В Киеве Кшиштоф Занусси всегда желанный гость. Почти каждую осень он приезжает в нашу столицу по приглашению МКФ «Молодость», где если не заседает в жюри, то проводит семинары или мастер-классы. В этот раз польский режиссер приехал в Украину по своим делам, но тут же был приглашен на Международный фестиваль искусств им. Михаила Булгакова, где не только рассказал о своем отношении к творчеству писателя, но и начал публичные двухдневные чтения романа «Мастер и Маргарита».
«ВОЙДЯ В ЕС, ПОЛЬША ВЕРНУЛАСЬ ДОМОЙ»
— Пан Занусси, вас пригласили поучаствовать в булгаковском фестивале, правда ли, что вы не в восторге от творчества писателя?
— Я уважительно отношусь к Булгакову, но это не мой писатель. Я по образованию физик, рационалист, я глубоко верю в человеческий ум. И я верю в Бога. Я знаю, что если Бог захочет меня наказать, он найдет способ, как это сделать, но не думаю, чтоб это были какие-то, скажем, языческие способы. И этот языческий подход к жизни мне чужд. Но это не значит, что Булгаков мне совсем не интересен, он меня интригует, я хочу его понять, тем более, что в Польше Булгаков очень популярен. Но на нашей западной границе его известность заканчивается. Во Франции, в Великобритании, в Италии его не знают, но знают, например, Бунина. Почему-то Европой Михаил Афанасьевич не принят. Лично меня писатель поражает своей фантазией, но я до конца так и не могу понять, насколько нужно его воспринимать всерьез, а насколько все это просто выдумка.
— Дело, наверное, не только в Булгакове. В свое время вы не самым лестным образом высказались о современном состоянии литературы…
— Да, я говорил, что роман как литературная форма, каким он был в XIX и XX веке, ныне фактически исчез. И я сегодня не жду великих романов. Теперь взаимопонимание между людьми возникает на основе образов и звуков, а не на основе абстрактных идей. Мне кажется, что это открывает новые возможности. Мы знаем, к чему нас привело печатное слово — на основе абстрактных идей возникли идеологии, а потом были ГУЛАГ и концлагеря... Сейчас мы не читаем, а больше смотрим. Если раньше, к примеру, мы читали Ницше и он поражал, то теперь, всматриваясь в его фотографию, я вижу, что он сумасшедший. И уже больше его не читаю. Когда я выступаю по телевидению, люди мне говорят: «Ты хорошо выглядел». «А что я говорил?» — спрашиваю их. «Ну, ты был прав…» «Но что я сказал?» «Знаешь, прическа у тебя все же была не очень хорошая». Приблизительно! Такой разговор часто повторяется. Это свидетельствует о том, что люди со мной общались, но на слова никто не обращал внимания. В прическе проявляется мое состояние, в том, нервно я себя веду или спокойно… Повторю, мы входим в эпоху, когда наше взаимопонимание возникает на основе образов, звуков, а не абстрактных слов, и это будет главным каналом общения. И это к лучшему, потому что хуже, чем в прошлом веке, уже не может быть. Я надеюсь.
— Какие надежды вы возлагаете на вступление Польши в ЕС?
— Польша всегда находилась в латинском круге культуры и наше возвращение в Западную Европу — это возвращение домой. Мы чувствуем, как повышаются общие стандарты жизни, но знаем, что придется столкнуться с трудностями, прежде всего с конкуренцией, борьбой эгоизмов. В Европе, к сожалению, ощущается дефицит духа. В западных школах за последние годы, возможно, из-за влияния марксизма, очень много внимания уделяется экономическим отношениям и очень мало мировоззрению как элементу, определяющему образ поведения в жизни.
— Пан Кшиштоф, как вы относитесь к глобализации?
— Это как климатические изменения, мы не можем это обсуждать, это просто существует. Надо найти себе место в этой глобализации. Пытаться влиять на нее, чтобы она развивалась в более положительном направлении. На мой взгляд, она во многих аспектах очень полезна, помогает человечеству.
