектный характер, выступая против ограничения базы литературного языка полтавско-киевским диалектом. В советском языкознании не только изучение, но и сама постановка вопроса о существовании во второй половине ХІХ — начале ХХ вв. западноукраинской региональной разновидности литературного языка была запрещена, следовательно труд Шевелева до недавнего времени был единственным объективным научным исследованием истории формирования украинского литературного языка.
Шевелева можно считать и основателем украинской социолингвистики. В монографии «Украинский язык в первой половине двадцатого века (1900—1941). Состояние и статус» ученый рассмотрел проблемы развития украинского языка в первой половине ХХ в., пути формирования его общенационального стандарта, нормирование правописания и терминологии, историю лексикографической теории и практики. И все это — на фоне постоянного противодействия, которому подвергался украинский язык со стороны правительств господствующих наций в разных частях Украины.
Как показал ученый, самым жестоким и самым изобретательным в дискриминационной относительно украинского языка политике был советский режим. Именно советское правительство применило, начиная с 30-х годов, наряду с внешним сужением сфер функционирования украинского языка, практику так называемой «внутренней» русификации, заключавшуюся во вмешательстве в естественные процессы языкового развития и принудительном направлении их в сторону максимального сближения лексического состава и грамматического строя украинского языка с русским.
Эта губительная практика денационализации получила обоснование в фальшивых языковедческих теориях «гармоничной» российско-украинской двуязычности и «благотворного» влияния русского языка на развитие украинского.
И сегодня труд Шевелева принадлежит к самым обстоятельным социолингвистическим исследованиям языковой политики, которую осуществляли разные режимы на оккупированных украинский землях в первой половине ХХ столетия.
Много сделал выдающийся ученый для изучения деятельности языковедов 20-х годов. Период Расстрелянного Возрождения он считал достойным специальных обстоятельных исследований как наиболее плодотворный по достижениям не только в литературе, но и в отрасли научного языкознания. Отдельного изучения заслуживала, по его мнению, нормализаторская работа языковедов тех лет над согласованием двух вариантов литературного языка, над выработкой общего национального языкового стандарта, единых терминологических, лексикографических норм правописаний. Репрессированным языковедам 20-х годов Елене Курило и Всеволоду Ганцову ученый посвятил отдельные исследования.
Незаурядное значение наследия Юрия Шевелева заключается в том, что он сохранил преемственность развития украинского языкознания. Темы, которые он прорабатывал и которые десятилетиями замалчивались или фальсифицировались в советском языкознании, сегодня находят благодарную интеллектуальную почву. Постепенная смена парадигмы лингвистических исследований в Украине, формирование новых лингвистических направлений происходит под знаком Шевелева.
Под воздействием идей Великого филолога сегодня пересмотрена концепция происхождения украинского языка, история формирования его литературной формы, получают развитие социолингвистические исследования, в частности изучение языковой политики тоталитарного советского режима, а также анализ современной языковой ситуации в Украине, по-новому освещается история украинской языковедческой науки и вклад в нее репрессированных в свое время ученых.
Языковедческие исследования Шевелева никогда не были узкопрофессиональными. Языковые явления ученый исследовал в их неразрывной связи с национальной историей, культурой и идентичностью. Его произведения содержат проницательные и чрезвычайно актуальные сегодня наблюдения о разлагающем влиянии тоталитарной системы на социальное и психологическое состояние общества, уродование человеческой индивидуальности, распространение цинизма и морального нигилизма.
Значение наследия Шевелева трудно переоценить. В свое время Михайлина Коцюбинская отмечала, что если бы его книжки читали более широкие круги, наше общество уже было бы другим.
Как Шевченко в ХІХ веке, так и Шевелев в ХХ поставил на стаже украинского сообщества слово. Если Шевченко заложил культурные основы нации, то Шевелев во времена беспощадного уничтожения украинской культуры сохранил историческую преемственность ее развития и обогатил ее блестящими научными и публицистическими произведениями.
Следует сказать и об исключительном благородстве этой личности. Ведь Шевелев не был украинцем по рождению, он стал украинцем по сознательному выбору. Но, избрав смолоду благородный путь служения украинскому сообществу, Юрий Владимирович никогда не предал свой выбор, несмотря на то, что подвергся из-за него преследованиям не только советских функционеров от науки, но и от руководителей американских русистов Романа Якобсона, который в борьбе с Шевелевым не побрезговал использованием сфабрикованной в КГБ клеветы о якобы колаборантстве ученого во время немецкой оккупации Харькова.
Сегодня, как это показали и последние события в Харькове, борьба за Шевелева продолжается. Однако циничным невеждам, которые сегодня оказались во властных креслах, не удастся остановить влияние идей Великого Украинца. В то, что его подвижнический труд не был напрасным, Юрий Владимирович верил и тогда, когда советская империя зла казалась непреодолимой. Еще в 1976 году в предисловии к книге «Историческая фонология украинского языка», которую ученый считал важнейшим делом своей жизни, он писал: «Автор отдает себе отчет, что в наши дни ведущая роль в распространении определенных наборов идей принадлежит атомным бомбам, танкам, средствам пропаганды и откровенному приспособленчеству — как в период Средневековья она принадлежала кострам инквизиции, пропаганде и тому же таки приспособленчеству. И все же хочется верить, что неискаженные факты и обоснованные мнения в конечном итоге проторят себе путь».