«НАША ПУБЛИКА ГОТОВА ПОДДЕРЖИВАТЬ СВОЕ КИНО»
— Ваши фильмы всегда поднимали социально значимые проблемы, над чем вы теперь работаете?
— Снимаю картину «Persona non grata». Это совместный проект Польши, России и Италии. Действие фильма происходит в Уругвае. Польский дипломат раньше боролся за свободу, но однажды он прозревает и понимает, что тот мир, в котором мы живем, не так красив, как он себе нафантазировал. В ленте поднимается тема разочарования в свободе. Она оказалась совсем не такой, как мы ее представляли. В картине я не обхожу стороной непростую проблему отношения к России, к русским, нашей дружбы и нашего постоянного недоверия. С российской стороны в фильме снимается Никита Михалков, с польской — Ольбрыхский и Запасевич, заняты в картине также и несколько замечательных итальянский актеров.
— В вашем последнем фильме «Дополнение» речь идет о духовном, религиозном кризисе. Насколько эта проблема сейчас актуальна для Польши?
— То, что происходит с героем, я бы кризисом не назвал, потому что герой остается верующим до конца. Проблема этого фильма касается того, как найти свое призвание. Именно вокруг этого выстраивался весь рассказ. В Польше никакого кризиса религиозности нет, хотя многие его постоянно ожидают. А он все не приходит. Есть, конечно, в среде католиков определенный раскол, поскольку существуют верующие высшего и низшего уровня. Но это неизбежные издержки развития современного общества.
— Сколько ныне в Польше за год снимается фильмов?
— В среднем 25 картин. Большинство из них делаются на очень небольшие деньги. Их создают на DVD, на видео, а потом переносятся на 35-миллиметровую пленку. К сожалению, многие картины сделаны непрофессионально, в них чувствуется любительский характер режиссеров.
— Польский зритель смотрит свое кино или предпочитает зарубежную кинопродукцию?
— У нас были периоды, когда зрители увлекались отечественным кино. Так, в 1999 году мы были в Европе чемпионами: 65% билетов (благодаря фильмам Гофмана и Вайды) были проданы на польские картины. Но вообще, как правило, появляется одна или несколько достойных картин, которые проходят на аншлагах и собирают огромные деньги, а остальные сразу сходят с экрана. Но и среди американских картин есть такие, которые сходят с экранов после недели проката. Скажем, одна из пяти картин проваливается сразу, люди на нее совсем не ходят. Посмотреть кино у нас — дорогое удовольствие, поэтому зритель хорошо подумает, на какую картину пойти. Между тем наш зритель готов поддерживать свое кино, надо только к нему пробиться, снимая интересные фильмы. Кинотеатров у нас сейчас много, жаль только, что государственных почти не осталось. А должно было бы быть, как, например, в Германии или во Франции, где существует сетка государственных или общественных кинотеатров.
— Какое кино, кроме отечественного и голливудского, попадает на польские экраны?
— По договору Европейского сообщества, каждая страна должна показывать определенный процент европейский картин, за это кинотеатры получают финансовую поддержку. И такие кинотеатры, которые есть во всех больших городах, немного помогают европейскому кино.
— Как в новых условиях ваш кинематограф собирается противостоять Голливуду?
— Нет единого рецепта противостояния Голливуду, этому гиганту, который умеет увлекать людей. Конечно же, должна быть государственная защита своего производителя и рынка. Но мы должны научиться увлекать своего зрителя новыми способами. Были времена, когда голливудские картины нам были совсем неинтересны. Я помню своего отца, который не любил ходить на американские фильмы. Он говорил, что они рассчитаны на служанок, шоферов. И это действительно в основной массе были глупые картины. С другой стороны, европейское кино. Был Феллини, Антониони, Бергман, Тарковский, Кислевский, которые давали миру очень достойные фильмы. Но сейчас нельзя сказать, что европейские картины обладают каким-то особым достоинством, потому что среди них очень много недостойных внимания серьезного зрителя, а в американских фильмах можно найти много ценного. У американцев есть огромная энергия, хотя Голливуд за последнее время уже немного исчерпался. Он также нуждается в реформе, в новых сюжетах, в новых подходах. Надеюсь, они найдут выход из своей ситуации, а мы найдем наш европейский способ, как развлекать и как обращаться к нашей публике.
— Существует ли еще ваша школа продюсеров?
— Эта школа — скорее легенда, миф. Просто мой дом открыт, и я в него приглашаю людей. У меня постоянно гостят молодые режиссеры, актеры, продюсеры из разных стран. Я преподаю в университете в Катовице, а также читаю лекции по всему миру, от Осло, куда скоро еду, до Москвы, Дели, Нью- Йорка и так далее. Когда я нахожу время, то с удовольствием езжу по целому миру и общаюсь с молодыми людьми.
«ОТПУСК МНЕ БЫЛ БЫ НУЖЕН, ЕСЛИ БЫ Я РАБОТАЛ В БАНКЕ»
— На ваш взгляд, какие страны сегодня наиболее перспективны в отношении кинематографа?
— Сегодня нельзя говорить о кинематографических странах, речь скорее о людях, об авторах. Например, если фильм Звягинцева «Возвращение» победил на Венецианском кинофестивале или появилось еще две-три удачные российские картины, то это не страна — герой, а талантливый режиссер. Или Альмадовар — это не Испания, это прежде всего сам мастер кино Альмадовар. Хотя, конечно, время от времени появляются какие-то ощутимые движения в той или иной стране. Примером может служить Корея. От них к нам идет огромная волна картин, которые мы для себя открыли, хотя раньше их кино мало кто смотрел. В последние годы проявляется интерес к азиатским картинам, но во времена глобализации не так важно, какой нации принадлежит фильм, важно, какой сюжет.
— Производитель бытовой техники фирма «Занусси» настолько популярна. Имеете ли вы какое-то отношение к этому бизнесу?
— Абсолютно никакого, хотя я знаком с владельцами фирмы. Они являются нашими очень далекими родственниками. Мне приятно, что у меня есть такая связь со своими корнями, с Венецией, откуда наша семья происходит. Итальянцы часто при встрече спрашивают о моей работе. А мне, в свою очередь, интересно, как работает их производство. Наша жизнь очень сильно отличается. Мои итальянские родственники довольно успешные люди в бизнесе, а я себя считаю довольно успешным человеком в кино. Я помню, как основатель фирмы говорил, что его целью было не просто заработать огромные деньги. Для него было важно, что он своей техникой помогает людям, для которых холодильник «Занусси» стал первым в жизни. Сейчас ситуация другая, холодильники есть у всех. Ныне их главной заботой является растущая безработица из-за модернизации производства. Вот такая интересная перемена произошла в жизни нашей цивилизации. И с этого момента возникает вопрос, как жить человеку, если у него есть деньги, а работы нет? И тогда становится востребованным художник, который пытается занять мысль, душу человека. Так что мы сейчас более востребовательны, чем в другие эпохи.
— Вы себя ощущаете нужным?
— Постоянно себе этот вопрос задаю. Мне очень важно получить на него честный ответ. Не хочу себя обманывать. Если бы я имел доказательства, что уже никому не нужен, то пошел бы на пенсию. Художник должен постоянно проверять, помогло ли его произведение кому-то, понравилось ли? Если нет, то он должен уйти. В кино и театре не существует раз и навсегда выданного патента. Нет никаких заслуженных и народных артистов, как у вас, которые верят, что они стали заслуженными на всю жизнь. Если не можешь каждый раз увлечь зрителя, не можешь быть нужным и проигрываешь по сравнению с молодым режиссером — иди на пенсию. Я свою востребованность постоянно пытаюсь подтверждать. Я много общаюсь, езжу по миру, читаю лекции, принимаю участие в разных мероприятиях — в этом тоже выражается мое желание узнать, что я кому-то нужен. Своими фильмами я обращаюсь к интеллигенции, которая является самой важной частью общества. Историю движет элита, а не массы, как верили марксисты. Мне важны те люди, которые находятся в авангарде — не в смысле образования или общественного положения, дающего им влияние, а в смысле желания изменить жизнь к лучшему, добиться правды. Вот с ними я и хочу разговаривать.
— Есть ли у вас при вашей занятости жизнь вне работы?
— Это трудный вопрос, потому что вслед за ним возникает второй вопрос: а что я считаю работой? Все, что я делаю, это в той или иной степени работа. Отпуска же у нас с женой бывают крайне редко, и когда я езжу на лыжах, то это, безусловно, уже не работа. Когда я иду на пляж, это не работа. Но больше трех дней я на пляже не выдерживаю. Даже в самых красивых местах планеты три дня отдыха — и мне хватает с головой. А потом уже хочется с кем-то о чем-то интересном поговорить, почитать. Что такое отпуск? Отпуск мне был бы нужен, если бы я работал в банке, а творческая работа отпуска не требует.
СПРАВКА "Дня"
Кшиштоф Занусси родился 17 июня 1939 года в Варшаве. Прежде чем стать одним из наиболее известных польских режиссеров кино, телевидения и театра, изучал физику в Варшавском университете (1955—1959) и философию в Краковском (1959—1962). С 1958 года снимал любительские фильмы, получившие ряд премий. Поступил на режиссерский факультет Лодзинской киношколы, которую окончил в 1966-м. Дипломный фильм Занусси — «Смерть провинциала» (Death Of A Provincial, 1966, приз на МКФ в Венеции и главная премия на МКФ в Мангейме, 1967). Автор ряда документальных и телевизионных фильмов, в том числе «Лицом к лицу» (1967) и «Зачет» (1968). Первый полнометражный фильм — «Структура кристалла» (Struktura Krysztalu, 1969) сразу же определил место режиссера в польском кино, закрепив за ним амплуа холодного рационалиста, бесстрастного исследователя нравов современной польской интеллигенции, склонного к постановке самых сложных экзистенциальных проблем.
С начала 70-х годов Занусси — один из самых работоспособных режиссеров польского кино, снимающий одну-две картины ежегодно, чередуя фильмы полнометражные с телевизионными, в которых — на малой площади — он как бы «отрабатывает» проблематику и сюжетные ходы «больших» лент. Среди этих фильмов — «За стеной» (1971, главный приз на МКФ в Сан-Ремо), «Роль» (1971, ФРГ — Польша), «Гипотеза» (1972, в ФРГ), «Ночное дежурство» (1975, в ФРГ, совместно с Э. Жебровским), «Дом женщин» (1977, в ФРГ), «Дороги в ночи» (1979, в ФРГ), «Парадигма» (1985, ФРГ — Франция). Из полнометражных картин для кино наиболее значительны «Семейная жизнь» (Zycie Rodzinne, 1971, приз на МКФ в Чикаго), «Иллюминация» (Iluminacja, 1973, главная премия, призы ФИПРЕССИ и экуменического жюри на МКФ в Локарно-73), «Квартальный баланс», 1974), «Защитные цвета» (1976), «Спираль» (Spirale, 1978, премия экуменического жюри в Канне-78, специальный приз на МКФ в Чикаго), «Константа» (The Constant Factor/Constans, 1980, приз за режиссуру на МКФ в Канне), «Императив» (Imperativ, 1982, ФРГ — Франция, приз на МКФ в Венеции), «Год спокойного солнца» (Rok Spokonjnego Slonca, 1984, Польша — Западный Берлин — США, главная премия на МКФ в Венеции), «Состояние обладания» (1989), «Галоп» (1995), «Брат нашего Бога» (1997).
Занусси занимается преподавательской работой, является автором нескольких сборников теле- и киносценариев (частично совместно с Э. Жебровским), книг «Беседы о любительском кино» (1978) и «Пора умирать» (1997). Лауреат «Премио Давид Эуропео» (Италия) за творчество в целом. Художественный руководитель творческого объединения «Тор» с 1980 года, вице-председатель Союза польских кинематографистов (1974 — 1983). Кшиштоф Занусси является личным другом и советником Папы Римского Иоанна Павла II.
